Сойти с ума (СИ)

- У тебя все получится, - донесся до него мягкий голос Ольги Николаевны, и дверь за ним закрылась, отрезая палату от внешнего мира. Костя медленно выдохнул и шагнул к постели, на которой лежал привязанный Артем. Когда-то, кажется, в прошлой жизни, такая беспомощность породила бы только жаркие, пошлые мысли. Но сейчас Костя даже не знал, чего больше в его эмоциях – жалости или облегчения. Но так, по крайней мере, Артем не сможет никому причинить вред.

Остановившись в полушаге от кровати, Костя на мгновение зажмурился, как перед прыжком в воду, и резко вскинул голову, тихо зовя:

- Артем… Артемка.

Долгую секунду совсем ничего не происходило, а затем Артем глубоко, судорожно вздохнул, словно выныривая на поверхность после долгого погружения. Жадный, почти безумный взгляд пустых глаз заметался по потолку, а потом упал на Костю, и Артем застыл.

- Привет, - борясь с мгновенно накатившим страхом, слабо улыбнулся Костя. Глаза Артема, почти черные, безумные испугали его до дрожи в пальцах.

- Коооотя, - глухо протянул Артем, растягивая губы в оскале. – Явился… Давно не виделись, соскучился? А как же Максимка? Как же он тебя отпустил?

Костя сжал пальцы в кулаки, заставляя думать только о словах Ольги Николаевны. Это не Артем. Не ЕГО Артем. Это безумец, занявший его тело.

- Да, Артем, я очень по тебе соскучился, - Костя заставил себя улыбнуться. Теперь, когда он знает истинную причину происходящего, это было не так трудно, как казалось. А потом… Он не знал, что заставило его шагнуть вперед и встать вплотную к кровати. Протянуть руку и нежно провести кончиком пальца от локтя до плеча Артема. Но он сделал это, и Артем застыл, заледенел. И шарахнулся в сторону насколько позволили его ремни:

- Не прикасайся ко мне!!

Но Костя только покачал головой и сел на краешек его кровати. Артем тут же попытался отползти подальше, но смог сдвинуться лишь на пару сантиметров.

- Уходи… - глухо, почти испуганно произнес он, но Костя словно перестал слышать его. Склонившись к Артему, он мягко провел по щеке, искренне наслаждаясь ощущением царапающих нежную кожу ладони щетинок. Артем взвыл, отворачиваясь и пытаясь уйти от нового прикосновения. Но Костя словно сам сошел с ума. Подавшись вперед, он уже двумя руками гладил лоб Артема, щеки, касался губ.

- Уходи!! – Артем забился на кровати, выгибаясь и дрожа. – Не смей прикасаться ко мне!!! Уходи, убирайся!! Ненавижу тебя, урод! Не трогай! Ненавижу!! Убирайся!! – он кусал губы, захлебывался слезами, а в глубине почти черных от расширившихся зрачков глаз словно что-то ломалось, разбивалось. Стоны смешивались с криками и грязными ругательствами, лицо было похоже на расколотую маску. А потом Артем выгнулся дугой и обмяк, отключившись. Костя отшатнулся, испуганно глядя на него, и тут же за спиной выросла Ольга Николаевна.

- Хватит вам двоим на сегодня, - она сжала плечо Кости и фактически силой заставила его встать. – Пойдем, тебе нужно отдохнуть. Да и ему тоже.

Чувствуя себя марионеткой, Костя позволил вывести себя из палаты и усадить на железный больничный стул. Пару секунд он просто просидел, глядя в пол, а потом с силой потер ладонями лицо и вскинул на Ольгу Николаевну умоляющий взгляд:

- С ним все будет в порядке?

- А куда он денется? Тем более теперь, - она как-то бледно улыбнулась, и присела на соседний стул. Костя оглянулся, ища Андрея.

- Он не выдержал, - правильно расшифровав его взгляд, произнесла Ольга Николаевна. – Начал требовать, чтобы я все это прекратила. Пришлось успокаивать его с помощью санитаров.

Костя лишь кивнул, принимая это к сведению и теряя интерес.

- Ненавижу ошибаться, но, кажется, это как раз тот случай. Я, конечно, ждала от Артема какой-нибудь реакции, но то, что я увидела… Мальчик, ты хоть представляешь, кем ты для него был и есть?

Костя только покачал головой, надеясь, что это сойдет за ответ.

