Арес (СИ)

Омега посмотрел на него внимательно, в глазах уже стояли слёзы.

- Том...

- Молчи, - попросил альфа, - ничего не говори. Выслушай, - он перевёл дыхание. - Пойми наконец, не нужен мне чистый, непокрытый. Мне нужен ты, кто пахнет травой, кофе и цитрусом. Кто будоражит и будит во мне зверя, как и положено альфе. Я не просто хочу заняться с тобой сексом, не просто гладить тебя по рукам и целовать украдкой. Я хочу быть тебе мужем, настоящим, таким, как и положено альфе. Чтобы ты принадлежал только мне. Пометить тебя, слышишь? Заделать детей, наших, общих. Принять Саула, как родного. Чтобы мы были семьёй. Я чувствую тебя. Так остро, что дышу твоим запахом. Не нужен мне никто другой, они просто так не пахнут, они пресные. Хватит упрямиться, потому что ты тоже это чувствуешь, и хочешь того же. Прими, наконец, эту правду, отпусти себя и позволь мне быть рядом.

Томас поцеловал омегу в лоб, мягко отстранившись, идя к створкам пещеры.

- Лиф, - голос дрогнул. Билл обнял себя за плечи, мелко трясясь.

- Я вернусь.

Капитан пришёл за омегой, уводя его на второй ярус, нечего ему было там делать. Томас вошёл на платформу, которая утягивала его вниз. Джон уже подъехал на квадрацикле как можно ближе. Он самодовольно улыбался, был в золотых одеяниях, самых богатых, которые нашлись в Зевсе. На его голове поблёскивала тиара, говоря о высоком положении.

- Ты сам решил поехать со мной, Томас, - Джон улыбнулся. – Я рад это осознать. Арес будет цел.

- Нет, - он смотрел строго, прожигающе гневно.

- Что?

- Я не поеду с тобой, и Аресу ты ничего не сделаешь.

- Отчего же? – Джон расхохотался. Так мерзко, что захотелось уши прикрыть.

- Потому что здесь моя омега.

Сын генерала успокоился. Он посмотрел с лютой ненавистью на Тома, сверля своими бесцветными глазами, мутного голубого цвета, в которых не было жизни.

- Ты непокрыт, вопрос исчерпан.

- Я непокрыт только потому, что он переживает траур по мужу. Это ненадолго.

- Не верю.

- Да как тебе угодно, но разве я похож на лжеца?

Джон молчал. Он поджал губы, его глаза бегали туда-сюда.

- Мы должны были встретиться до Волны, - начал говорить Том, чтобы не дать Джону принять импульсивное решение, - все говорили, что наши запахи схожи. Ты веришь в судьбу, Рэтфри? Веришь, что у каждого есть своя пара, которая привязана к тебе с самого рождения? А в инстинкт, чутьё, которое просыпается, только когда встречаешь именно своего человека? – Том посмотрел испытующе на омегу. – Я верю. Иначе ничем другим это не назовёшь, когда запах ведёт тебя сквозь эти длинные ярусы, меж комнат и коридоров. Когда ты не можешь спрятаться от аромата в этом огромном убежище. У меня именно так, Джон. Я чувствую его постоянно, где бы он ни был, что бы не делал. Каждый день, каждую минуту. Потому что мы предназначены друг другу.

- Ты слишком складно говоришь, - выдал тот скептически.

- Потому что эта правда. Я хотел бежать, Джон. В Гефест, куда угодно, лишь бы не принадлежать тебе. Но не смог, потому что он попросил. Его запах заковал и припечатал к стене. Было у тебя когда-нибудь такое, чтобы ты подчинился чьей-то молчаливой воле?

Омега скривился.

- Отпусти меня, Джон. Я не твоя судьба. Я не принесу тебе удовольствия кроме первого раза, стану не нужен.

- Ради одной ночи можно рискнуть, - сказал Рэтфри спокойно. – Такое бывает раз в жизни.

- Ты не получишь меня ни при каких обстоятельствах. Заставить меня принадлежать тебе силой у тебя вряд ли выйдет. Тогда придётся ждать гона, которого у меня не было никогда, и вряд ли будет, пока я не дорвусь до тела. Но даже в этом случае, если ты натравишь на меня десяток альф, они будут держать меня, а ты возбудишь и сам насадишься, я обломаю тебе этот кайф.

- Как это?

- Уследить ты за мной не сможешь. И я лучше оскоплю себя, чем достанусь тебе.

Джон побледнел. Он не ожидал такой решимости.

- Сейчас, на корабле, если мне придётся ехать с тобой, или в покоях, а может когда ты попытаешься подставиться под меня. Я найду способ это сделать, и плевать я хотел на свою плоть, достоинство или потомство. Мне претит одна лишь мысль, что я буду не с ним.

Джон сдулся. Такого он не ожидал. Его заворожили слова альфы, он ни разу в жизни не видел такой… любви, жажды, нежности. Это сложно назвать одним словом. И сразу же позавидовал. Но Томасу поверил. Такой красивый, строптивый, своевольный альфа уже однажды сбежал от него, оскопить в одиночестве он себя тоже сможет, если захочет, даже если над его душой будут сотни альф стоять.

- Хорошо, - согласился омега, - подай мне руку.

Лиферс помог омеге оказаться в пещере, лицом к лицу, на платформе.

- Вот что, Томас, убеди меня.

- Как?

- Раз ты встретил его, ради которого готов лишиться всех благ, которые я тебе предлагаю, собственной плоти, жизни в стенах Зевса со мной, где тебе ничего не надо будет делать. Если так, то докажи мне это.

- Что я должен сделать?

Джон прошёлся пальцами по небольшому шраму на правой щеке альфы, облюбовал прямой нос, такие упрямые губы, ухмыльнувшись.

- Поцелуй меня, Лиферс, как целуешь его. Со всем тем чувством, что испытываешь, чтобы выжечь этим поцелуем мою жажду разрушения. Если всё так, как ты говоришь, то такого я ни разу в жизни не испытывал, и глупо лишать себя возможности ухватить хотя бы самую малую часть такого счастья, как думаешь?

- И ты уедешь?

- Уеду, - Джон зашептал, обнимая Тома за шею.

- Оставишь меня и Арес в покое?

- Да. Даю слово.

- Только чтобы я тебя поцеловал?

- Не просто поцеловал, - сказал омега, прижимаясь. – Приручил, подчинил, прожёг собой всё моё существо, как бывает у тех, кто друг другу предназначен.

Альфа посмотрел в красивое лицо, огладил его скулу горячей ладонью и медленно притянул ближе. Позволил воспоминаниям охватить всё тело, почувствовав усиленный запах кофе. Как когда-то давно они с напарником покупали его у тоннеля через Эльбу в кофейне, где работал миленький омега. Бодрящий, свежий… и трава. Свежескошенная, как в глубинках, где выросли родители. Том мягко обхватил верхнюю губу, запуская руку в светлые волосы, прикрыв глаза. Он не стремился проникнуть, надавить. Пусть наслаждается. Джон притиснулся ближе, почти вжался в тело альфы. Ему хотелось жажды, власти, но Лиферс был спокоен, ласкал его губы не торопясь, плавно. Омега уже хотел отстраниться, когда альфа не позволил. Он проявил силу, прижал его к себе, начав целовать сильно, проникать в рот глубоко, ласкать язык, будто жалил, не унимаясь, только дышал, как бык. Джон таял, начав постанывать. Том видел перед собой Билла, как в тот вечер, когда он собрался бежать с Ареса. Целовал так же мощно, заставив подчиниться. Вот и Джон уже сдался. Его губы вторили движениям Тома, он готов был на него напрыгнуть, как тот был горяч, не унимался, целовал, словно они сейчас утонут. С отчаянием, страстью, крепко, как алкогольная настойка, но так сладко, что хотелось отдать всего себя такому, как Томас. Его тело было раскалённым, он пах властным альфой, который сейчас просто съедал своей энергией слабого. Последний раз Том обхватил губами язык Джона, отстранился, снимая со своей талии худую ногу, которую омега успел закинуть в порыве страсти. Он поправил тиару на светлой голове и вытер рот тыльной стороной ладони. Джон стоял, готовый упасть прямо там, в шахте подъёмника, не ожидав такой бури ощущений.