Это только цветочки (СИ)

Намо внимательно посмотрел на озиравшего сию картину Мелькора, вообразил всю силу грядущего взрыва и, поднявшись, громко хлопнул в ладоши.

– Братья, – провозгласил он, – общее собрание закончено. Возвращайтесь к своим делам. Дальнейшее рассмотрение создавшейся ситуации мы продолжим в ближайшее время!

Братья радостно ретировались. Мандос занял своё место на столе. Сейчас, одинаково поджав ноги и держась за край столешницы, Намо и Ирмо действительно походили друг на друга, чему ещё больше способствовало идентичное выражение растерянности на их лицах.

Мелькор прошёлся по опустевшему классу. Прибыв в школу, он мельком увидел полуживого Йонвэ, сидящего возле Хэннера, и не без иронии понял, что ему всё равно жалко эту маленькую сволочь. Будучи объективным, он не мог не признать, что его майа и сам-то был в прошлой жизни не подарок. Далеко не подарок. Даже для него. Не будь такой любви – давно удушил бы. Тряпочный характер Йонвэ был единственной гарантией выживания. Уж не из врождённого мазохизма он Манвэ такое позволяет…

Своего брата Мелькор прекрасно знал. Близнецы всё-таки. Несмотря на то, что именно Чёрный Вала стал Врагом, провозглашённый отцом Король Арды ему ничуть не уступал по личным качествам. Манвэ был жесток не менее, а временами даже более, и гордился этим, ибо не желал уступать старшему ни в чём. Одиночество научило Мятежного ценить тех, кто оставался с ним. Рядом с Манвэ всегда были толпы обожателей, и ещё один ничего для него не значил. Вот Мелькор – Мелькор был для него желанной целью. Завоевать Мелькора – ах, какое утешение для гордости! Повелевать самым сильным, самым гордым из братьев – это нравилось бы Манвэ в любом случае. Даже будь Мелькор совершенно непривлекательным уродом.

Решение напрашивалось само собой, и наконец Мелькор решился его озвучить.

– Давайте я его возьму.

Глаза Ирмо округлились, глаза Намо, наоборот, сузились.

– Что ты хочешь этим сказать? – в один голос осведомились они.

– У меня есть свой майа, – сквозь зубы раздражённо прошипел Тёмный Вала. – Хватит того, что белобрысого Манвэ изнасиловал!

– В таком случае, я настаиваю на помещении его в мои владения! – вскочил Повелитель Лориэна.

Намо за рукав потянул его обратно.

– Мелькор, а что именно ты хочешь делать?

– Вы ведь не были жертвами изнасилования, – кривовато улыбнулся Мелькор, от цепкого взгляда Мандоса не ускользнуло, как сжались в кулаки сложенные на груди руки старшего брата. – И тем более жертвами Манвэ. Вы даже не представляете, как болезненно предательство любимого, вас обоих никогда не предавали. И хорошо, что так. Но вы его не поймёте.

– А ты – ты что, хочешь сказать, что поймёшь его? – не поверил Ирмо, озадаченный его словами.

– Я хотя бы попытаюсь. Вы же не отрицаете, что не будете даже пытаться?

Братья одинаково покачали головами.

– Ну и что? Ульмо, что ли, его отдать? Он собственных рыб-то сосчитать не может, не то что майар. Он их всех чуть не в клетках держит, боится после Оссэ, что все ко мне сбегут. К дельфинам и то уважительнее относится.

– А как же Манвэ? – снова подал голос Лориэн.

Мелькор пожал плечами:

– Манвэ перебесится и успокоится. Я не знаю, что ему надо, но, наверное, у него очередной период недовольства всем вокруг. Может, из-за меня, кто знает. В любом случае, Йонвэ поторчит немного у меня в замке, зарастит синяки, покатается на лошадке, поиграет с волками и, глядишь, утешится. А потом на Манвэ накатит снова, и он придёт вымогать у меня своего мелкого назад. Любит всё-таки… хоть и на свой лад.

– Не у всех же такие избалованные майар, как у тебя, – усмехнулся Ирмо.

– Ну не всех же майар пьяным Валар на вечеринках щупать, – поддел Мелькор с виду беззлобно, но Намо уловил нарастающее раздражение. Ирмо чуть порозовел и не стал уточнять, откуда Тёмный знает про вечеринку. – Я так понимаю, вопрос решён?

– Хорошо. – Намо поднялся и педантично оправил тёмную фиолетово-серую рубашку. – Забирай его. Только если дашь себе волю…

Мелькор сморщил нос.

