Антарес (СИ)

– Это, конечно, нисколько не смешно, – повысил голос я.

– Ладно, ладно, – рассмеялся отец. – Ну пошутил папа, чего сразу злиться?

– То, о чём я хочу тебя попросить… Воспользуйся своими связями и устрой, чтобы мистер Ричард Селмон занялся одним человеком, повреждения у него очень серьёзные. Первая операция пройдёт в Германии, но я не думаю, что они смогут поставить его на ноги полностью, поэтому мне нужен Ричард Селмон. Пожалуйста, пап… Это очень важно для меня. О деньгах не переживай.

Поговорив с отцом по телефону, я вышел из квартиры и направился в больницу. Дима стал лучше себя чувствовать, по крайней мере, говорил он без затруднений и мог часами обсуждать больничную еду или своих братьев и сестёр. Но, несмотря на его бесконечный оптимизм и болтовню, он быстро уставал и порой глаза у него становились как у побитого щенка. Дима не из тех людей, которые стали бы жаловаться на что-то, раньше он рассказывал мне о несправедливом отношении в его семье, но, как я понял, делился этим он только со мной. Как-то я попытался разговорить Дениса, по его словам я понял, что он и понятия не имел как жил его друг.

Когда я почти дошел до палаты, то услышал недовольный мужской голос, явно превышающие положенные приличным людям децибелы. Не став стучать или выжидать чего-либо, я открыл дверь и застал у кровати Димы его родителей, которые по лицам были не в лучшем настроении. Завидев меня, отец заметно сжал зубы так, что желваки на скулах заиграли, а затем быстрым шагом направился в мою сторону. Дойдя до меня, он, видимо, хотел толкнуть меня посильнее, чтобы выйти из палаты, показывая своё превосходство. Вот только не зря же я носил форму капитана в старшей школе, низкому мужчине с пивным брюхом меня и всеми силами не сдвинуть с места. Отец Димы, скрипя зубами, обошел меня после неудачной попытки оттолкнуть, за ним последовала и его жена, также ничего не сказав.

– Что случилось? – спросил я, подходя к дивану и сбрасывая на него свою сумку и пальто. – На тебе лица нет.

– Ничего, – натянуто улыбнулся он, сжимая в руках одеяло. Я подошел и отодвинул столик на колесиках, чтобы беспрепятственного устроиться на краю кровати и взять Диму за руку.

– Ну что такое? Улыбаешься, а у самого глаза на мокром месте.

– И где ты так хорошо выучил русский? – пробурчал Дима с улыбкой, вот только из глаз скатились слёзы и, даже не задев щёки, градом упали на одеяло.

– У меня хороший учитель, – улыбнулся я, обхватывая его щеки своими ладонями. Тонкие губы Димы уголками опустились, брови скорбно изогнулись, а подбородок сморщился, как косточка персика. Его слёзы не останавливались, наоборот – их становилось всё больше. – Эй, ты чего?

– Я им не нужен, – сквозь всхлип произнёс он. – Рассказал им о нас и... И из-за этого я им не нужен. Я пережил клиническую смерть, полгода комы и теперь даже в туалет сам сходить не могу!.. Я не хочу больше прятаться по углам, улыбаться как идиот и жить, скрывая тебя. Разве я не прав?

– Ты прав, – успокаивал я его, обнимая и целуя в макушку. – И ты нужен мне.

– Мне так плохо, – заикаясь, прошептал Дима, прижимаясь к моей груди. – Знаешь, я думаю, что тебе стоит вернуться домой. Не стоит мучить себя, живи… Я не хочу, чтобы тебе было плохо.

– Я тебя сейчас ударю. – Нахмурившись, я слегка отстранил его, чтобы заглянуть в полюбившиеся мне «глаза бэмби». – Прекрати нести чушь.

– И Денису я скажу, чтобы прекратил платить за меня. Я всем только докучаю. - Это всё больше и больше походило на истерику. – Никому ненужный, беспомощный и никчёмный! Что за жизнь такая?! Да лучше бы я умер! Не хочу больше это выносить!

– Дима! – крикнул я, встряхивая парня за плечи. – Сейчас же успокойся!

Он посмотрел на меня потухшим взглядом, в котором я не прочитал ничего кроме отчаянья и боли.

– Проклятые ноги! – со злостью шептал Дима. Никогда ещё я не видел его в таком состоянии, он всегда был весел и очень энергичен. Впервые он выставил на показ столько негативных эмоции от него, и всё было вперемешку: гнев, обида, отчаянье и усталость. – Я не хочу так жить, не хочу быть обузой! Не хочу больше смотреть в глаза медсестре, которая… которая… Ну почему это произошло со мной? Что я сделал не так, за что Бог так меня наказывает?

– Посмотри на меня. – Я даже не представлял, что в моём голосе может быть столько отчаянья, что он может дрожать от страха, но я постарался взять себя в руки и уже более спокойно продолжил: – А теперь посмотри на вон тот диван напротив плазмы. Ты видишь кресла рядом с ними? А столик, на котором куча моего барахла?

Закусил губу, оленёнок застыл, разглядывая указанную мной часть его палаты. Я обнял его за плечи, не закрывая обзора. Мои руки подрагивали, но я очень старался, чтобы голос у меня был ровным и успокаивающим.

– Я практически жил на этом диване, да и всё ещё живу на нём вот уже полгода. Я здесь ел, и спал, и курсовые делал, и работал. А вон на том диване, – произнёс я, легким движением слегка разворачивая Диму, – я сидел днями, читая тебе и каждый раз, переворачивая страницу, смотрел, а не проснулся ли ты. Не было ни дня, чтобы я не думал о тебе. Я ждал тебя и очень боялся, что открыв глаза, первым делом ты увидишь лишь пустую палату, а не меня рядом с собой. Я верил, что ты вернёшься ко мне, поэтому не говори, что ты не хочешь жить.

– Это самый длинный монолог, который я когда-либо слышал от тебя, – произнёс Дима, стирая со щёк слёзы и прижимаясь к моему боку. Я снова поцеловал его в макушку, а затем, закрыв глаза, вдыхал запах его волос.

–Ты даже не представляешь, насколько я был счастлив, когда ты открыл глаза. – Я немного сменил положение, чтобы наши лица были друг напротив друга и стал медленно целовать щеки Димы, его нос, лоб и губы, говоря при этом: – Прости, что не говорил раньше, насколько ты важен для меня. Я мог столько раз сказать тебе эти простые три слова, но… я такой дурак, Дим. Я люблю тебя. Прости, что уехал. Нужно было остаться с тобой и…

– Ней, скажи мне честно, – Дима слегка оттолкнул меня и посмотрел в мои глаза, – ты уехал тогда, думая, что больше не вернёшься ко мне? Ты уехал, чтобы прекратить всё?

– Что за дурные мысли крутятся в твоей красивой голове? – произнёс я, хмуро поджимая губы.