Сойти с ума (СИ)

- Прости… ПРОСТИ! - искусанные потрескавшиеся губы дрожали, соленые дорожки разъедали глаза и кожу щек, и Костя подставил горящее лицо тугим струям. И вода успокаивала, смывала горечь, расслабляла тело. Костя втянул воздух сквозь стиснутые зубы, и откинулся на стену, чувствуя спиной уже нагревшийся от пара и воды кафель. В последний раз всхлипнул и закрыл глаза, мечтая о том, чтобы проснуться. Проснуться и забыть этот кошмар.

…Ольга Николаевна появилась на пороге дома неделю назад. Артем с Андреем разбирали старый сарай, и сначала Костя даже растерялся, но женщина, только кивнув, прошла в дом, бесцеремонно отодвинув его с дороги.

- Где он? – она окинула обстановку беглым взглядом и повернулась к Косте.

- Там, - тот автоматически ткнул в сторону заднего крыльца. – А…

- Мне позвонил Андрей, - Ольга Николаевна прошла за Костей в гостиную, и устало опустилась на диван, сбрасывая туфли на высоком каблуке. – Ему не нравится, что происходит, но он не может понять, что именно. Я останусь на вечер, посмотрю, что тут у вас творится.

Костя тяжело вздохнул:

- Он молчит. Все время молчит. Если его спросить, он ответит, а так…

Ольга Николаевна поморщилась и откинулась на спинку дивана. Немного помолчала, и мягко спросила:

- Как ты?

Костя отвел взгляд и как можно беспечнее пожал плечами:

- Нормально. Он дома и даже улыбается. Чего еще пожелать?

Ольга Николаевна только слабо улыбнулась…

А утром, перед отъездом, попросила Костю проводить ее. Тот послушно пошел с ней, чувствуя, как почему-то начинает сильнее биться сердце.

Они вышли из дома, он довел ее до машины, и тут она кивнула:

- Садись. Покатаю тебя немного.

Костя кинул на нее удивленный взгляд, но не стал возражать и просто устроился на пассажирском сидении. Пару минут они ехали молча, а потом Ольга Николаевна остановилась и, повернувшись к Косте, произнесла:

-А теперь отвечай мне быстро и четко, не задумываясь.

Костя широко распахнул глаза, и на него посыпались вопросы:

- После того, как вы вернулись, у вас была близость?

- Нет, - быстро ответил Костя, заливаясь жарким румянцем.

- Почему?

- Он… Он сторонится меня, - Костя сглотнул: говорить об этом было невероятно трудно.

- Судя по его взглядам, это не так.

Костя сжался:

- Мы живем в разных комнатах. Первое время он приходил ко мне по ночам, пока я спал. Но как только я просыпался, он сбегал. И так каждую ночь. А в последний раз я… я попытался его остановить. Но он снова ушел. После этого я сплю один.

Ольга Николаевна грязно выругалась, заставив Костю еще больше съежиться, и сказала:

- Он чувствует себя виноватым. И считает, что после всего больше не имеет на тебя права. Но ни любовь, ни потребности тела никто не отменял. Он ждет наказания. Дай ему его. Сравняй вас. Дай почувствовать ему то же, что чувствовал сам. Тогда, может, он сможет простить себя, и вы наконец сможете попытаться начать сначала.

- Что это значит? – одними губами спросил Костя, боясь поверить в то, что уже давно понял.

- Это значит, что ты должен поменяться с ним местами, - терпеливо объяснила Ольга Николаевна. – Унижение, насмешка… Все то, что делал с тобой он.

- Нет! – Костя сжал кулаки, голос зазвенел, и Ольга Николаевна невольно отшатнулась. – Нет, слышите? Нет! Я не смогу! Только не так, только не с ним!!

- Прекрати истерику! Сможешь. Все ты сможешь, если не хочешь видеть его такого. Он не в состоянии выбраться из этого дерьма сам. Или тебе уже плевать на него?

Костя дернулся и погас, словно его выключили. Пару мгновений он просто смотрел прямо перед собой, и глухо произнес:

- Хорошо.

Ольга Николаевна улыбнулась и потрепала его по волосам:

- У тебя все получится…

Костя тоскливо вздохнул и с головой окунулся в новый кошмар…

Костя сморгнул и медленно, преодолевая сопротивление затекшего тела, встал с пола. С силой потер лицо и выключил воду. Вышел из кабинки и застыл перед зеркалом, глядя на себя. В кого он только превратился… Волосы похожи на сосульки, черные круги под затравленными глазами, кожа с губ лохмотьями свисает… Скривившись, Костя отвернулся и потянулся за полотенцем. Промокнув волосы и, повязав полотенце вокруг бедер, вышел из ванной и замер, глядя на уже одетого Артема, явно ждущего его с одеждой в руках. При его появлении Горинский вскинул на Костю робкий взгляд и протянул рубашку. Костя пару мгновений смотрел на него, молча взял одежду, чувствуя, как внутри сжимается тугой комок горечи.

