Обратная сторона Луны (СИ)

– В душ! – рявкнул на него Тим. Того как ветром сдуло, – и на щеколду закройся! – крикнул он вдогонку. Через секунду раздался характерный щелчок.

Не помогло. Запах стоял одуряющий, всё ещё пульсирующий жаром тела, живой, он тёк прямо сквозь Тима, лишая рассудка, но выпускал наружу не инстинкты – желания. Надо было уезжать. Надо было преодолеть этот постыдный порыв и шаг за шагом уйти из этого дома, но Тим вместо этого шаг за шагом поднимался по ступеням туда, откуда доносился шум воды, резкие, торопливые телодвижения. На последней ступеньке Тим услышал, что вода перестала литься, поэтому вошёл в комнату во время выхода Тимура из крохотной ванной. Тот не мог увидеть, как быстро Тим оказался около него, а у самого мозг просто не зарегистрировал эту деталь, очнулся только на секунду, только когда вжимал завернувшегося в полотенце, влажного Тимура в себя, почувствовал, как безбожно быстро намокает рубашка, а потом снова погряз под тяжестью желаний. Не отпускать – было первым из них. Вдохнуть поглубже чистый от пота и улицы запах омеги – вторым.

Тимур маялся в руках, отвечать не отвечал, но оттолкнуть боялся, наверное, поэтому неподвижно замер и задышал часто-часто, не понимал, дурачок, что только дразнит сильней своей тёплой щекоткой в районе ярёмной впадины. Только когда Тим отступил на шаг в сторону неразобранной постели и потянул за собой Тимура, тот подал вполне однозначные признаки протеста. Упёрся пятками в пол, даже руки вскинул, чтобы оттолкнуть, и зашипел:

– Я уложился.

– Чего? – переспросил едва понимающий сейчас человеческую речь Тим.

– Сам сказал, что трахнешь, если не уложусь в пять минут, а я уложился, – держал оборону Тимур: упирался и выкручивался, даже оцарапать попытался.

Тим знал, что тот не врёт, да и не хотелось трахать, с удивлением понял он. Возможно, нежелание пары сказывалось, а, возможно, ночь секса немного помогла сбросить напряжение, но Тим совершенно точно трахать Тимура не хотел. По крайней мере сейчас.

– Ну поваляться-то можно, – опустил он голову и встретился с тёмным взором. А потом оторвал всё ещё зажатое тело от пола и повалился спиной на постель.

Тим даже демонстративно вытащил из-под них с Тимуром плед, так и не выпустив, впрочем, его из объятий, но накрыл тканью омегу с головой, особенно сильно натянул её тому на лицо, чтобы скрыть этот воинственный взгляд, невольно веселивший своей серьёзностью. Антипов притёрся поудобней, положив подбородок на уютно пахнущую макушку, закинул свободную ногу сверху и расслабился.

Тимур в тисках не проявлял никакой активности в отличие от Тима – не елозил, не пытался выбраться. Тим сначала отмахнулся, подумал, что это что-то типа обиженного протеста за нарушение границ личного пространства. Однако когда прошло минут десять, а тот не шевельнулся ни разу, да ещё и задышал поверхностно, Тим начал беспокоиться, что мог нечаянно что-то хрупкой паре передавить. Пришлось откинуть край пледа с лица Тимура, а тот… спал.

От этого почему-то перехватило горло. Тим видел Тимура в отключке, видел его обманчиво спокойным, а вот таким не видел. Лицо, правда, казалось теперь чересчур кукольным, Тим как-то уже привык к перетягивающему всё внимание с других черт на себя взгляду, на дне которого плескалось всегда что-то нехорошее, привык к выразительности эмоций, которых Тимур или не умел, или попросту не хотел скрывать. Тим не удержался и провёл пальцами по контуру – почувствовал подушечками пульс на виске, обвёл бархатную щёку, большой палец коснулся нижней губы. Это был, наверное, первый раз в его жизни, когда вот так всего лишь лежать и разглядывать спящего омегу было не скучно. Тим наслаждался, уже не тайно, ощущением внутреннего спокойствия, тем, как спокойно вёл себя волк, как давал мыслям свободно гулять по разуму – в последние дни такое бывало не часто. Тиму частенько приходилось давить собственного волка, потому что его зов и инстинкты мешали сконцентрироваться, сейчас же в голове было светло. Возможно, даже светлее, заметил Тим, чем раньше.

