Звезда в тумане (СИ)

— Дебил! — он стукнул Родьку по лбу, а тот возьми да и выпади в открытое окно со второго этажа, прямо под ноги классному наставнику, синяками отделался и чуть не оторванным ухом.

Так что ко всем Сашенькиным горестям добавился еще и выговор, велели маменьке в гимназию явиться для беседы.

***

— Что же, голубчик, не побежите за своим отеллой? — спросил Эдуард, криво усмехаясь.

Снегирьцов застегнул штаны, а потом с невольным стоном присел на постель:

— Не стоит, пожалуй, юноша взволнован, пусть остынет.

Он покосился на разверстую промежность Эдуарда, оттуда вытекало белое, бедра и живот тоже забрызганы этим. Да, Снегирьцов кончил в тот самый момент, когда Сашенька врезал ему. И сложно было сказать, раскрасил ли знаменательный удар по заднице наступивший как раз экстаз, или же наоборот: ослепительный экстаз был спровоцирован знаменательным ударом. Но Эдурда он оросил чуть не до плеч, выдернув не вовремя, знатный выстрел получился.

Снегирьцов принес влажное полотенце и принялся изничтожать следы своего преступного вожделения на теле калеки. Тот послушно подставлялся и пристально глядел ему в лицо.

— Я пойду к себе, пожалуй, — улыбнулся ему Снегирьцов. — А то явится сейчас еще один отелло, и не избежать мне дуэли… А это будет совершенно некстати.

— Что вы, не беспокойтесь. Петенька не будет в претензии.

— Зря вы так полагаете, — с осуждением покачал головой Снегирьцов.

— Наша привязанность давно не похожа на свежую рану, все затянулось, — цинично ухмыльнулся Эдуард.

— Неправда, — успокоил его Снегирьцов, накрыл одеялом и, зевая, поплелся в гостевую спальню.

Перенесенное волнение все еще будоражило его, отзываясь во всем теле нервным подрагиванием, и томной, тянущей болью… Интересно, скоро ли остынет Сашенька? Он рассеянно улыбнулся, вспоминая себя в том же возрасте. А вдруг и в самом деле не простит? Да нет, не должен…

Во сне он увидел вместо своеобычных непристойностей Сашу, тот был в гимназической форме и с розгой в руке. Сам Снегирьцов же, неизвестно каким образом оказавшийся в своем возрасте в классе, пытался рассказать ему про греческие глаголы и, к своему ужасу, не припоминал ни одного!

***

На следующий день Снегирьцов с изумлением зачел утреннюю прессу с разнообразными скандальными инсинуациями и неаппетитными подробностями.

— Что это, судари?

— Князь Н. мутит воду, — хмыкнул поручик Мухоморенко. — Скользкий тип, полагаю, выйдет сухим. Вот только не понимаю, зачем было слито столько информации прессе, да еще и много истинного.

— Знаете, мой друг, — ответил Снегирьцов, подумав, — это же известный прием современной риторики: ежели скандал неизбежен, то надобно раздуть его до немыслимого и фантастического, и тогда уж приличным людям и думать о нем не захочется, такую оскомину набьет.

— Возможно, — едва слышно заметил Эдуард, под глазом у него темнел синяк.

Снегирьцов решил навестить Галу в клинике, и там был застигнут очередным известием об ее кончине. Только теперь в этом не было никаких сомнений, он стоял перед смертным одром и с ужасом глядел на ее тело. Несчастную поразила страшная болезнь, имеющая, по-видимому, грибковую природу. Какие-то жуткие кожные поражения и паутинная плесень, проросшая чуть ли не насквозь. То, что осталось от бедной женщины, узнать можно было с большим трудом.

— Но как? — спросил он у присутствующего тут же врача. — Как болезнь могла развиться до такой степени в столь малые сроки?

— Новый, изумительно активный штамм, коллега, — отозвался врач с неуместным энтузиазмом. — Хотите посмотреть, с какой скоростью происходит заражение?

