Обратная сторона Луны (СИ)

Тёмная макушка приятно мазнула по скуле, Тим сосчитал до трёх и расцепил руки. Вот такая должна была быть скорость для того, кто хотел уйти от оборотня, лениво заметил он и погнался следом – сопротивляться порыву было совершенно невозможно.

Тимур успел, замялся с мудрёным замком калитки, но додумался просто перепрыгнуть невысокий заборчик и хлопнул входной дверью прямо перед носом Тима. Тот дождался тяжёлых шагов на лестнице, хлопка двери и только после этого рванул ручку на себя.

Когда Тимур спустился на первый этаж, Тим уже взял себя в руки, звук лихорадочно копошащегося на втором этаже Бэмби успокаивал, можно было заняться домом. Примерно во время подкидывания ещё парочки дров в печку и установки кастрюли на плиту Тим начал костерить себя за несдержанность и слабую силу воли. Знал же: не дышать, не хватать, не смотреть. А теперь как примерный, блядь, альфа готовил своему омеге очередную порцию пельменей. И тащился от этого. Впрочем, всё это бесило бы Тима куда меньше, если бы не было односторонним. Он прекрасно понимал, что в похитителей не влюбляются, в тех, кто разрешил изнасиловать – тоже. Даже пресловутый Стокгольмский синдром – ложь. Да, может, для Тимура при таком раскладе собственные чувства будут казаться настоящими, но Тим-то будет понимать, что это плод больной психики. Тим скрипнул зубами – ишь какой, искренность ему подавай! Идиот.

– Может, не надо со мной как с малень… – начал подошедший на кухню Тимур.

И Тима прорвало:

– А как с тобой надо?! – рыкнул он, со злостью бросив шумовку в раковину. – Ни хера не жрёшь, бегаешь как хромая улитка, бестолковый, блядь, со всех сторон. Что мне с тобой делать?! А?

Сам понимал, ещё хоть слово и он завоет – жизнь его к такому не готовила. Не готовила отстаивать своё, завоёвывать, ухаживать или утешать!

– Знаешь, – тихо заметил Тимур, попятившись к стулу, – если ты скажешь, зачем всё это, я смогу быть менее бестолковым.

О! Ещё один любитель правды вперемешку с искренностью. Ну просто два сапога, грустно заметил Тим, взял шумовку в руку, прикинул в голове и буркнул:

– Четвёртый уровень.

– Что? – переспросил Тимур.

– Четвёртый уровень квеста – правда. В твоих интересах набирать очки и следовать правилам.

– Для тебя это всё игра, да? – разочарованно заметил он.

Пришлось повернуться и взглянуть на Тимура, оперевшись на столешницу:

– Нет, – вздохнул Тим, – но для тебя будет лучше, если ты всё дальнейшее будешь воспринимать через эту призму. Ты явно не смирился с открывшимся знанием, не можешь объективно воспринимать реальность, поэтому нечего ломать себе мозг. Считай, что ты в игре. Как руки?

– Заживают, – опустил глаза Тимур, словно только сейчас вспомнил, что они у него есть.

– Сам перевяжешь или помочь?

– Сам.

– Молодец, – кивнул Тим и улыбнулся, – послушного Бэмби надо поощрить.

Тимур вскинул на него удивлённо-испуганный взгляд, но Тим его проигнорировал и сбегал в машину, выложив на стол перед ним новенький ноут.

– Как и обещал, – ответил на немой вопрос в глазах Тимура он и ухмыльнулся, – в нём тебя ждёт много интересных фильмов.

Тимур уже потянул крышку, но Тим бесцеремонно захлопнул её обратно, сконцентрировав внимание на себе:

– Продолжай тренироваться. Километр за пять минут или меньше, когда приеду в следующий раз – проверю. Не уложишься, – пригрозил Тим снова больше себе, чем ему, – придётся тебя трахнуть.

========== Часть 5 ==========

– Оно заговорило! Эрри, слыхал? – это мимо трубки. – Сына, ты чё, охренел? – а это уже в трубку.

– Ну, пап, – пробубнил Тим, бездумно ковыряя обшивку руля. В последние четыре дня он почти жил в собственном внедорожнике.

– Мало я тебя в детстве порол, – досадливо хмыкнул отец.

– Ты меня вообще не порол, – заметил Тим.

– И зря. Но знаешь, сына, начать никогда не поздно, приезжай-ка ты к нам с папой сегодня вечером домой.

