Завтра будет иначе (СИ)

Осознав, что я стою лицом в шкаф уже какое-то время и ничего не делаю, я с силой закрыл дверцу, прищемив край пиджака, и резко развернулся к Славе, который листал какую-то книгу, положив ее рядом с ноутбуком:

- Блять, ну извини!

Парень удивленно поднял голову, и сейчас он уже не выглядел равнодушным, похоже, мне все-таки удалось добиться от него хоть каких-нибудь эмоций. Да уж, если бы передо мной кто-то извинялся в таком ключе, я бы тоже удивился…

- Что?..

- Извини, говорю! – я уже немного притих, под прямым взглядом его глаз стало неловко, и вину я чувствовать все-таки начал. – Случайно получилось… Не хотел я. Не подумал, бля.

Он молчал считанные секунды, но за это время я успел уже триста раз пожалеть о своих словах, вырвавшихся почти невольно. Какого хрена меня дернуло извиняться, он же просто сидел и молчал, точно так же, как и всегда!

Я почти физически чувствовал, как Слава разрывается между длинным и обстоятельным ответом и коротким, но емким посылом. Не знаю, чего мне хотелось больше, но он, наконец, произнес:

- Забей, - и снова уткнулся взглядом в книгу, перелистывая страницу.

Такая реакция меня вполне удовлетворяет. Конечно, совершенно непонятно, почему он не матерится, хотя отлично умеет это делать, но чужая душа потемки, и в сознание Мирослава я соваться не собираюсь. Киваю, направляясь к двери, ведь отведенные нам десять минут уже закончились. Слава продолжает листать книгу, и когда я уже берусь за ручку, произносит, сбивая меня с толку окончательно:

- Я ничего ему не рассказывал.

***

Остаток воскресного дня прошел спокойно и гладко. Мирослав все так же сидел за компьютером, я так понял, что он выполняет задания в университет, мама с Андреем разговаривали на кухне, а я бездумно смотрел телевизор в их комнате. За все это время не было ни единого шанса остаться с отчимом один-на-один, и мое желание поговорить с ним постепенно угасало, скомкивалось, как бумажный лист. К вечеру я уже считал это отвратительной идеей, не знаю, что там у него в голове, и не хочу этого знать.

Я просто решил, что если Андрей вдруг выкинет еще хоть что-нибудь, то я тут же расскажу матери, а дальше уже будь что будет. Я ее сын, и портить мне жизнь она не позволит никому, даже собственному мужу. Жаль только, что она так быстро смогла забыть отца…

Прикрыв глаза, я начал вспоминать папу, то, каким он был. Как учил меня, маленького, кататься на велосипеде, как вытаскивал из бассейна, куда я полез, решив, что уже умею плавать. Как впервые пустил меня одного на карусель, и я кружился, то и дело вылавливая его лицо в толпе других родителей. Мне было пятнадцать, когда он решил, что я уже взрослый, и принялся рассказывать, как правильно пить, чтобы наутро было не так плохо…

Не верю, что он мертв. Он где-то есть, и он тоже помнит обо мне.

Папа снился мне всю ночь, и я был безумно благодарен мирозданию за такие сны. Даже поднялся удивительно рано, именно поэтому успел застать маму дома до работы. Она уже собиралась выходить, когда я, кутаясь в одеяло, выбрался в коридор:

- Доброе утро, ма.

- Доброе, Ванюша. Завтрак вам оставила в холодильнике, ты увидишь, нужно только разогреть. А на обед сообрази чего-нибудь сам, ладно? Картошка осталась, и Слава вчера овощей купил.

- Угу, - я зеваю, прикрыв рот рукой. – Ма, я решил на курсы записаться, сегодня пойду, м?

- Вот хорошо, давно пора было это сделать, - мама надевает легкое пальто, в таком слишком холодно зимой, но она на машине, там не замерзнет. – А то у тебя же выпускной год, нужно готовиться к экзаменам, потом поступление… Умница ты у меня, Ванюша, что сам решил, а то у меня столько дел…

- А я… Мм… - разочаровывать мать и уточнять, какого рода мои новые курсы, я не стал. Ну не признаваться же ей в том, что я и думать забыл об экзаменах, тем более что до них почти полгода еще осталось. – Мам, я очень скучаю… - слова срываются с языка, когда она уже почти за дверью.

- Я тоже, милый мой, - она улыбается, вытаскивая ключи от машины. – Скоро уже это закончится, вот увидишь.

Киваю и запираю за ней дверь, а потом иду на кухню, и у меня, в отличие от матери, совершенно нет уверенности в том, что это скоро закончится.

***

В школе царит предновогодняя атмосфера, учиться никому не хочется, но желающих дать нам толику знаний учителей осталось полно. За выходные я совсем забыл о том, что нужно готовиться к пересдаче идиотской контрольной по математике, зато преподаватель об этом хорошо помнил, и почти весь урок я простоял у доски, по подсказкам одноклассников кое-как решая задачи. Похоже, придется просить Васю мне помочь, сам не справлюсь точно.

Я подбиваю разленившийся класс свалить с последних уроков, и большинство соглашается, а те, кто не хотел, увидев, что их, ботаников, всего четверо, тоже уходят, хотя и сверкают недовольными рожами. Боятся последствий, но зря – за неделю до каникул учителя и сами с плохо скрываемой радостью реагируют на массовые прогулы.

С Васькой мы сегодня идем на первое занятие по самообороне, до него еще добрых три часа, и он предлагает порешать задачи, которые были на контрольной, но мне ужасно не хочется. Ну какие задачи, Новый Год на носу! Как-нибудь справлюсь, или завтра подготовимся, жаль только, что нельзя перенести пересдачу на следующую четверть.

- Зайдешь за мной, лады? – пожимая руку другу, уточняю я, потому что переться первый раз одному совсем не хочется. Вася согласно кивает и уходит в сторону дома, а я захожу в подъезд, жалея, что не прикупил по дороге чего-нибудь вкусного. Домашняя еда – это хорошо, но я скучаю по шоколаду.

Квартира встретила меня тишиной и покоем, я некоторое время побродил по кухне, но потом понял, что есть еще не хочется. Садиться за уроки я тоже не собирался, в общем, заняться было совершенно нечем, так что я полез в шкаф, выискивая подходящую одежду. Дохрена джинсов, но они для занятий самообороной явно не подходят, как и брюки. Остаются почти летние шорты до колена и старые физкультурные штаны, но их даже на дачу надевать стыдно. Последний год этот урок никто не посещал, у физрука постоянно проблемы со здоровьем.

«Может, стоит все-таки попробовать?» - подумал я, опасаясь, что в шортах я все-таки замерзну, я же терпеть не могу холод, всегда пытаясь одеваться потеплее. – «Все равно никто меня в этом позоре не увидит…»

Звук открывающейся двери я слышу, прыгая на одной ноге и надевая на другую штанину. Выругавшись, торопливо стягиваю эту мерзость с себя и запихиваю в шкаф. Ну их, эти спортивки, они у меня еще с позапрошлого года лежат, куплю лучше потом новые, а сегодня помучаюсь в шортах, ничего страшного.

- Слава, блять! – дверь в комнату резко распахивается, на пороге Андрей, увидев его, я мысленно застонал. Похоже, отчим снова пил, взгляд бегающий, руки шарят по двери, будто что-то ища. – Блять, Слава!

А Славы нет. Только я, пытающийся слиться со шкафом, но безрезультатно – Андрей натыкается на меня глазами, этот взгляд словно режет по лицу. Наверное, мне стоило сохранять самообладание и равнодушный вид, но я просто не успеваю сосредоточиться, и отчим в два шага оказывается рядом со мной, прижимает к отполированной поверхности шкафа и рычит в ухо:

- С-сука, сам меня провоцируешь… Сам…

Я ошибся, и он не пьяный, по крайней мере, никакого запаха алкоголя я не чувствую, хотя мы сейчас находимся совсем рядом. Его свитер пропитан сигаретным дымом и еще чем-то, напоминающим чернила для принтера. Но он просто не может быть трезвым, этот голос, зрачки чуть ли не во всю радужку…

- Я же знал, что ты тоже хочешь!.. – чувствую его губы на своей шее, противный и влажный поцелуй. – Не упрямься теперь, мальчик…

- Андрей! – я вжимаюсь спиной в дверцу шкафа, толкаю его руками в грудь, но он, кажется, даже не чувствует моего сопротивления, только смеется по-детски радостно, словно он действительно ребенок, получивший наконец долгожданный подарок. – Андрей, блять!

- Тихо, тихо… - его голос ласковый, но он сам, наоборот, держит меня железной хваткой, еще и проталкивая колено между ног – помнит, видимо, предыдущий опыт, ведь в таком положении я уже не смогу дать ему по яйцам.