Снегирьцов болезненно поморщился, отворачиваясь от застекленного проема. Хоть и оказалась Гала злодейкой, но все жалко ее было.

— А покажите, коллега, — отозвался он с должным прискорбием в голосе. — Надеюсь, вы это не на мне покажете?

Доктор добродушно хохотнул и повел его в лаборатории:

— Вы совершенно правы, непременно нужно полный защитный костюм надеть, новая зараза хоть и передается исключительно при контакте, но предосторожность!

Снегирьцов, обряженный в скафандр, как у гидронавта, с любопытством разглядывал ящик с пораженными паутинным грибком морковками.

— Так изначально это растительный паразит? — изумился он.

— Да! И посмотрите, как необыкновенно он взаимодействует с белковым организмом! — доктор предвкушающе потер ладони, а потом выловил щипчиками одну морковь, да и бросил ее в террариум с белым хомячком. В террариуме, помимо хомячка, плавал кусок тумана.

Несчастное животное забилось было в угол и гневно зацокало, но доктор неумолимо пододвинул морковку к самому его носу, контакт был неизбежен.

— Отвратительно, — с чувством резюмировал Снегирьцов через двадцать минут.

За это время хомячок успел покрыться белым налетом и издохнуть.

— Погодите, дальше интереснее будет, — голос доктора искажался шипением динамиков.

— Какая страшная зараза, — покачал головой Снегирьцов, когда хомячок пророс пушистой плесенью и разложился почти. — Надо немедленно сообщить властям и объявить карантин. Это же похуже бомбы будет, если война.

— Постойте-постойте, вы не знаете еще самого интересного! — доктор схватил очередную морковку и повлек Снегирьцова к следующему террариуму, с серым хомяком, но без тумана.

— Вот, убедитесь в поразительной разнице, — провозгласил доктор с торжеством.

Спустя полчаса серый хомяк продолжал жить как ни в чем не бывало.

— Все дело в тумане, не так ли? — Снегирьцов был впечатлен.

— Да! Без тумана это всего лишь безобидный грибок, максимум способный извести запасы в погребе. Ах, дорогой коллега, свойства ростовского тумана до сих пор так мало изучены.

Они увлеченно уморили еще пару мышей, потом обсудили сравнительные анализы туманов из различных жерл…

А потом их прелюбопытная дискуссия была прервана самым бесцеремонным образом, жандармерией. Снегирьцов аж застонал негромко, вообразив себе все эти допросы и показания по новому кругу. Но от него потребовали совсем немногого: только опознания тела. Он опознал, хотя в душу его закралось вдруг сомнение: отчего Митька так уверенно о Галиной смерти говорил заранее, неужто прозрел подлой своей душой? Или же знал о грядущем событии, да время перепутал? И верно ведь, как вовремя Гала преставилась, словно по заказу сразила ее ужасная болезнь.

Терзаемый мрачными подозрениями, он лишь отмахнулся от поверенного, втирающего чего-то там о семейном деле. Надо ехать домой, как там Сашенька, простил ли его? В случае чего можно и на коленях поумолять о прощении, покойная супруга ни разу не смогла устоять против этого.

А еще его волновала Гала: ведь если та каким-то образом жива сейчас, то не похитит ли она сына?

Глава 11

Саша в комнате своей закрылся, страдал и капал себе воском на руку. Вот бы Володьке на срамные места так, за измену. На запястье оставались красные пятна, как следы неведомой болезни, которая маменьку поразила.

Бабушка утром еще обещала его с собой к доктору взять, который маменьку лечит. Саша ждал-ждал ее, до вечера аж, да и спустился вниз, наконец не выдержав. А еще тайная надежда была на Володю наткнуться.

Так и случилось, в гостиной сидели оба — изменщик и плачущая бабушка. Та, как Сашу увидела, еще сильнее слезами залилась:

— Сашенька, сиротка ты мой бедный… Галочка наша…