Укрощение Рики (ЛП)

— Ты — мой милый пет. Мой прекрасный маленький монгрел. Кончи для меня, пет!

— О-о-ох! — отчаянно застонал Рики и зажмурился.

— Вот так! Давай, Рики!

Ясон так завелся, что уже с трудом сохранял самообладание, его рука двигалась теперь с такой сумасшедшей скоростью, что монгрел физически не мог больше сдерживать оргазм.

— Святые яйца! — закатив глаза, прорычал пет и выстрелил эффектным фонтанчиком спермы, щедро орошая собственный живот и руку хозяина.

— Великолепно! — прошептал Ясон.

Рики вздохнул и прерывистым шепотом признал:

— Это был… полный оттяг!

Член блонди стоял как скала и чуть не лопался от напряжения.

— Рики, мне просто необходимо тебя взять!

— Но у меня всё болит! — заныл монгрел.

— Извини, пет. Встань и наклонись над столом.

Рики бросил на него искусительный взгляд.

— Почему бы тебе не трахнуть Энью?

Ясон не удержался от смеха.

— Ты что же, сам подталкиваешь меня к нему? Я думал, тебе бы этого хотелось меньше всего.

— Валяй! — великодушно разрешил монгрел, преисполненный самоуверенности и приятно расслабленный после оргазма. — Я же знаю, тебе всё равно неймется. Только обещай, что позволишь мне посмотреть и что засадишь ему по самое не балуй!

— Уверен, что после не пожалеешь, любовь моя? Как только я начну, остановиться уже не смогу.

— Отымей его, — с горящими глазами ответил Рики, — а потом отправь обратно в комнату.

В восторге от полученного от пета «разрешения», Ясон возбудился до звона в ушах и позвал Энью, чувствуя, как отчаянно колотится его сердце.

Перепуганный вусмерть ксеронец пулей примчался в зал.

— Разденься, Энью, и наклонись над столом.

Лицо пета озарила такая искренняя радость, что у двух других участников сцены захватило дух. Энью тут же распустил пояс и сбросил халат на пол, затем наклонился и улегся грудью на прохладную деревянную столешницу, приподнявшись на цыпочки для лучшего обзора.

Ксеронец с такой готовностью предлагал себя, его ягодицы после порки горели таким ярким румянцем, что блонди больше не колебался. Рики сполз с коленей хозяина, чтобы тот мог встать. Поднявшись, Ясон наклонился, чтобы поцеловать своего монгрела.

— Такой хороший пет! Ты всегда будешь моим любимцем! — прошептал он на ухо Рики, польщенный тем, что монгрел так заботится об удовольствии своего хозяина.

Ясон приблизился к красивому светлокожему ксеронцу и расстегнул молнию на брюках. Он постоял, наглаживая свой мощный орган, предвкушая то, что сейчас произойдет. Блонди возбудился до предела — прежде всего потому, что Рики добровольно подтолкнул его к этому красавцу-пету. Именно поведение монгрела распаляло хозяина сильнее всего, хотя он давно уже был не прочь овладеть привлекательным юношей, к которому его тянуло с первой встречи. Коленом раздвинув ноги Энью пошире, Ясон развел его ягодицы в стороны и приготовился войти. По просьбе Рики он не собирался миндальничать с ксеронцем.

Схватив пета за бедра, блонди глубоко погрузился в него и от наслаждения на миг перестал дышать, преодолевая сопротивление плотно сжатых мышц. Энью закричал от мучительной боли, ему казалось, что огромный агрегат блонди разрывает его надвое.

Ясон низко застонал и полностью вышел из пета, затем встал поудобнее, пошире расставил ноги и снова ворвался внутрь до упора, за бедра натягивая на себя ксеронца, чтобы проникнуть как можно глубже. И так наконец Энью удостоился траха от своего нового хозяина-блонди.

Рики наблюдал за ними, сидя в кресле и наслаждаясь болезненными воплями ксеронца. В один миг вся его ревность куда-то испарилась: монгрел знал, что любовь хозяина принадлежит только ему, и он знал, что Энью страдает от боли. Как ни странно, Рики действительно хотел, чтобы Ясон трахнул ксеронца, чтобы тот орал как резаный, а лицо хозяина в это время светилось от удовольствия. Он хотел увидеть своими глазами, как блонди кончит, повернется и уйдет, отослав нового пета прочь, не удостоив его даже взглядом. Позволив Ясону взять ксеронца, Рики захватил в свои руки контроль над ситуацией и смог предоставить хозяину желанное удовольствие, избавившись от мук ревности.

