Гарри Поттер и его наследие (СИ)

– Да ладно, – съязвил Аэ, – как будто это я Ронни чуть не разорвал вчера. Нашелся Спаситель Всепрощающий.

– Эрри любит тебя, – мягко сказал Северус, – я это знаю. И ты знаешь… Ведь так?

Мальчик на картине вздохнул.

– Так, – тихо сказал он, – но знал бы ты, как я хочу…

– Закрыть его в башне? Отгородить, спрятать ото всех? Поставить на нем клеймо, желательно – на лбу? Чтобы все на свете знали, что он – только твой? – усмехнулся мужчина, – знаю, и не понаслышке. Но это не значит, что я кинусь проводить ритуал привязки на крови. Это… непорядочно, Аэ. Эрри верит тебе. И предавать его доверие – нельзя.

Юноша несколько смутился:

– Прости. Ты прав.

– Не говори ничего, – усмехнулся мужчина, – я и так все знаю.

Аэ внимательно смотрел за действиями своего… своей копии. Движения Северуса были уверенными, отточенными, говорящими о многолетней практике.

– Расскажи мне об Абигоре, – вдруг попросил Северус.

Аэ чуть изогнул бровь и внимательно посмотрел на своего визави.

– Зная себя, а, соответственно, и тебя, могу предположить, что это не праздное любопытство. Что ж. Спрашивай.

– Я хочу знать все, что ты сможешь мне сообщить.

– Хм, – юноша чуть помедлил с ответом, – все, пожалуй, не смогу… Есть некоторые моменты, которые тебе может рассказать только сам Герцог, потому что предполагается, что я о них не знаю. А в остальном… Если коротко – Его Светлость – властный заносчивый засранец, фанатично преданный своему сыну.

– Что у него с эмоциями?

– Ритуал Вечного Льда.

– Подробнее.

– Эмоций просто нет. Искусственно заперты внутри. Зачем – не знаю. Но могу предположить, – Аэ грустно усмехнулся.

– Предположи, – попросил Северус.

– У его Светлости какая-то душевная боль, с которой он справляется таким варварским образом. Надлом. Я помню, как он смотрел на Эрри, когда тот метался в горячке после моего… нашего предательства, – голос юноши чуть дрогнул, – Вседержитель Всеблагой… никогда этого не забуду. Это было… страшно. Я думал, он умрет, Северус. Или станет ледышкой, как его отец.

Северус уперся обеими руками в стол и низко опустил голову. Как его демон пережил это? Как?

– Так что Герцог? – спросил он, наконец.

– Его Светлость… очень хороший отец. И главное для него – счастье Эрри. Все остальные расцениваются только через призму отношения к сыну. Думаю, ты понимаешь, что мы особой популярностью не пользуемся.

– Что произошло, когда Герцог надышался Пыльцой?

– Ты знаешь?! – воскликнул Аэ, – не думал, что Эр расскажет тебе.

– Ему пришлось, – горько усмехнулся Северус.

Юноша на картине чуть приоткрыл рот, разглядывая мужчину, потом заговорил:

– Они, Эр с Герцогом, чуть не убили друг друга. Его Светлость призвал Кнут.

Хорошо, что этот артефакт не убивает жителей Инферно. Эр… долго болел потом. Он, все же, не мифриловый.

– Что точно произошло между вами? Нами?

– Ммм… Абигор чуть не… сделал Аэтэроса своим, предварительно пометив, как партнера. Его Светлость бы отравился. Аэ был вплетен в магию Эрри. С рождения. Именно поэтому и демон, и его партнер выжили. Эр простил отца, когда метался в лихорадке после того, как… я совершил самую большую глупость в своей жизни. Они помирились, и Первый Герцог, чтобы отвлечь сына от горьких мыслей, начал войну на севере. Так наш партнер стал Герцогом.

Мужчина помолчал. Зелье вышло на последнюю стадию готовности.

– Как ты думаешь, зачем Его Светлости Ронни? И вообще – рабы, которых приводит Эр?

Аэ задумчиво проводил по губам тонкими пальцами весьма знакомым жестом, глядя куда-то вдаль, потом, будто очнувшись, ответил:

– Он ищет. Не знаю что. Или кого. И почему – именно так. Не могу даже объяснить, с чего сделал именно такой вывод… просто мне так кажется.

Северус пожал плечами. Похоже, интуиция – это его врожденное качество. И ей он привык доверять.

– Теперь ты мне скажи, – вдруг заговорил Аэ, и в голосе его чувствовалась легкая ехидца, – почему Джей называет меня Нюниусом?

