И.С.Т. (СИ)

— Интересный у тебя сосед, Серафим, — прохрипел он, сглатывая вязкую слюну. — Красавчик тот еще.

— У нас такие выверты называют «сверхъестественным» — заметил Чед, явно не пропустивший странного эпизода.

— А у нас просто «бесовщиной», — эхом отозвался Сима. Кажется к новому прозвищу он начинал привыкать.

— И что, это никого, кроме меня, не удивляет? — Рома изучал содержимое стакана с соком. Слишком внимательно на сторонний взгляд.

— Истина где-то рядом, — процитировал Бехерович. И тут же получил одобрительный тычок в плечо от Лорда. Явно в анамнезе фаната «Секретных материалов». — Пугает, Ром, до икоты. Но мы тут и будем вертеться.

Силиверстов только головой покачал и, подхватив уже полный поднос, направился прямиком к столику азиата.

 — Привет. Можно с тобой?

Тот нахмурился, очень выразительно покосился на пустующие столики, а потом просто чуть сдвинул свою тарелку, давая место. Рома кивнул и устроился напротив, протягивая руку.

— Роман Силиверстов, Россия. Если ты обосновался в пятнадцатом корпусе, в шестом блоке, то мы соседи.

— Аян, — коротко ответил тот, поколебался немного, но все-таки коснулся его ладони кончиками пальцев. — Я надеялся, что останусь один.

— Откровенно, — Рома кивнул и поежился, почувствовав тяжелый изучающий взгляд. — Но я тебя еще как понимаю. У меня самого пока соседа нет, а вот тебе достался вон тот тип, — он кивнул в сторону Симы, незаметно оглядываясь в поисках наблюдателя.

Снова движение у входа. На сей раз у порога стоял господин Линдстрем собственной персоной. Все в том же свитере крупной вязки, тот же домашний вид в целом, вот только взгляд льдисто-голубых глаз… он был напряжен. До предела. Собран. И смотрел он в их сторону.

— Не «вон тот тип», — возразил подошедший Сима. — А Симеон Бехерович, Украина, — покладисто представился он.

— Полагаю, мы все еще не адаптировались и не свыклись с мыслью что будем жить здесь какое-то время, — миролюбиво заявил Чед. — Шеннон, Чед Шеннон. Рад знакомству.

Роман перехватил откровенно недовольный взгляд Аяна и пожал плечами, виновато улыбаясь:

 — Эти сиротки со мной. Во всех смыслах. Мы все живем в одном блоке. Так что привыкай, видеться придется довольно часто.

Аян поджал губы, демонстративно вздохнул и нахмурился, заметив наконец «викинга» на пороге.

— Не обижайся на убогого, — Сима за словом в карман не лез, вернув шпильку. — Он не со зла, так, по доброте души.

Между тем норг подошел к ним, как-то очень стремительно и незаметно преодолев разделявшее их расстояние. Остановился рядом со столом. Взгляд потеплел и теперь скорее напоминал подтаявший на солнце тонкий ледок.

— Все в порядке, Аян?

— Да, вполне, спасибо, — улыбка Аяна была теплой и благодарной. — Обычное дело, признанный монстр решил проверить новичка.

— Дедовщина в Институте как-то не практикуется… ни гласно, никак, — очень спокойно и удивительно мягко заметил господин Линдстрем. — Так что этот случай из ряда вон…

— Та ты шооо… — по-украински выдохнул Сима, таки опуская свой поднос на стол и присаживаясь на весьма удобный мягкий стул.

— Не стоит иронизировать, господин Бехерович. Со временем вы сами поймете, что я прав.

— Он не пытался меня использовать, — Аян покачал головой, глядя только на Линдстрема. — Всего лишь немного… — он замялся, пытаясь подобрать подходящее слово, — прогнуть. Может, посмотреть, как я отвечу на воздействие. Он очень сильный. И я не понимаю, почему я вдруг мог его заинтересовать.

— Я так понимаю, спрашивать что происходит — смысла нет? Ответа я все равно не получу? — Рома начал злиться. Вокруг происходила чертова уйма вещей, смысла которых он не понимал. Все вокруг говорили одними загадками, странно себя вели и не желали ничего объяснять. Это бесило и напрягало. Наверное, не будь рядом троих парней, которые знали не больше него — он бы давно закатил бы показательную «истерику».

Господин директор жестом предложил всем рассесться. Забавно, но вокруг них народу определенно поубавилось.

