Deux Ex Machina/Slow (СИ)

– Дамы? Заскучали? – заметив за стойкой Доминика, прекратившего в ту же секунду протирать фартуком железный стакан, он запнулся, а после сам же с себя и посмеялся. Одного взгляда на него было достаточно, чтобы понять – Луи.

Он протянул руку и представился.

– Доминик, – просто и приветливо ответил Ховард. – Надо бы открываться. Хотя ты уже открыл. Своим ключом.

Луи снова рассмеялся, так щедро и раскатисто.

– Кому нужно оборудование небольшой уютной кофеенки? Ну, – он приземлился на пластиковый стул со стороны небольшой кухни, – как жизнь?

Доминик пожал плечами и рассказал о своих планах на день – проработать весь день в одиночку. Но проблема для Луи не была проблемой – он создавал впечатление человека, который видел тысячи возможных выходов из любой ситуации.

– Тогда я остаюсь, – он улыбнулся. – Хорошо, что у меня постиранный фартук в сумке. Судьба, парень, работает без выходных.

Это точно.

Конечно, сначала Доминик даже почувствовал себя куда более легко, зная, что ему хотя бы не придётся весь день торчать за стойкой одному, а в определённые часы и вовсе не иметь возможности присесть. Да, бывали и такие. Но Луи не зря выматывал своей бесконечной энергией даже Хелен, которая кого угодно и сама могла достать за часик-другой. Доминик уже через час хотел стать мистером Беллами, приобрести это чрезвычайное умение абстрагироваться от чего угодно. Ну, почти.

Потому что несмотря даже на то, что Луи успевал делать вообще всё, обслуживать всех и в это же время флиртовать и болтать с каждым заходящим и проходящим, Доминик почувствовал себя совсем истощённым.

– Сегодня же двадцатое? – Луи вдруг спрыгнул со стойки. Мужчине под сорок, а он получше зайца из рекламы батареек.

– Ага, – Доминик накинул на голову полотенце и уселся на стул у холодильника, так, чтобы его не было видно посетителям.

– Ведь международный день счастья! Дорогой мой, мы объявляем акцию.

Через пары минут увлечённой рисовки фломастером по бумаге, он с гордостью поставил на стойку табличку, которая гласила: «Международный День Счастья. Сделайте бариста, который заботится о вас круглый год, счастливым! Цена кофе – один поцелуй».

– Ты ведь не гомофоб? – на всякий случай спросил Луи.

– Жуть какой гомофоб. Прям если гей на меня посмотрит, я его сожгу. Взглядом.

– О, парень, тогда тебе к нам, – рассмеявшись, он принялся за работу, а Доминик закатил глаза под полотенцем. – Даёшь толерантность в массы!

И тут кое-что зашевелилось в голове у Доминика.

Я к вам заеду. Заеду. К вам. Сегодня.

– Отлично, я готов предаваться изгнанию гомофобных бесов, – Доминик поднялся и стянул полотенце с улыбкой.

– Вот этого я и ждал! – энтузиазм уже не казался таким изнурительным.

Доминик погрузился в работу, получил пару поцелуев в щёчку и уже почувствовал себя лучше. Всё-таки, его ждало кое-что получше.

Он смог удержать коварную ухмылку, когда мистер Беллами появился с другой стороны стойки. На входе ветер разметал полы его пальто, и он вошёл словно из фильма Эллиса, как обычно в безукоризненном костюме, поправляя очки на носу.

Оставалось только поблагодарить Хелен за то, что она отдыхала в тот день дома, иначе кто знает, чем бы всё это закончилось. А так Луи не успел и слова сказать, как Доминик перегнулся на локтях через стойку, чтобы с улыбкой сказать:

– Добрый день. Чего пожелаете?

– Погорячее и покрепче, пожалуйста, – мистер Беллами улыбнулся уголками губ. Луи с интересом наблюдал за происходящим, а после, как по заказу, пододвинул к Беллами табличку.

Доминик знал, каким мистер Беллами любит свой кофе, поэтому ни к чему было задавать лишние вопросы. Из колонок лились Bonobo, тянуло молотым кофе, острый взгляд изучал самодельную табличку.

– Этот молодой человек, – заговорщицки понизив голос, заговорил Луи, но без толку – Доминик всё равно всё слышал, но имел возможность улыбаться сколько влезет, стоя спиной к ним, пока наблюдал за плотной струйкой эспрессо, – гомофоб дня.

– Да что вы, – поддельно охнул мистер Беллами. Доминик зафыркал в нос.

– Можете помочь ему. Я-то не против, если что, – Доминик обернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как забавно Луи повёл бровями над своими большими очками.

– Ваш эспрессо макиато, покрепче и погорячее. Хорошего дня, сэр, и можете поцеловать невесту, – Доминик развернулся на пятках. – Я буду в кладовке.

– Ваниль тоже закончилась, – намекнул Луи. Доминик вошёл в арку и замер у холодильника, вслушиваясь.

– Ну, уж нет. Вы видели цену прежде, чем получили заказ, – смеялся Луи. – Идите.

– Но…

– Там же кладовка, никто не увидит. Может, он не будет так стесняться.

Доминик тут же прошёл три шага до двери в кладовую комнатку и там, в темноте, рассмеялся под нос. Луи Сейлсберг, невероятный ты чудак.

– Мистер Бариста? – шепнули в щель приоткрытой двери.

С последним глубоким вздохом Доминик впустил тёмную фигуру, щёлкнул замком – они оказались в кромешной тьме, а сердце билось куда громче, чем положено. Доминика вдруг мягко прижали к той же двери, обводя кончиками пальцев линию его челюсти, гладкий подбородок, губы.

– День Счастья, значит, – промычал мистер Беллами, прежде чем сомкнуть свои губы на его губах.

Поражённый вздох, приоткрытый рот со вкусом корицы, мятная зубная паста Мэттью, его маленькие губы. Он больше не касался Доминика нигде, и его губы казались отдельным элементом, который он сам себе выдумал. Воспалённое воображение Доминика, прикрывшего глаза, рисовало всё за него, со стороны – повороты головы Мэттью, когда он целовал его недолгими актами наступления, руки, которыми он упёрся рядом с его плечами. А ещё кое-что невидимое – привкус свободы. Мистер Беллами освободил себя от ответственности. Нельзя же было не уплатить за кофе?

И вдруг он прижался так близко, что дышать стало нечем. Доминик не выпустил его язык из захвата губ, он всё же дышал, но дышалось горячо и почти больно. От наслаждения он весь сжимался в спазмах, и никогда ещё сам факт поцелуя не сводил с ума так прочно и крепко. А ещё в голове возрождались пьяные картинки, в которых они жили на кухне Мэттью. Тогда Доминик и подумать не мог, что его могут лишить чего-то столь простого – поцелуя. Он просто целовал, посасывал язык, сжимал ногами, пробовал на вкус.

Стоило Доминику захотеть опуститься на колени (такое с ним было впервые), мистер Беллами пробормотал:

– Кофе остынет, – и к тому времени, как Доминик нашёл корицу и ваниль в нужных ящиках, Беллами успел найти подходящую крышечку и проигнорировать навязчивые усмешки Луи.

– До вечера, – вздохнул Доминик.

– За вами заехать? – он достал из кармана телефон. – Чёрт? Чёрт. Раз уж я опаздываю, можно мне корицы?

Доминик насыпал идеальное количество на тонкую сливковую пенку и умело закрыл стаканчик крышкой.

– Потом расскажете, опоздали или нет, – усмехнулся он.