– Не поеду, – надулся Тим.

– “Не поеду”, – передразнил его на другом конце провода отец, – слыхал, Эрри, не поедет он. Домой, я сказал! Это не обсуждается, Тима.

Вот Костян наверняка был бы способен сопротивляться приказу вожака, а Тим только и смог, что звонок сбросить и поёжиться. А потом завёл мотор и поехал к родителям.

На город уже опустился поздний вечер, пробки на дорогах рассосались, и Тим с удовольствием вдавил педаль газа в пол, словно пытался хорошей скоростью компенсировать предстоящий разговор с родителями. Костя не звонил и не писал, значит, молчал, а скорее всего по горло был занят своей ненаглядной стаей. Однако и без братских доносов Тиму можно было предъявить по полной программе. Хуже всего, что как только он приехал домой, под кожей приятно разливалось тепло от близости родных, в нос закрались такие приятные знакомые запахи, в этой атмосфере сохранять морду кирпичом было абсолютно невозможно. Когда он сказал Косте про то, что произошло с Тимуром, легче не стало, но сейчас Тиму казалось, что если он покается папе, тот обязательно подскажет, как быть дальше, как всё исправить. Однако ж что-то подсказывало, что про Тимура рассказывать не стоит. Даже не потому, что Тим опасался вполне возможных пиздюлей, просто его омега сейчас был только его. Только Тим знал: где он, как он, кто он. При мыслях о Тимуре уже и не так манила домашняя атмосфера, наоборот, хотелось побыстрее разделаться с родителями и поехать обратно в деревню.

Тим на секунду задержался в прихожей, не утруждая себя включением-выключением света и пошёл в гостиную. Отец сидел именно там, папа был где-то на кухне. Тим только попытался уместить свой зад в кресле напротив, как отец знакомым жестом остановил его:

– Иди с папой поздоровайся, а потом в мой кабинет.

Тим показательно вздохнул, но резво побежал на кухню. Папа сидел за столом, склонившись над каким-то листом, Тиму этот вид что-то отдалённо напомнил, потом стало понятно, что, и прежде чем склониться к папе для поцелуя в уже подставленную под него щёку, замер. Папа окончательно повернул голову в его сторону, оценил Тимов видок и нахмурился:

– Тимош, у тебя всё в порядке?

Звук родного голоса вернул Тима из мыслей и даже помог натянуть на лицо подобие улыбки:

– Конечно, папуль, – он всё-таки чмокнул родителя, склонившись, а затем распрямился, – ладно, у отца ко мне много вопросов, не хочу затягивать с этим.

Папа понятливо кивнул, тепло улыбнулся в ответ, хотя глаза так и остались серьёзными и настороженными.

Отец уже сидел за внушительным столом из красного дерева и перебирал какие-то бумаги, когда Тим плюхнулся в одно из кресел напротив.

– Тима, – начал он, вздохнув, и глянул тяжело исподлобья, – я даже не знаю с чего мне начать.

– С начала? – подсказал Тим.

Отец побарабанил пальцами по столешнице и решил, видно, зайти с другой стороны:

– Слушай, мне тут дядя Вадим звонил, он как раз освободился от дел в Карелии, во-о-от…

– Ты настолько не веришь в меня?! – опешил Тим. – Я только два месяца назад перенял дела, конечно, не сразу всё получается разрулить, учитывая то, в каком состоянии всё сейчас вообще находится, а ты уже отстраняешь?!

– Тима, ну не начинай, – поморщился отец, – я не отстраняю, но дядя Вадим мог бы помочь на первых порах. Слушай, ты только честно скажи мне, оно тебе надо? Ну, правда. Ты же, вон, клуб как свой любишь, может, будешь фокусировать внимание на нём, а? А дела мы дяде Вадиму…

– Нет, – упёрся Тим, – отец, пожалуйста, я всё решу, только дай мне время.

Тот шумно выдохнул и поджал губы:

– Я готов тебе дать всё время мира, но, пойми, твой участок слишком опасен и нестабилен. Ну, то есть, ты решаешь одно, а в сети на тебя сливают компромат. Ты решаешь эту проблему, и тут же ссоришься с цыганами…

– Я не! – сжал кулаки Тим, бесило, что отец был как всевидящее око. – Я не ссорился с цыганами, лишь приостановил для них продажи.

– Почему? – искренне спросил тот.