– Ещё чего! Шмакодявку такую трахать! Намо, имей совесть!

– Совесть у нас только ты имеешь. Во все места. Пойдём, Ирмо, закроем школу.

Уроки уже закончились. Пока Намо зачитывал подробный отчёт о случившемся, пока Ирмо перечислял все повреждения сущности Йонвэ, пока все пытались дозваться Манвэ и уточнить у него причину его действий… прошёл не один час.

Несколько раздражённый этой тягомотиной Мелькор зашёл в комнату лекаря. Хэннер измученно посмотрел на него.

– Йонвэ всё равно как мёртвый, – пожаловался он.

– Донесёшь его портфельчик. Давай, малыш. Потерпи немножко.

Мелькор подхватил худенького майа на руки, посмотрел ему в лицо, покачал головой и понёс прочь. Изрядно озадаченный заботой своего покровителя о чужом майа, Хэннер побежал следом с портфелями в руках, кренясь на правый бок, ибо портфель Йонвэ весил едва ли не в три раза больше.

– Вы чего решили?

– Идём к нам домой.

– К нам?! Мы теперь что, филиал Лориэна?!

– Нет. Мы забираем Йонвэ к себе. Ненадолго, конечно. Пока мы с Манвэ не разберёмся. Держись за меня, перемещаемся.

Хэннер ковырял ложкой кашу.

Его лучшего друга оставили лежать на диване в гостиной, и Мелькор то и дело прислушивался, определяя состояние несчастного. Йонвэ в сознание не приходил.

– Ешь кашу, – велел Чёрный Вала.

– Не хочу, – огрызнулся переволновавшийся Хэннер.

Мелькор поднялся, обошёл стол и остановился у своего майа за спиной. Тот нервно сглотнул. Ему не нравилось, когда Мелькор заходил за спину, очень хотелось обернуться, но было как-то боязно.

– Хэннер, – Мелькор склонился к самому его уху, и по телу майа пронеслась приятная дрожь. «Как ты можешь сейчас об этом думать?» – с лёгким укором в адрес своего любимого подумал Хэннер, понимая, что, конечно, позволит Мелькору всё что угодно, ведь уже через пять минут он будет думать о том же самом. – Малыш, сегодня ты будешь спать у себя, а Йонвэ останется со мной.

– Чего-о-о-о?!!!

Заслышав вопль, волки внизу радостно завыли на разные голоса.

– Ты… ты… ты!!! Его Манвэ… и ты тоже?!! Ненавижу, ненавижу тебя, ненави…

Вырваться из рук Валы Хэннер так и не сумел. Мелькор притиснул его к себе, развернул и насильно поцеловал в губы, заглушив вопли. Глазищи юного майа свирепо сверкали, и он не прекращал дрыгаться, хотя на поцелуй всё-таки отвечал.

– Да не ори ты так, – рыкнул Мелькор раздражённо, удерживая майа за плечи. – Не трахать же я его собрался! Эта сопля вообще не в моём вкусе!

– Но-о…

– Но! – передразнил Вала. – Я, по-твоему, должен больного майа одного оставить?!

– Я могу…

– Ты можешь идти спать, а я останусь с ним. Ему нужно чьё-то присутствие и подпитка. Тебя на него не хватит. Всё, иди, отдыхай.

Хэннер почувствовал себя чуть-чуть виноватым в том, что разозлил Мелькора неверной догадкой, однако обещание не изменять ему польстило.

Быть может, Мелькор наложил на него заклинание, но уснул Хэннер сразу, едва лёг.

– Вот так, Йонвэ. Полежи здесь.

Тощее тельце майа покрывали синяки и прочие неприятные травмы. Обо всём этом Мелькор получил детальный отчёт на собрании, однако выглядело ещё хуже, чем звучало. Смягчать следствия поступков родичей было для Валар привычно, если дело не касалось Мелькора.

Достав из аптечки целебную мазь, Мелькор занялся травмами своего пациента. Сначала следует привести в порядок тело, дабы пробудившемуся от шока фэа ничто не напоминало о произошедшем.

Шины, к счастью, не потребовались – переломов Манвэ не оставил. Несколько часов Мелькор провёл, подрёмывая рядом с обмазанным целебным снадобьем Йонвэ и ожидая, когда пройдёт боль и заживут внешние повреждения. Заняться внутренними пришлось также вручную – следы деятельности Короля магическому исцелению не поддавались. Смазывая порванные в уголках губы майа, Мелькор грустно думал о том, что его братишка ничуть не изменился с поры их звёздного детства.