Путь Ассы. Ян (СИ)

- Рад приветствовать вас в нашем доме, господин дан’ Глис, - Олдвин, как и положено в связи с его более низким социальным статусом, поклонился альфе, но при этом взгляд не опустил, чем вызвал ещё большую тень хмурости и пренебрежения на лице мужчины.

- Давайте упустим формальности, господин Риверс, - резко ответил на приветствие брюнет, скользнув недовольным взглядом по прижимающимся друг к другу омегам.

- Как пожелаете, - чуть ли не скрипнув зубами, ответил старший Риверс и жестом указал на диван. – Присаживайтесь.

- Спасибо, я постою, - процедил Хавелок, а после приподнял левую руку. – Шоу.

Молодой альфа засуетился и, достав из внутреннего кармана уж слишком парадного камзола свиток, чуть ли не с благоговением вложил его в ладонь отца.

- Это, - глава дома дан’ Глис показательно развернул свиток так, чтобы его могли видеть все присутствующие, - официальное разрешения Его Величества на мой брак с Яном Риверсом, - альфа единым, слитным движением руки свернул свиток и, перекрутив его в ладони, подал Олдвину. – Будьте добры, ознакомьтесь, господин Риверс.

Мужчина кинул в сторону сына и младшего мужа пронзительный взгляд, заметив, что оба побледнели, впрочем, сам Олдвин чувствовал себя не лучше, понимая всю обреченность ситуации, но, тем не менее, свиток принял, развернул и начал его читать.

Все было составлено правильно, грамотно, подписано монархом и скреплено его печатью. Старший Риверс понимал, что документ явно готовили в спешке, к тому же, очевидно, военный советник воспользовался своими связями и положением при Его Величестве, так как подобные грамоты выдавались монархом только в случае жребия, но, насколько знал альфа, Яна в реестр ещё не включили, да и мотивы главы дома дан’ Глис были ему определенно не понятны.

- Позвольте задать вам вопрос, господин дан’ Глис, - Олдвин так крепко сжал свиток в руках, что тот вмиг превратился в мятую бумажку, но сути дела это уже не могло изменить, даже если бы он сейчас бросил его в огонь, ведь брачное предложение уже определенно было зарегистрировано в Храме Сантии, и мужчина в этом случае был абсолютно бессилен.

- Прошу, - снисходительно ответил Хавелок, при этом не отводя взгляда фактически от своего младшего мужа.

- Когда был проведен жребий? – Олдвин пристально посмотрел на альфу, отмечая, что тот одет в парадный темный костюм, а ещё что-то подсказывало мужчине, что и этот Шоу здесь явно не просто так, учитывая то, насколько заинтересовано молодой альфа поглядывал на Яна.

- Сегодня утром, - твердо ответил брюнет, и тон его голоса явно не давал ни шанса, чтобы усомниться в данном факте

- А почему же нас не известили? – стоял на своем Олдвин, будучи прекрасно ознакомленным с процедурой жеребьевки, на которой в обязательном порядке должен присутствовать омега, внесенный в реестр, и его отец-альфа.

- В этом не было необходимости, - Хавелок, слегка прищурившись, взглянул на альфу, и в этом взгляде отчетливо было заметно предостережение, пока предостережение, которое, впрочем, за долю секунды могло смениться угрозой. – Или вы, господин Риверс, собираетесь оспаривать волю монарха?

- Нет, естественно, - выдохнув и взяв себя в руки, ответил Олдвин, который сейчас был готов наплевать на разницу в их положении и просто врезать альфе по лицу, на котором застыла маска превосходства, но это был слишком опрометчивый шаг, так как становиться врагом главы дома дан’ Глис было чревато летальными последствиями.

- В таком случае, - уже более спокойно продолжал мужчина, хотя в это время его сердце обливалось кровью, - предлагаю назначить дату и обговорить все детали брачной церемонии.

- Все уже назначено и оговорено, - властно махнув рукой, будто пресекая все попытки возразить, отрезал Хавелок. – Сегодня в два часа по полудню нас ожидают в Храме Сантии для проведения брачной церемонии, которая произойдет в узком кругу и без всяких торжеств.

- Как сегодня? – невольно вырвалось у Яна, который до этого мог лишь улавливать обрывки фраз из разговора альф, отказываясь верить в происходящее.

- Я же сказал, - повернувшись к омегам и окинув юношу недовольным взглядом, произнес альфа, - в узком кругу и без всяких торжеств, - мужчина перевел не менее недовольный взгляд на старшего Риверса, чеканя каждое последующее свое слово. – Я буду ожидать вас в Храме. В два часа по полудню. Шоу, - брюнет махнул сыну рукой, - уходим.

Молодой альфа засуетился и, кивнув Олдвину, но только потому, что тот был старше его, поспешил за отцом, правда, поравнявшись с омегами, юноша остановился и, улыбнувшись, положил руку Яну на плечо.

- Надеюсь, у нас сложатся хорошие отношения, папа, - после Шоу подался впереди и едва слышно прошептал юноше на ухо. – Вторая ночь моя, омежка.

Отстранившись, альфа одарил дрожащего юношу определенно двусмысленным взглядом и поспешил за уже покинувшим дом отцом. А Ян… Ян ничего не видел и не слышал. Перед его глазами стояла какая-то мутная пелена, а в ушах насыщенный звон. Наверное, так рушится жизнь. Осколок за осколком, как стекло. Или песчинка за песчинкой, как крутой морской берег. Или ниточка за ниточкой, как куколка мотылька. У него больше нет жизни, нет будущего и даже настоящего уже нет. Его самого нет, а может, никогда и не было. Теперь он вещь. Приложение к дому дан’ Глис. Существо без собственной воли. Сосуд для потомства. Пыль под ногами альфы. Он – ничто.

Горячие слезы обожгли лицо горечью своей соли. Сердце рвано билось в груди, и каждый стук эхом отдавался в теле. Воздух душил, сжимал грудь, будто стальными обручами, клеймил её изнутри, выжигая остатки свободы. Все мысли смешались в единую, пульсирующую в голове точку, будто раз за разом напоминая, что выхода нет. Нет… кроме как бежать. И Ян побежал, рыдая, размазывая по лицу слезы, спотыкаясь о каждую ступеньку, больно ударяясь плечом о дверной косяк, падая на кровать и накрывая голову подушкой, будто это могло помочь отгородиться от внешнего мира.

Он давно уже не плакал, а ещё давнее не рыдал, но именно сейчас ни слезы, ни судорожные всхлипы сдержать не мог. Это был приговор, время исполнения которого было назначено на два часа дня, а его личным палачом будет не кто иной, как Хавелок дан’ Глис. Его жизнь превратится в сплошной беспросветный кошмар, в котором его будут терзать старший муж и пасынок. Ян был уверен, что Шоу сдержит свое обещание, так же как и был уверен в том, что Хавелок и пальцем не шелохнет, расскажи он ему о посягательствах сына. Интересно, как долго он сможет продержаться? Или держаться не нужно вообще, ведь есть всякие настойки, яды, шнурок, в конце-то концов, и, если бы юноше не было так страшно, он бы немедля оборвал свою жизнь, которая теперь-то и жизнью не была.

- Ян, сынок, - Завир, присев на кровать, поднял омегу и прижал его к себе, поглаживая по спине, - прошу, успокойся.

- М-м-м, - Ян отрицательно замотал головой, утыкаясь лицом в плечо папы и все так же продолжая рыдать. – Он же меня убьет, - задыхаясь от всхлипов, прохрипел юноша, - возьмет силой он, потом его сын, а потом они меня убьют.

- Ян! – Завир, отстранив от себя сына, встряхнул его за плечи. – Слушай сюда! Хавелок дан’ Глис – не твоя судьба! Слышишь?! Твой путь не такой! Да, тернист, но не такой! Веришь?! – омега ещё раз встряхнул юношу, пытаясь до него достучаться. – Ты веришь мне, Ян?! Своему папе веришь?!

- Верю, - прошептал омега и вновь прильнул к отцовской груди, все ещё всхлипывая, но уже постепенно успокаиваясь. Папа никогда его не обманывал. Все, что он говорил, все сбывалось, и именно сейчас Яну хотелось верить его словам. Верить и надеяться, на то, во что он уже давно не верил и на что не надеялся. На чудо.

Завир же, баюкая своего взрослого сына, как ребёнка, поцеловал его в макушку и, повернув голову, посмотрел в маленькое окно. Огненный диск Деи уже прошел половину своего круга, а значит, времени оставалось не так уж и много, по крайней мере, старший омега надеялся, что этого «немного» будет достаточно.