Завтра будет иначе (СИ)

Не удивительно, что мелкий не захотел меня видеть. Он-то понимает то же самое, что и я сам.

***

В пятницу дело немного меняется к лучшему. Лена ходит счастливая, мы вместе проводим уборку в квартире утром, а днем готовим обед - сегодня Ваню выписывают из больницы. Женщина воспринимает это как небольшой праздник, приглашает по телефону Ольгу и Васю, который, оказывается, ее сын, хотя на мать ничуть не похож, весь в отца. Помогаю ей расставить на столе тарелки, после чего мы должны все вместе поехать к больнице, забирать Ваню.

Уже перед выходом я нахожу в себе силы сообщить, что не поеду. Вряд ли он будет рад меня видеть, а портить всем настроение не хочется. Лена поначалу упрямится, пытаясь переубедить меня, но потом все же соглашается. Мне почти больно чувствовать ее признательность и благодарность, она так хорошо ко мне относится, как давно никто не относился. И я плачу ей тем же, но на Ваню это не распространяется.

Из дома мы выходим вместе, Лена садится в машину и уезжает, а я звоню Роме, который последние четыре дня просто с ума сходил, пытаясь выцарапать меня из квартиры. Будь я немного наивнее, решил бы, что он в меня влюбился, но если бы это было так, Рома не стал бы при мне обсуждать достоинства тех или иных девушек, да и парней тоже. Да и знаю я эти его влюбленности на неделю, хотя последнее время он немного успокоился.

Иногда мне кажется, что Рома никогда ничем не занят. Сегодня – так точно, ведь он приезжает за мной уже через пятнадцать минут, я даже не успеваю замерзнуть, ожидая на улице.

- Ну все, хороший мой, теперь ты не улизнешь, теперь мы с тобой поедем по клубам, так, чтобы до самого утра… понедельника! – он открывает мне дверь изнутри и я падаю на пассажирское сидение, протягивая руки к дующему теплом кондиционеру.

За то время, что мы не виделись, Рома успел подстричь волосы, и они теперь почти такие же короткие, как у меня, только мои лежат прямо, а у него подобие «творческого беспорядка» на голове. Выглядит симпатично, но я отлично представляю, какими усилиями это ему дается. Или не ему, а стилисту, черт знает этого Рому…

- В понедельник суд, хороший мой, - в свойственной ему манере отвечаю я, поморщившись. – Потому давай сделаем так, чтобы я вернулся в воскресенье?

Поначалу я собирался вернуться сегодня же вечером, но настолько сильно нежелание пересекаться с Ваней, что куда лучше будет, если я переночую пару раз у Ромы, особенно если тот не будет против. Наверное, я просто боюсь разговора с Ваней, хотя одновременно и хочу выяснить все между нами.

Возможно, даже извиниться.

- Су-у-уд? – мы уже едем, Рома не может смотреть на меня прямо, но то и дело отворачивается от дороги, чтобы покоситься на мое лицо. – Я так много пропустил из твоей жизни, Мир! Сейчас доедем, по коктейлю, и все мне выложишь!

Выкладывать ему совсем все я не собираюсь, но рассказать все же надо – просто потому, что его свежий взгляд и какой-никакой совет мне если и не пригодится, то хотя бы дух поддержит. Рома, один из московской «золотой молодежи», у него никогда не было проблем серьезнее, чем машина не на ходу или отсутствие девочки на ночь. Не представляю, что у нас может быть общего, но я, похоже, единственный его друг. Это одновременно приятно, но и немного настораживает.

Что Рома умеет лучше всех – так это развлекаться. За вечер мы побывали уже в трех клубах, а все только потому, что этот сумасшедший решил показать, какие у него любимые коктейли. В «Триптихе» он обожал Мохито, в полуподвальном «Казино» мы пили джин-тоник, а в недавно открывшемся «Las Vegas Night» пробовали фирменный шот от бармена. Я пьянел, Рома становился все развязнее и веселее, и когда он захотел поехать в какой-то развлекательный центр, работающий всю ночь, я попросту не пустил его за руль – в таком состоянии недолго и убиться.

- И что, дорогой, решил, что это твоя вина? – он определенно пьян, но голос остается ровным и спокойным, только количество бокалов на нашем столике все увеличивается. Я тоже под градусом, потому теперь Роме известно куда больше, чем хотелось бы, но он реагирует вполне адекватно, не смеется надо мной, и не обвиняет.