А потом мерное сопение Тимура ненавязчиво начало убаюкивать и Тим тоже вырубился.

Тим проснулся резко – открыл глаза вмиг, будто и не засыпал. За окном уже начинало темнеть, голова по-прежнему была кристально ясная, и теперь Тим в полной мере осознавал какой он идиот, что позволил себе вот так легкомысленно взять и заснуть рядом с Тимуром. Мало того, что все грани уже перешёл, так ещё и подставиться мог ого-го как. К счастью, Тимур всё ещё спал, но что было если бы он проснулся раньше Тима и обнаружил спящего и причмокивающего оборотня около себя? Впрочем, счастье от дрыхнущего рядом омеги было недолгим, потому что тот при первой попытке дотронуться, оказался горячим словно печка, и как лечить человека Тим решительно не знал.

Меньше всего сейчас хотелось выбираться из этого странного мотка пледа и Тимура, но пришлось преодолеть себя и сдёрнуться с постели. Тим сбегал вниз за оставленным там одеялом, а потом вернулся, только чтобы укрыть горячего Тимура. Тот как-то странно застонал, когда на тело опустилось тяжёлое одеяло, но так и не проснулся. Тим убедился в глубине сна и пошёл искать медикаменты, но без особой надежды.

Дом строился оборотнями для оборотней, и использовался всегда ими же, то есть жить-то можно было кому угодно, а вот из “неприкосновенного запаса” во всей деревне можно было найти бензина или консервов с советской ещё маркировкой максимум. Даже аптечка в машине не смогла помочь. Тим какое-то время просто сидел на диване и тупо пялился в никуда. Надо было вылечить Тимура здесь и сделать это быстро, потому что если не вылечить, то начнутся осложнения, придётся везти его в город, а там… добавится слишком много неизвестных.

Тим решил, что быстро сгоняет до города, а там уж как-нибудь разберётся, что делать, но когда накидывал на плечи куртку и проверял по карманам вещи, рука сама нащупала телефон. Идея в голове зажглась словно лампочка, а внутри начало греть надеждой. Он отыскал в контактах брата и нажал на вызов, уж кто-кто из его семьи больше всех знал про людей, так это Костян, он ведь три года сталкерил своего Тошу.

– Ну и что ты сделал на этот раз? – раздалось в трубке после нескольких гудков.

Тим поморщился от надменно-покровительного тона, но пока проглотил:

– Ты слишком плохого мнения обо мне, – ответил он и перешёл сразу к делу, – мой омега, эм, заболел. Вот.

– И? – протянул Костян.

– И я не знаю, что с этим делать, – развел свободной рукой в сторону Тим, будто на другом конце его могли видеть.

– Идиот, симптомы какие?

– Горячий, не знаю, – огрызнулся Тим, – я в этом не разбираюсь.

Костя долго молчал, или Тиму казалось, что он долго молчал, потому что ответ совсем не понравился:

– Его бы к врачу…

– Не подходит! – перебил Тим и чуть спокойней продолжил: – Ну, пожалуйста, Костян.

– Ну, чтобы сбить температуру, по-моему, “Парацетомол” подходит, – со вздохом ответил тот, – но это если выше тридцати восьми, если ниже, то лучше не сбивать, затянется процесс выздоровления, и это только если температура поднялась из-за простуды. Дальше надо смотреть, если начнёт ломать, лихорадить, значит грипп, он без противовирусных не лечится. Если прибавится мокрый кашель, то, возможно, у него воспаление лёгких. Но если это просто ОРВИ, то через недельку уже как огурчик будет!

Тим застонал – неделя!

– Не подходит, – словно заевшая пластинка простонал Тим.

– Есть ещё одно лекарство, – едва уловимо замялся в трубке Костян, а Тим схватился за предполагавшийся следом ответ, как за спасительную соломинку.

– Говори.

– Тебе оно не понравится.

– Скажи.

Динамик шумно выдохнул, прежде чем выдать Костин ответ:

– Несколько капель крови оборотня и, проснувшись, он не вспомнит, что вообще болел. Подмешай в какой-нибудь напиток, чтобы не заметил, и напои.

– Не подходит, – прошептал в трубку Тим и сполз на пол.

– Тима, ну всего пара капель, не боль…