— Не стоит демонстрировать свое негодование, Роман. Никаким образом. Истерик не люблю, да и вы для них слишком… уважаете себя и остальных. — Агейр обошел стол и, придвинув стул от соседнего, присел, привычно закинув ногу за ногу. — Видите ли, на некоторые вопросы я ответить не могу. Не не хочу, а именно что не могу. Система обучения накладывает на преподавателей и кураторов определенные ограничения. Это важно для вашего персонального самоопределения. Как если бы к примеру, я вам рассказал что в будущем вы станете художником. Но вы сейчас хотите стать музыкантом, а значит станете сопротивляться и наломаете дров. От этого ваш путь к художественной стезе всего лишь усложнится. Или вместо классической школы займетесь каким-нибудь диким кубизмом, и к главному творению своей жизни придете уже при смерти.

— Это самый содержательный ответ из всех, что я слышал сегодня, — Рома слабо улыбнулся. — Но мне почему-то кажется, что вот он, — короткий кивок в сторону Аяна, — знает больше, чем мы.

Линдстрем улыбнулся. Дернул уголком рта, означив улыбку и все.

— Просто Аяну прилетело, как у вас говорят, основательней чем остальным.

— А вы не боитесь оставлять его с нами? — в глазах Романа затанцевали черти. — Нас много, мы соседи, можем и защекотать в качестве пытки.

— Я щекотки не боюсь, — Аян кинул на него странный взгляд.

— Не ревнивый, значит?

— Что? — Аян нахмурился, пытаясь понять, какое отношение отсутствие страха перед щекоткой может быть связано с ревностью.

— Забей, — Роман поморщился, в очередной раз напомнив себе, что в этом месте его идиомы могут быть поняты в лучшем случаев одна из ста — и то Симой.

И снова призрак усмешки.

— Не боюсь, скорее ад замерзнет, чем вы сознательно причините вред тому, кто вам интересен.

Роман вскинул бровь:

— Не слишком поспешный вывод для пяти минут разговора?

На сей раз улыбка господина директора была широкой. Широкой, роскошной, открытой. И не без легкой иронии.

— Я ознакомился с вашими характеристиками, господин Силиверстов. Так что вполне могу сделать определенные выводы. Да, господин Бехерович, с вашими характеристиками и биографией я ознакомился тоже. Это моя работа. И о мистере Шенноне я тоже знаю почти все. И обо всех, находящихся в стенах этого учебного заведения. Прошу вас, ужинайте, — Линдстрем поднялся со своего места, вежливо кивнул студентам. — Если будут какие-то проблемы, обращайтесь к одному из преподавателей или кураторов. Или сразу ко мне.

— Если каждый будет обращаться к ректору, бардак будет, — проворчал Рома, чувствуя странный взгляд Линдстрема. Вообще, интересный был субъект. Холодный, отстраненный, а улыбка теплая. Или это так только кажется.

— Спасибо, — Аян вежливо кивнул за всех разом, а когда мужчина ушел — наградил Силеверстова недовольным взглядом, на что тот только повел плечами.

— Что? Я, между прочим, имею право. Здесь только и делают, что туман напускают. Ты вроде тоже первокурсник, а знаешь больше.

— Только необходимый минимум. Меня забрали прямо из дома. И я благодарен за то, что мне жизнь спасли. Ректор со мной неделю рядом сидел, пока я в себя приходил.

Рома поджал губы и с тихим рыком на русском «Как же вы меня уже сегодня заебали», встал из-за стола. Сгреб поднос с почти нетронутым ужином и, оставив его у окошка для грязной посуды, вышел на улицу. Плевать, что на него как на истеричку теперь смотреть будут. И на японца этого то же плевать.

— Бляяя, — вздохнул Сима, так и не дожевавший свой стейк. — Ну что за человек?!

— Здесь круглосуточное кафе, — заметил Чед-всезнайка. — Так что ты вполне можешь взять что-то для него.

— Могу, — Сима старательно запихивал в себя прожаренное мясо. — …офроф ф фом, фофу ли…

— Чего? — не понял мистер Шеннон.

— Вопрос в том, хочу ли, — прожевав и выдохнув заявил Бехерович. Проблема заключалась в том, что хотел. Да. — А ебать его никто еще не начинал! Прости, парень, — извинился он перед Аяном. — Это такая славянская идиома. Он просто огорчился, что его не понимают и ничего не рассказывают. Ну знаешь, такой себе пунктик по поводу тотального контроля.