- Чья же еще? – скептически спрашиваю я, вылавливая пальцами изо льда в стакане дольку лимона и запихивая ее в рот.

Он отмахивается, обещает поговорить со мной обо всем завтра, или послезавтра, когда мы оба будем трезвые, потому что ему трудно складывать слова в предложения. Отлично понимаю, мне тоже нелегко. Меня уносит на волнах джин-тоника, я не представляю, который сейчас час, хорошо, что Лену предупредил заранее, чтобы не ждала. Рома подцепил какую-то девочку, и она сидит между нами, потягивая через трубочку ярко-голубой коктейль, смеется над шутками, не зная, на кого обращать больше внимания. Мое настроение все выше, через полчаса девочка уже другая, целуется со мной, потом с Ромой, потом мы все втроем танцуем, девочка уходит в туалет и не возвращается. Наш столик уже убран, когда мы садимся, Ромка радуется, заказывает еще по коктейлю, мне хватает даже половины, чтобы целоваться уже с ним – я даже не чувствую отвращения, появляющегося всегда, когда я пытался в мыслях представить что-то подобное.

Домой мы добираемся на такси, Рома с третьей попытки называет свой адрес, а меня вырубает, как только мы отъезжаем от дверей гостеприимного клуба.

***

Когда я проснулся следующим утром, то не сразу вспомнил, почему ночую не в своей комнате. Голова ни капли не болела, наверное, это означает, что алкоголь, выпитый накануне, довольно хорошего качества. Только пить хотелось ужасно, потому я нашел кухню и влил в себя сразу пару стаканов холодной воды, а потом поставил чайник, чувствуя, что этого мне все равно будет мало.

Наши с Ромой вчерашние похождения немного привели меня в норму, и теперь мне уже не казалось, что положение, в которое я попал, такое уж безвыходное. Все-таки Ване досталось больше, и сейчас наверняка он чувствует себя на порядок хуже меня. Это у него – проблемы, а у меня так, цветочки.

Рома спит на той же кровати, где спал и я, но это меня совсем не смущает. Я отлично помнил, как мы проводили время. Точнее, я помнил, что мы пили, и кто с нами сидел – только лица, никаких имен. Помнил и о том, что под конец мы целовались с Ромой, но это не вызывало ужаса, я же понимал, что по пьяни и не такое бывает. Вот бы еще узнать, кто первый начал, потому что этот момент от сознания все время ускользал. Наверное, он, у меня такого желания появиться не могло, когда рядом девушки.

Проснулся друг только через час, когда я успел уже приготовить завтрак на нас обоих, попить чай и заварить новый. Позвонил кому-то, попросив отогнать машину от клуба к дому, потому что сейчас ему выходить из дома в снежную вьюгу совсем не хочется; а потом принялся терроризировать меня вопросами, которые не успел задать вчера.

Ничего нового в ответ на мой рассказ я от Ромы не услышал, но мне все равно было хорошо оттого, что он целиком на моей стороне. Единственное – советовал как можно скорее, желательно до суда, поговорить с Ваней.

- Чтобы ты не чувствовал себя виноватым, решите все между вами, и оба будете жить спокойнее. Или ты считаешь, что он о тебе не вспоминает?

Над этим я раньше не задумывался, и лучше бы продолжал так делать и дальше. Как представлю, что Ваня обо мне думает, кем я для него выгляжу… Не удивлюсь, если он и говорить не захочет. Ему всего семнадцать, этот пресловутый юношеский максимализм, и наверняка он настроен целиком и полностью против меня, это уж как пить дать. Но попытаться, как говорит Рома, все-таки стоит.

***

Как бы я не хотел поговорить с Ваней, этого не получилось сделать ни в субботу вечером, ни в воскресенье утром. В субботу он остался спать в комнате с матерью, хотя это и было совершенно детским поступком, но я мог его понять – не хотел находиться в том помещении, где его изнасиловали, тем более ночью и со мной. А утром за ним зашел Вася, - я слышал это из ванной, - и они вдвоем куда-то убрались. Вряд ли в такую погоду гулять пошли, скорее всего снова в квартире останутся, но факт остается фактом – встречи со мной Ваня старательно избегал.