Укрощение Рики (ЛП)

— Молодец… вот так… какой замечательный пет!

Рики таял от похвалы, хотя ягодицы все еще пульсировали болью, а бедра жгло от ударов усмирительной трости. Решив, что на сегодня трости с него довольно, он усердно практиковался в уме прибавлять к каждой фразе слово «хозяин» — Рики знал, что соблюдать это правило ему будет ох как непросто. Он не мог взять в толк, почему Ясон после двухлетнего знакомства внезапно принялся настаивать на подобном обращении, ведь раньше он не придавал таким вещам никакого значения. В одном монгрел был уверен — хозяин всё равно поставит на своем — не мытьем, так катаньем. А проклятая усмирительная палка кусалась, как змея…

— Да-а-а-а, — выдохнул блонди и раздвинул бедра пошире, когда Рики еще глубже забрал его член в рот, языком выписывая на твердом стволе замысловатые фигуры. — Именно так, пет…

Каждый вздох хозяина доставлял пету ни с чем не сравнимое удовольствие, пальцы блонди страстно, отчаянно вцепились в волосы монгрела. В ответ Рики устроил ему вульгарный отсос в трущобном стиле, так что через пару минут блонди весь изошел стонами.

— Рики! — с закрытыми глазами прорычал Ясон и тут же кончил, нежно прижав к себе ладонями голову пета. Все его тело скрутили сладкие спазмы, когда вязкая жидкость мощными толчками хлынула в глотку монгрела. Он взглянул на Рики, на его лице отразилось полное блаженство. — Да, мой милый пет! — прошептал он осипшим томным голосом. — Проглоти каждую каплю, любовь моя!

Энью и Катце созерцали происходящее в крайнем изумлении. Оба ждали, когда хозяин их отпустит, но, казалось, он о них и вовсе позабыл. Ксеронец извелся от ревности и измучился от возбуждения. Фурнитура же разбирало любопытство: он тешил свои вуайеристские наклонности, наблюдая, как монгрел отсасывает могущественному Ясону Минку и вспоминая — со смешанными чувствами — собственный опыт и с красавцем-блонди, и с самим Рики.

Блонди по-прежнему не замечал зрителей. Он снова затащил своего любимца на колени и, что-то нежно прошептав ему на ухо, уткнулся лицом в шею пета. Катце подхватил Энью под локоть и тихо сказал:

— Марш в свою комнату!

Ксеронцу не улыбалось получать приказы от собственного слуги, но ему и самому уже не терпелось уйти, а Катце он и вовсе теперь побаивался, после того как тот на его глазах отвесил Рики затрещину. Оба потихоньку исчезли из зала, оставив хозяина и пета вдвоем наслаждаться моментами близости.

Еще никогда в жизни Рауль не был так жестоко унижен. Пока Юи оказывал ему первую помощь, он лежал на животе. Меньше всего ему хотелось, чтобы собственный слуга видел его в столь жалком состоянии, с явными следами наказания по всему телу. Однако неторопливые движения Юи успокаивали, и блонди не мог не заметить, как бережно фурнитур касается его ран, стараясь причинить как можно меньше боли.

Юи восхищался непоколебимой стойкостью хозяина — судя по его ранам, особенно по следам от кнута, боль была ужасающей. Фурнитур терялся в догадках, что могло произойти между его хозяином, Ясоном и Рики, но воспитание не позволяло ему задавать нескромные вопросы. Одно не вызывало сомнений: троица тут не в любовные игры играла. Хозяин казался поверженным, сломленным; его внутренние душевные травмы были намного глубже и мучительней, чем видимые синяки и рубцы на его истерзанной плоти. Инициалы, горевшие на его коже, могли принадлежать только Ясону Минку. Юи от всего сердца негодовал на влиятельного блонди за бесчеловечное обращение с хозяином. Если бы только обладать достаточной силой, чтобы расквитаться с ним! Мстительные мысли никогда раньше не приходили в голову кроткому и миролюбивому юноше, но его чувства к хозяину затмевали собой всё, а нанесенная блонди обида, по мнению фурнитура, не заслуживала прощения.

Как только Юи закончил промывать раны, Рауль приказал ему нанести акселератор.

— Юи… — начал он и внезапно замолчал. Он боялся утратить самоконтроль и закричать в голос от боли и не хотел, чтобы фурнитур стал тому свидетелем.