– По кочану, – огрызнулся Северус, снимая котел с огня.

– Тяжелое детство, деревянные игрушки, – протянул юноша.

– Вообще никаких игрушек. Отец-пьяница и тотальная нищета. Старая, потрепанная одежда. Вечно жирные неопрятные патлы. Закрытая элитная школа волшебников. Просто мечта, – зло, отрывисто проговорил мужчина, – в которой я – вечный изгой и жертва насмешек. Удовлетворил свое любопытство?

Аэ внимательно на него смотрел, и какое-то время ничего не отвечал.

– А что, нельзя было их перебить поодиночке? Отловить…

– Сейчас не средневековье, и к дементорам мне неохота.

– Вот козлы, – возмутился юноша, – и на дуэль нельзя?

– Дуэли запрещены.

– Ну, так а язык на что?

– За него и прозвали.

– Понятно. Что же. Не зря я этого недоумка до белого каления довел, – довольно сообщил Аэ.

– Не особо усердствуй – он все же Лоно Эрри.

– Да уж. Как Его Светлость покусился на это недоразумение? И какого Эр его притащил? А сам Джей знает?

– Какого притащил – и для меня загадка, и этот недалекий… индивидуум не знает ничего. Не советую его просвещать.

– Да, Эр сам его «порадует», если сочтет нужным, – согласился Аэ, чему-то усмехнувшись.

– Зелье готово, – наконец, произнес Северус. – Должно сработать.

В спальне Эр уже заканчивал «свой» скелет. Смотрелось жутковато, особенно, если учесть, что прорисованы были и хвост, и крылья. Аэ радостно захлопал в ладоши и послал демону воздушный поцелуй.

– Готово? – осведомился демон, заглядывая в котелок, принесенный Северусом, – ммм? По запаху почти ничего не могу сказать. Придется довериться вашему чутью, мальчики, – вынес вердикт Эрри, обмакивая гибкую кисть прямо в зелье и быстро нанося его на все части готового скелета.

Картина чуть заискрила, и по четко прорисованным костям пошли красивые рунические узоры. Аэ восхищенно присвистнул. Скелет зашевелился и клацнул зубами. Юноша восторженно вскрикнул, а Эрри и Северус чуть отшатнулись.

– Рисуй ему скорее глаза и язык! – приказал Аэ демону.

Тот молча взялся за работу.

Спустя шесть часов, необыкновенно быстро и точно работающий Эр закончил свое творение, добавляя в краски последний ингредиент – свой волос с воспоминаниями и дорисовывая волосы и глаза.

Изображенный на холсте демон был удивительно точной копией самого Эра. Даже брачные браслеты были у него один в один. Портрет вращал глазами, чуть шевелился, если кисть щекотала ему бока, но ничего не говорил. Аэтэрос уже подпрыгивал от нетерпения, нервно комкая покрывала на своей огромной кровати.

Наконец, демон заставил исчезнуть краски и кисть. В последний раз осмотрев свою работу, он глубоко вздохнул и сосредоточился. Осталось оживить портрет своей магией. Демон – не апельсин. Простого выдоха Силы для него недостаточно. Поэтому Эрри мысленно потянулся к своему Источнику, черпая в нем мощь. Накопив достаточно магии, он быстро прижался к собственным нарисованным губам и медленно выдохнул. Изображение как будто наливалось внутренним светом. Зашевелились волосы, развернулись крылья, заходил из стороны в сторону гибкий хвост. А Эр все вливал и вливал в свое творение Силу, даря ему жизнь.

Наконец, обессиленный демон уселся прямо на пол около холста, а его нарисованная обнаженная копия сладко потянулась и щелкнула хвостом. Аэ настороженно наблюдал за ней, не спеша делать какие-либо выводы. Из юноши как будто ушел весь запал, уступив место робости. Так всегда бывает. Когда долго предвкушаешь встречу, то когда наступает заветный миг – теряешься и робеешь, не зная, куда девать глаза и руки.

– Ну, – сказал вдруг портрет Эра, и голос его дал оттяжку в рык, – меня что, никто даже не поцелует?

Аэ тонко взвизгнул и кинулся босоногой стрелой навстречу своему демону, повисая у него на шее, оплетая своим гибким сильным телом возлюбленного. Он что-то неразборчиво шептал, теребя живые роскошные волосы, краснел, как школьница, утыкаясь в мускулистое смуглое плечо. В глазах у него стояли слезы.