Выше нас только небо (СИ)

— Не знаю, — Гарри пожал плечами, начиная выбираться из постели. — Я не думал об этом. Наверное, мне было бы всё равно. Главное, чтоб это был ты.

Он улыбнулся и скрылся в ванной, а Драко остался сидеть в постели, задумчиво обхватив колени руками.

На завтраке было тихо. Присмиревшая Джинни вяло ковыряла вилкой омлет, Рон о чем-то негромко шептался с Лавандой, а Симус с Дином косились на парней с явным любопытством. Драко подкладывал Поттеру в тарелку побольше еды, тихо шипел и ругался, заставляя есть как следует, на что тот с покладистым вздохом отвечал “да, мамочка” и добросовестно жевал. Гермиона пока молчала, но Драко подозревал, что она пристанет к нему с вопросами, как только они останутся наедине. За столом звенел лишь высокий голос Луны, которая грызла яблоко и рассуждала, как правильно ухаживать за мантикорами, цитируя наизусть Ктесия.

— ...И зверь этот величиной со льва и настолько же волосат, его ноги походят на ноги льва; его лицо и уши имеют сходство с человеческими… — процитировала она черничному пирогу в центре стола и тут же недоумевающе спросила у манного пудинга: — Ну и как тут угадаешь, чем его кормить? Если лицо человеческое, как ему можно прокормить львиное тело? — посетовала она, обращаясь к кувшину с тыквенным соком. — Это просто неразумно. Обращался бы уже целиком в зверя и питался чем нравится, правда, Гарри?

— Что? — Гарри вздрогнул и посмотрел на нее почти с ужасом. Луна имела удивительную способность бить прямо в точку.

— Я говорю, что мантикора сама не понимает своего счастья. Обратилась бы целиком, и ела бы с удовольствием, чтобы насытиться. Разве нашими зубами львиное тело прокормишь? Для этого ей нужно есть целый день. А ведь на самом деле это совсем несложно!

— Несложно есть или обращаться? — спросил Гарри неожиданно севшим голосом, пытаясь поймать забрезжившую в голове смутную зацепку.

— Обращаться, конечно, — Луна улыбнулась кувшину и наконец-то повернулась и посмотрела на Гарри прозрачными нездешними глазами. — Главное, постоянно помнить о том, кого любишь. Тогда ты точно сохранишь себя. И если бы мантикора умела любить, как мы, она тоже могла бы поесть спокойно.

Луна отвернулась к Невиллу и ласково ему улыбнулась.

От внезапной догадки у Гарри перехватило дыхание. Помнить о тех, кого любишь. Вот оно недостающее звено. Если он будет все время думать о Драко, о профессоре, о Гермионе, о родителях и Сириусе, возможно, во время трансформации его разум останется с ним?

“Я люблю тебя”. Вчера его назад вернули именно эти слова. Обрушили с неба и отобрали у самих звезд. Привязать сознание можно только любовью. И по-другому не выйдет никак. Это ведь и в самом деле так просто!

Гарри вскочил на ноги:

— Спасибо… мне нужно… — он сжал плечо удивленного Драко и опрометью бросился вон из зала на поиски Снейпа.

— Ты не меня ищешь? — профессор обладал удивительной особенностью вырастать буквально из-под земли, когда был ему нужен. В этот раз он возник на его пути так резко, что Гарри едва не врезался в него в дверном проеме.

— Вас! — радостно выдохнул Гарри, хватая его за мантию, чтобы удержаться от падения.

— С чего вдруг такой ажиотаж? — Снейп раздраженно выдернул темную ткань из его пальцев.

— Когда мы пойдем тренироваться, профессор? Я думаю, что сегодня у меня все получится! — Гарри восторженно смотрел на него, не в силах спокойно стоять на месте.

Снейп смерил его хмурым взглядом, внезапно ухватил за плечо и заглянул в глаза, разглядывая зрачки:

— Как ты себя чувствуешь? — спросил он, всматриваясь в самую глубь.

— Хорошо! — Гарри дернулся в его руках, но еще никому не удавалось так просто уйти от профессорского внимания.

— Что-то болит? — строго и требовательно спросил он.

— Спина. Немного, — признался Гарри, сдаваясь и прекращая играть в героя. — И слабость была с утра. Но Драко заставил меня поесть, и сейчас уже легче.

Снейп удовлетворенно хмыкнул:

— Вам с ним очень повезло, мистер Поттер. Если у вас самого не хватает мозгов сообразить, что…

— Не расстраивайте меня, профессор! Мне нужно беречь силы, — нахально заявил Гарри, и Снейп послушно замолчал на полуслове. Но как только Гарри радостно подумал, что наконец-то нашел способ прерывать язвительные потоки, Снейп тут же его осадил:

— Не думай, что этот номер у тебя теперь будет проходить все время, наглый мальчишка, — сварливо отозвался он, с легкостью читая его мысли. — Так могу я все-таки поинтересоваться, что вас так обрадовало, мистер Поттер? — Снейп решительно подтолкнул его к небольшому балкону и настойчиво потребовал: — Рассказывай!

Гарри, задыхаясь от волнения, принялся сбивчиво и торопливо пересказывать ему слова Луны и свою идею.

Снейп, облокотившись о перила, безучастно смотрел вниз на бесконечные лестничные пролеты и внимательно слушал его, не перебивая.

— Это не лишено здравого смысла, — наконец, признал он, когда Гарри закончил свою сумбурную речь. — Обычным анимагам для перехода достаточно всего лишь удерживать сознание. Но у тебя случай особый. Противостояние добра и зла, мощная древняя магия… Да, пожалуй, любовь может оказаться верным решением.

Он взглянул на Гарри с оценивающим интересом.

— Понимаете, вот я и подумал, если мы вызываем Патронус воспоминаниями мгновений счастья, то, возможно, сработает, если во время превращения я буду вспоминать моменты любви? — Гарри с надеждой вопросительно посмотрел на него.

— Не думаю, что это так, — Снейп задумчиво разглядывал перемещающиеся далекие лестницы. — Мгновения любви — это эмоции, вспышки, способные зажечь магию, как искрой. Но чтобы удержаться во время трансформации тебе нужно ровное долгое пламя. Необходимо вызвать и удержать в памяти настоящее сильное чувство. Драко? Достаточно ли сильно ты его любишь? — Снейп повернул к нему озабоченное лицо.

— Больше жизни, — тихо ответил Гарри, и то, что могло прозвучать слишком пафосно, прозвучало естественно и просто. — Но еще я подумал, что… — он внезапно запнулся, но решительно продолжил, — что, если этого будет мало, я буду вспоминать и других. Родители… пусть я их никогда и не видел, но я их люблю. Сириус, Хедвиг, Добби… — Гарри тяжело сглотнул. Их имена до сих пор оседали на языке вязкой горечью.

— Гарри, нет, — ему на плечо легла твердая ладонь. — Не вздумай.

Он с удивлением поднял глаза на встревоженного Снейпа, и тот глухо пояснил:

— Для того, чтобы удержаться здесь, тебе нужна другая любовь. Не та, которая зовет тебя в небо, — тихо добавил он, — а та, которая привязывает к земле, понимаешь?

Гарри растерянно посмотрел на него и молча кивнул.

— Тогда кроме Драко у меня остается только Гермиона. И вы, профессор, — он улыбнулся чуть застенчиво и неловко, — уж извините.

Снейп чуть сильнее сжал пальцы на его плече и на удивление ничего не сказал.

Мимо них пробегали ученики, с изумлением глядя на них обоих, но, казалось, Снейпа это нисколько не смущало. Он приобнял Гарри за плечи и чуть подтолкнул его к лестнице:

— Пойдем. Я думаю, ты нашел правильный выход.

Любовь.

Гарри торопливо шел рядом с профессором и думал. Драко. Если бы однажды он в шутку не решился сказать Малфою эти слова, у них ничего бы не вышло. И не было бы у него никакой любви, жарких губ, серых глаз, длинных пальцев и захлестывающего нереального счастья… Возможно, что и никакого Драко уже не было бы. Сердце Гарри вздрогнуло от холодного липкого ужаса. Как же ему повезло, что все случилось именно так. Никого другого он бы не смог полюбить с таким полным самозабвением, как Малфоя. Было просто смешно принимать прежнюю симпатию к Джинни за любовь. Лишь Малфой — вредный, верный, единственный — переплетал его настоящее, прошлое и будущее и связывал их воедино. Его Драко. Его любовь. Его нежность. Его судьба.

Гарри ускорил шаг, продираясь сквозь кусты.

Гермиона… Она была с ним всегда, она будет всегда. Верный друг, надежное плечо, на которое можно опереться в любой беде. Они могли ссориться, обижаться и кричать друг на друга, но он легко мог доверить ей свою жизнь, так же, как и она вверяла ему свою. Настоящая. Правильная. Искренняя.