- Как сказали бы романтически настроенные бабули – на тебе для него сошелся клином белый свет. Ты был для него целым миром. А я еще думала, почему у него такая сильная реакция на то, что произошло… Понимаешь, он не первый ребенок, родители которого отказываются принимать его выбор или его самого таким, какой он есть. Да и с почти уничтоженным энергетическим фоном тоже попадались. Но никто из-за этого не сходил с ума. Сначала я списала все это на его гиперчувствительность и подростковую ранимость, но теперь вижу ясно – для него расставание с тобой было сродни локального термоядерного взрыва. Вся его жизнь, весь привычный мир разлетелся на осколки.

- А почему он так ненавидит меня?

- Потому что ему запрещено тебя любить. Но любовь – слишком сильное чувство. Оно не может исчезнуть просто так. Тем более такая, как у него. В народе не зря говорят, что от любви до ненависти один шаг. Вот только в его случае он и любит и ненавидит одновременно. Отсюда желание причинить тебе боль и одновременно чувство вины. Есть от чего сойти с ума. Отворот этот еще… К тому же теперь ему нет места в твоем мире. А другого у него нет. Он потерялся.

- И что делать?

- Медленно, шаг за шагом возвращать ему ту жизнь, которой он лишился. Как заново учить ходить. Но нам повезло хотя бы в том, что инстинкты его тела достаточно сильны. И эти твои прикосновения, которых он так боится… Возможно, он считает, что после того, что сделал с тобой, он просто не имеет на них права. В любом случае тактильные ощущения - его слабое место. И этим мы и воспользуемся.

Костя закусил губу, отлично понимая, о чем говорит Ольга Николаевна. Но выдержит ли он? Перекошенное ненавистью лицо и полные смертельной тоски глаза, полные слез… Это слишком даже для него.

- Ты справишься, - Ольга Николаевна взяла его пальцы в свою руку. – Ты УЖЕ сделал почти невозможное. Ты ведь хочешь вернуть своего Артема?

Костя только кивнул, обреченно вздыхая. Да, он хочет. Он очень хочет! Эта надежда – единственное, чем он живет.

- Тогда ты справишься… А я тебе помогу.

11.

Это было пыткой. Медленной, выматывающей. Иногда Косте казалось, что это все, предел, и что он больше никогда не сможет переступить порог палаты Артема. Но одного взгляда на осунувшееся лицо и смотрящие в потолок голубые глаза хватало для того, чтобы приступ слабости растворялся без следа. День за днем он приучал Артема к себе, своему присутствию. Садился рядом и рассказывал новости, травил глупые анекдоты, что угодно, только бы звучал его голос. Артем шипел, как рассерженная кошка, грубо и зло высмеивал любое его слово, стараясь ударить побольнее, но Костя только с силой сжимал кулаки и говорил, говорил, говорил. Ласкал голосом, успокаивал, иногда даже тихо-тихо напевал детские песенки, как маленькому. Сначала Артем затихал, вслушиваясь, а потом все повторялось заново. Грубость, насмешки. Но с каждым новым днем их становилось все меньше. Костя радовался, как ребенок, и все началось сначала. Когда Ольга Николаевна разрешила Косте взять Артема за руку, в ответ тот обрушил на него такую ненависть, что потом, когда этот день закончился, Костя просидел весь вечер в углу душевой кабины, даже не чувствуя, как бьют струи воды по его беззащитной спине. Отчаяние и боль рвались наружу, и он только беспомощно глотал слезы, умоляя всех богов дать ему сил. Еще немножко, еще чуть-чуть… А утром он снова был в палате Артема. То легко, почти невесомо касался лица, не обращая внимания на угрозы Горинского, то сильно и почти больно сжимал пальцы, давая понять, что он рядом и не сдастся.

Но, как оказалось, ничего не смогло его подготовить к тому, что было потом. Но винить некого, кроме себя. Он знал, знал, что слишком рано, что торопится, но удержаться не смог. Опустошенный, беззащитный Артем и искусанные приоткрытые губы. Костя потянулся к ним, как в тумане. Забыв обо всем, он нежно, почти невесомо поцеловал Артема, и тот вдруг закричал. Страшно, дико, срывая голос и пытаясь вырваться из пут, выворачивал суставы. Он бился на кровати, то рычал, то плакал и шептал, шептал, шептал, как в бреду: