Гарри Поттерам закон не писан (СИ)

– Нарцисса давно в прошлом, родной, – она провела большим пальцем по его скуле. – Никто меня не узнает, никто не пытается заглянуть простой травнице под рукав. Лацерта неплохо устроилась, поверь.

Гарри под мантией улыбнулся. Ни один закон не требовал от волшебников представляться настоящим именем в повседневной жизни. За это решение отвечали лишь нормы приличия и этики, но уж кого, а Нарциссу Малфой нельзя было обвинить в отсутствии морали.

– Но если метки не будет… – начал Драко, но Нарцисса остановила его, прикоснувшись кончиками пальцев к губам.

– Если ее не будет, то я не смогу попасть в поместье (2), – на грани слышимости произнесла она, а Гарри обратился в слух.

Поместье Малфоев было отобрано судом, как и большая часть их состояния. Хоть его и не сторожили, но на все входы и камины были наложены запечатывающие заклятия высшего уровня сложности, а по всему помещению стоял запрет на апарацию.

В доме не осталось ни темномагических пособий, ни артефактов, ни дорогого антиквариата или украшений, но пробраться на его территорию без разрешения Визенгамота и Министерства было преступлением, и грозило нарушителю до пяти лет лишения свободы с отбыванием в Азкабане.

– Мама, если кто-то…

– Это мой дом, Драко, – в голосе Нарциссы дрожали слезы. – Ужасные вещи происходили в нем, но им не отнять все то хорошее, что видели эти стены. Нашу с Люциусом свадьбу, – она снова улыбнулась, сжимая его ладонь своею. – Твое рождение.

Драко судорожно выдохнул, но сжал ее ладонь в ответ.

– Если ты передумаешь…

– …то сразу приду к тебе, сынок, – Нарцисса наклонилась, чтобы поцеловать его щеку, и поднялась на ноги. – В конце концов, мне больше некуда, – она обвела задумчивым взглядом кабинет, останавливаясь на портрете Гарри. – Интересный выбор картины, Драко.

Он вздохнул и встал возле матери.

– Только не говори, что тебе он тоже кажется мрачным.

Но Нарцисса не стала комментировать саму работу художника.

– Зачем, сынок? – удивленно спросила она, склонив голову к плечу.

– Поттер приносит мне удачу, – Драко слегка улыбнулся и проследил, как нарисованный Поттер меланхолично обходит стол и с трагичной мордой лица садится на его край.

– Не думаю, что дело в нем, – фыркнула в ответ Нарцисса.

– Все дело в нем, – тихо ответил Драко, переводя взгляд на мать. – Ты же знаешь.

– Он заходил ко мне как-то. Давно это было, – внезапно сказала она, задумчиво прокручивая сережку в мочке. – Покупал лечебный сбор для ребенка, – Нарцисса не смотрела на Драко, а вот Гарри смотрел. И удивился, почему тот напрягся, неестественно выпрямив спину и сжав губы в тонкую полоску. – Надеюсь, малышке Грейнджер-Уизли помогли те травы, – закончила Нарцисса, и на губах ее мелькнула задорная улыбка.

– Мама! – полуудивленно-полувосхищенно выдохнул Драко и тихо рассмеялся, когда рассмеялась Нарцисса.

Она обняла его, что-то неслышно для Гарри прошептав Драко на ухо, отчего эти самые уши мгновенно вспыхнули до алого цвета, и легкой походкой направилась к камину.

– Я обязательно навещу тебя в пятницу, родной, – сказала Нарцисса, стоя возле решетки. – Но нам и правда нужно быть осторожнее, – добавила она и спустя пару секунд исчезла в зеленом пламени, назвав адрес своего магазинчика.

Драко тяжело вздохнул и отчаянно потер уши ладонями, желая вернуть им нормальный цвет. Те не поддались, храня верность смущению, и Драко снова бросил слегка нервный взгляд на свое предплечье, будто боясь увидеть на нем проступившие чернила.

Их там не оказалось, и Драко, облегченно улыбнувшись, снова перевел взгляд на картину.

– Жаль, ты этого не видел, – тихо сказал он флегматичному рисунку, почти ставшим ритуальным жестом коснулся рамы и вышел из кабинета, потушив свечи взмахом палочки.

Всю дорогу домой Гарри пытался вспомнить, что именно ему напоминали эти слова, но, так и не вспомнив, легко переключил внимание на министерскую сову, что ждала его на подоконнике.

Гарри поморщился, - бедняжки понятия не имели, что делать, если получатель был жив, но отыскать его было невозможно, и единственное, что им оставалось, это ждать возможного возвращения получателя у последнего места его пребывания, либо известия об их смерти.

Гарри забрал у сердитой сипухи свиток и, скормив ей добрую горсть печенья, отправил обратно. Послание оказалось лаконичным - ему было сказано к указанному времени четверга явиться в Министерство и распорядиться об изъятии каких-то дел из архива аврората.

Печально повздыхав о сорвавшихся планах отправиться к Драко пораньше и в мыслях о том, чтобы в ближайшее время заглянуть в лавку к Лацерте, Гарри уснул.

Комментарий к Секрет Среды

(2) В ворота поместья Малфоев можно было проходить насквозь, если взмахнуть левой рукой с темной меткой. В 1997 году так в поместье попали Снейп и Яксли.

Автор в курсе, что у Нарциссы в каноне не было метки, и в самом начале говорила про грабли и канон. Помните?

========== Секрет Четверга ==========

Гарри всегда мог ворваться в кабинет Гермионы без стука, когда как никто кроме него в Министерстве такими привилегиями не обладал.

Разумеется, он же был ее лучшим другом, крестным Розы, Героем и, на худой конец, главным аврором, - он мог многое себе позволить в Министерстве, но позволял только это.

Было на их памяти время (где-то через три года после Войны), когда они даже видеть друг друга не могли. Гермиона была беременна, а Гарри, как оказалось, не выносил беременных женщин. Стоило им столкнуться в коридоре, как это столкновение плавно перетекало в ссору, а затем, частенько, и в магическую дуэль. Ничего серьезного, разумеется, да и Гарри нарочно промахивался - прежде всего, Гермиона была подругой, а уже потом бешеной беременной ведьмой, - но факт остается фактом.

Каждый раз врываясь подобным образом в ее кабинет, Гарри забывал, что у человека могут быть свои личные, даже несколько интимные дела. Так он несколько раз застал подругу в неглиже, когда она переодевалась, пару раз отвлек ее во время еды, однажды наблюдал, как подруга от отчаяния в прямом смысле этого слова становится на голову («Чтоб мозги заработали», - как ни в чем не бывало пояснила она знатно обалдевшему тогда Гарри), и даже умудрился помешать одному кормлению Розы. А уж сколько раз они в четыре руки Розу переодевали - даже сосчитать было сложно.

В этот раз, явившись на полчаса раньше заявленного и решив проведать подругу, Гарри снова распахнул дверь, считая, что он готов решительно ко всему.

Ко всему, кроме картины того, как его подругу напористо целовала другая женщина, а сама Гермиона активно ей отвечала, обхватив руками за шею, а ногами - талию.

Гарри так и замер в распахнутых дверях с «Привет, Миона!», застывшим на губах, и осоловело наблюдал, как знакомые с детства смуглые пальцы зарываются в черное прямое каре.

Каре, однако, развернулось, являя ему уже ставшее знакомым лицо.

– Дверь закрыл, – сквозь тяжелое дыхание прохрипела Забини, метнув в Гарри испепеляющий взгляд, – с другой стороны.

Гарри, совершенно несолидно для взрослого мужчины и сурового служителя закона пискнув, вылетел за дверь, с грохотом ее захлопнув и прислонившись к ней спиной. Натянуто улыбнувшись проходящей мимо паре архиваторов, он глубоко вдохнул и протяжно выдохнул, пытаясь успокоиться.

С Гермионой им еще предстоит долгий разговор о «субординации и пристойном поведении на рабочем месте», которыми она так любила его попрекать, а пока нужно было их прикрыть, потому что, судя по выражению лица Забини, заканчивать она не собиралась.

Помогало то, что у Гермионы была репутация цербера, и ее боялись если не все, то добрая половина сотрудников всех министерских ведомств, включая самого Кингсли, и без особой необходимости к ней старались не заходить и вообще на глаза не попадаться.

Гарри как раз провожал очередной искусственной улыбкой группу невыразимцев, которые по своему обычаю даже не взглянули в его сторону, когда с противоположной стороны коридора раздался голос, от которого каждый волосок на теле встал дыбом.