— Будет очень больно, хозяин Рауль. — Почувствовав внезапную неловкость блонди, Юи тут же пришел ему на помощь. — Говорят, генерал Каттахар после полуночного восстания на Армане настоял на применении акселератора, но кричал так громко, что лейтенант Тунг с перепугу сшиб фонарь и поджег палатку.

История позабавила Рауля. Он улыбнулся, благодарный Юи за тактичность, затем внутренне подобрался и решительно кивнул:

— Действуй!

Боль была такой чудовищной, что отчаянные крики прорвались сквозь стиснутые зубы гордого блонди и глаза его закатились в агонии. Юи почти закончил процедуру, когда сильная рука хозяина схватила его за плечо, заставив выронить баллончик, и грубо швырнула фурнитура на пол.

Юи удивился, но нисколько не обиделся, понимая, что Рауль ополчился не против него, но против боли. Блонди тут же пожалел о том, что сделал, чувствуя себя последним болваном. Он протянул Юи руку и хмуро сказал:

— Я… не хотел причинить тебе боль.

Юи взял протянутую руку и улыбнулся, когда Рауль потянул за нее и с легкостью поставил его на ноги.

— Мне не больно. Вам… что-нибудь принести, хозяин?

Блонди что-то невнятно промычал и со вздохом закрыл глаза. Опиат, который дал ему фурнитур, начинал действовать, и Рауля клонило в сон.

— Если вы… повернетесь на бок, я мог бы сменить белье, — предложил Юи, содрогаясь при виде испятнанных кровью простыней.

Рауль молча повернулся на бок. Проворно перестелив постель, фурнитур помог хозяину улечься поудобнее, освежил его лицо влажной салфеткой, расчесал прекрасные длинные волосы и помассировал ему виски — так мать успокаивает ребенка, чтобы тот поскорее заснул. Когда Юи уже собрался уходить, блонди схватил его за руку.

— Останься, — приказал он. Присутствие красивого парня и его мягкие прикосновения действовали на хозяина умиротворяюще. Гордость не позволяла просить у фурнитура того, чего ему бы хотелось, но блонди надеялся, что тот догадается сам.

Рауль не отпускал его руку, и сердце Юи забилось от волнения. Угадав желание хозяина, он принялся тихонько поглаживать его лоб. Блонди удовлетворенно вздохнул и, убаюканный, погрузился в объятия сна.

Натянув перчатки, Ясон повернулся к Катце.

— У меня еще есть кое-какие дела. Ты остаешься за главного. — Блонди снял с себя пояс с усмирительной тростью и вручил фурнитуру. — Смело используй при необходимости.

— Не вопрос. — Нацепив пояс, Катце затянул его потуже, и теперь орудие усмирения всегда было под рукой. — Ясон, насчет Энью…

— И что с ним?

— Сегодня утром он кое о чем проговорился. Может, я чего-то недопонял, но, как он выразился, Юпитер сказала ему, что ты… отклонение от нормы.

Ясон призадумался.

— Это невозможно. Юпитер с петами не общается.

— И всё же тебе не кажется подозрительным, что она подарила тебе этого Энью?

Ясону это казалось крайне подозрительным — по многим причинам. С их первой встречи в «Темной Лошадке» подарок Юпитер не шел у него из головы. Блонди кивнул.

— Я за ним присмотрю.

— И вот еще что. Утром я накопал информацию о ксеронцах. Этот их «интервал», который уже у нас на носу — мощная штука. Во время гона у них выделяются феромоны — в сотни раз больше, чем у амойцев. Сейчас он смирный как овечка, но скоро превратится в дикого зверя. Придется держать его на цепи, пока он не успокоится. Но тебя — да и Рики тоже — потянет на него, как муху на мед. Я просто подумал… тебе следует это знать.

— Я и сам уже догадался, — ответил Ясон. — Это многое проясняет. Видимо, придется подождать, пока закончится его гон, прежде чем вести парня к портному.

— Мудрое решение. — Фурнитур с одобрением улыбнулся. — Он уже сейчас выглядит слегка… на взводе.

— Да, Катце, еще кое-что. Я хочу, чтобы ты нанес акселератор на раны Рики. Используй целый баллончик.

— Сделаю.

— Он будет не в восторге, — предупредил Ясон. — Возможно, придется его привязать.