— Ох-х-х, — не сдержавшись, сладко простонал Ясон: внутри Энью было так приятно, что блонди с удовольствием трахал бы его вечно. И ведь Рики тоже этого хотел — хотел увидеть, как его хозяин берет нового пета. Ясону это казалось невероятно возбуждающим… и он чувствовал, что почти готов кончить.

Рики, как зачарованный, не сводил с хозяина глаз. Ясон никогда еще не выглядел таким прекрасным и мужественным. На его лице, казалось, смешались наслаждение и боль. Он ломился в Энью безжалостно, заботясь лишь о собственном удовольствии, словно дикий варвар, насилующий пленника. От каждого толчка пет вскрикивал, и его зажигательные вопли только подогревали желание хозяина. Рики не сомневался: ксеронца еще никогда не брали так жестко, и боль от вторжения утихнет еще не скоро. Блонди тянул на себя бедра Энью, приподнимая их, чтобы удобнее было нырять в самую глубину. Вгоняя в красавца-пета свой член, Ясон низко застонал, почти зарычал — такого рокочущего, утробного звука Рики от него еще не слышал.

Затем в неудержимом порыве страсти блонди откинул голову назад, прикрыл веки и выплеснул свое семя, лихорадочно хватая ртом воздух. Весь дрожа, он открыл глаза, выскользнул наружу и обернулся к единственному зрителю этого спектакля. Ясон улыбнулся — такую довольную улыбку на его лице Рики видел впервые.

— Пошел в свою комнату! — скомандовал хозяин ксеронцу, даже не удостоив его взглядом, чем привел изнасилованного пета в полное смятение. Зато у Энью теперь появилось много пищи для фантазий — хотя его член и без того стоял торчком, — и он тут же исчез в своей комнате, чтобы выпустить накопившийся пар.

Наблюдая за происходящим, Рики не чувствовал ревности… точнее, почти не чувствовал. Блонди наклонился и подарил своему любимцу поцелуй, прежде чем вернуться в любимое кресло.

— Я так рад, что вы позволили мне это сделать, хозяин Рики! — прошептал он.

Пет засветился от радости — он просто обожал, когда Ясон называл его хозяином. Внезапно его взгляд упал на барную стойку.

— А что в том ящике? — заинтересовался монгрел.

Вспомнив про коробку, блонди тихонько хмыкнул.

— Возьми да посмотри, пет.

— Правда, можно? — Рики подскочил, помчался за коробкой и притащил ее обратно с неприкрытым восторгом на лице. — Она из «Башни Усмирения»!

— Какая приятная неожиданность!

Блонди улыбнулся. Как удачно, что посылка от Омаки Гана прибыла в тот самый момент, когда Ясон лишился своих излюбленных орудий наказания.

— А можно открыть? — воодушевился Рики.

— Можно, пет. Только позволь тебе напомнить: всё, что ты там обнаружишь, тебе рано или поздно придется испробовать на собственной шкуре.

Пропустив эти слова мимо ушей, монгрел вскрыл коробку и в полном изумлении уставился на ее содержимое. Она была под завязку набита всяческими приспособлениями для наказания и удовольствия. Сверху лежало запечатанное письмо, которое Рики не глядя передал хозяину. Тот сломал печать и прочел:

Ясон!

Вот твоя коробка игрушек — как я и обещал, в соответствии с нашей маленькой сделкой. Вопрос между нами решен — надеюсь, к твоему полному удовлетворению. Я бы предложил тебе еще кое-что интересное, если ты готов потратить еще 50 000 кредитов. Возможно, ты и сам уже догадался, что я имею в виду. Весьма любопытная запись, хотя, должен предупредить, она способна подпортить тебе настроение. Какое чудо этот твой пет, такой весь смуглый, чистая экзотика! Удивительно, как ты можешь удержаться и не овладеть им! Его вопли просто восхитительны — идеальное сочетание боли и удовольствия.

Кстати, как тебе мой Аки?

Позвони мне и давай где-нибудь посидим, выпьем вместе, вспомним старые добрые времена… Но, возможно, ты предпочтешь просто заплатить мне и получить запись.

Омаки

Негромко рассмеявшись, Ясон сложил письмо и покачал головой. Омаки Гана только могила исправит. Как на него похоже — попытаться набить цену записи с издевательствами над Рики, подкинув хозяину идею, что пету всё это понравилось. Все эти уловки, конечно же, ни к чему. Ясон в любом случае собирался получить запись — и сам удивлялся, как это ему раньше в голову не пришло, — хотя бы для того, чтобы собственными глазами увидеть всё, что сотворил с Рики Рауль.