- Спасибо, - тихо проговорил Артем.

- За что? – Костя не хотел смотреть на него, но взгляд сам собой взлетел вверх.

- За то, что был со мной.

Костя застыл, держа в руках рубашку. А потом сорвался. Рубашка полетела на пол, а Костя со всей силой толкнул Артема в грудь. Припечатал к стене и, потеряв контроль, закричал, больше не в состоянии держать это в себе:

- Да очнись же ты!! Я не хочу больше так, слышишь, не хочу!! Ты мне нужен! Я не могу так больше! Слышишь, не могу! Я люблю тебя, придурок. И давно простил, ведь ты не виноват, ни в чем не виноват! Я хочу, чтобы все было, как раньше! Чтобы мы гуляли, разговаривали, чтобы ты сам меня целовал, а не смотрел собачьими глазами. Слышишь? САМ! Я… не могу так больше… - вспышка эмоций отняла у Кости последние силы, и он, уткнулся в шею Артема, отчаянно цепляясь за него. Несколько мгновений просто вдыхал аромат его тела, а потом отступил. Не поднимая глаз и дрожа, как в лихорадке, на подгибающихся ногах и держась за стенку, он направился в сторону своей комнаты. Переступил порог, закрыл дверь и рухнул на кровать. Несколько минут полежал, глядя в потолок и пытаясь восстановить силы, встал и начал одеваться. Он не знал, куда пойдет. В нем жило только одно желание – оказаться далеко отсюда. Как можно дальше. Навсегда.

14.

Телефон заиграл, когда Костя уже был на подъезде к городу. Мельком взглянув на дисплей, он выругался и свернул к обочине. Глубоко вздохнул и нажал кнопку:

- Добрый вечер, Ольга Николаевна.

- И тебе не хворать, мальчик, - ее чуть надтреснутый голос заставил его улыбнуться. – Как у вас дела? Ты сделал то, что я сказала?

Улыбка Кости тут же погасла:

- Да.

- И что?

- Он… - Костя зажмурился. – Кажется, ему нравится это. Он смотрит на меня глазами побитой собаки и сам… сам напрашивается на все.

- Его кидает из крайности в крайность, - после долгого молчания произнесла Ольга Николаевна. – Боже, ну что ж он у тебя такой трудный-то, а?

- Я не знаю. Я уже ничего не знаю, - тоскливо выдохнул Костя. – Я так устал. Я просто больше не могу.

- Я понимаю. Ты сильнее даже чем я думала, а я в людях ошибаюсь редко.

- Скажите, что я могу еще сделать?

На почти минуту в трубке воцарилась тишина, и до Кости донеслось:

- Я не знаю… У меня в практике всякое бывало, но таких пациентов, как твой Артем – нет. Я боюсь ошибиться. Но сейчас он относительно стабилен, и не стоит вносить элемент неожиданности другим поведением.

- Я не могу!! Не могу! Я делаю ему больно каждую минуту! Я не в состоянии больше играть этот спектакль!

- Тебе просто надо проветриться. Хоть на время перестать думать об этом.

Костя еле слышно скрипнул зубами, а Ольга Николаевна вдруг сказала:

- А хотя, знаешь… Если больше не можешь – уходи. Оставь Артема. Пусть выкарабкивается сам. Я не хочу лечить потом еще и тебя.

Костя дернулся, но сил возражать уже не было. Они словно вытекали из него с каждым сказанным словом и взмахом ресниц.

- Вам не придется меня лечить, - тихо выдохнул он и, наплевав на то, насколько грубо это выглядит, оборвал связь. Пару мгновений посидел, смотря на дорогу, а потом завел мотор и тронулся с места, выруливая на дорогу. Ему нужно в город. Просто прогуляться по его мостовым.

Улица, на которую он забрел, окончилась тупиком и маленьким кафе. Поколебавшись пару мгновений, Костя потянул дверь на себя и вошел внутрь. Окинул беглым взглядом небольшой зал и застыл, наткнувшись на девушку в самом углу. Она пыталась спрятаться в тень, но Костя даже с порога разглядел ее изможденное, какое-то почерневшее лицо и заплаканные, опухшие глаза. Она мяла бумажную скатерть дрожащими пальцами, кусала губы, и от нее веяло таким отчаянием и болью, что Костя мгновенно забыл о своих собственных переживаниях и подошел к ней.