На высоте гор (СИ)

Тем более что гостей прибавилось – прибыли старшие Трюмперы. В отличие от семьи Кирбитов, отец Тома был женат на малле, и, как и во всех таких семьях, детей у них было всего трое: двое сыновей и дочь. Малле опасно было беременеть больше трех раз, и мало кто хотел рисковать жизнью своих супругов. Те же, кто отчаянно желал обзавестись большой семьей, вынуждены были выбирать женщин в качестве спутницы жизни. Так, в свое время, и поступил отец Билла.

Старший же Трюмпер в молодости много путешествовал и из страны Южного моря привез с собой белокурого юношу – Креиля. Горцы смотрели на него, как на невиданное чудо. Не то чтобы среди них редко рождались блондины, но таким белоснежным цветом волос, хрупким телосложением и кожей цвета первого снега не мог похвастать никто из них.

Как ни странно, но ни один из детей Трюмперов не унаследовал внешности малле – все они были темноволосыми и смуглыми, в старшего отца.

Креиль отличался не только внешностью и непроизносимым для горца именем, он и вел себя иначе. Его мягкий голос и манера двигаться сразу же выделяла малле из толпы. Билл никогда не мог понять, что на уме у этого диковинного человека, и поэтому с самого детства с некоторым беспокойством следил за ним.

Обычное для ассасина чутье на людей отказывало ему, едва речь заходила о младшем отце Тома. И Билл чувствовал себя неуверенно, лишаясь естественных подсказок, и постоянно ждал подвоха. В детстве он даже боялся этого улыбчивого длинноволосого мужчину. И сейчас с замиранием сердца ждал, что скажет об их свадьбе загадочный малле.

К его удивлению, Креиль со словами: «Добро пожаловать в нашу семью!» обнял его, и монетки в его волосах звонко вторили его голосу. Билл смотрел на его улыбающееся лицо и никак не мог понять, искренен ли он. Юноше казалось, что ни один родитель не пожелал бы для своего ребенка подобной свадьбы и сына публично казненного предателя в мужья.

Свадебный день шел своим чередом, и после завтрака новобрачные должны были пройти несчетное число испытаний, чтобы действительно называться семьей. И пока Том показывал, что умеет заточить как меч, так и копье, чтобы в случае опасности защитить детей и супруга, Билл доказывал, что способен сохранять свою красоту и привлекательность для мужа. В этом ему помогали сестры, которые принялись срезать монеты с его волос.

- Хельмет хочет жениться на мне, – тихо прошептала Александра.

- Он же отказался, едва ты оказалась в беде, – также тихо ответил ей ассасин.

- Нет! – тут же вскинулась младшая сестра. – Он лишь сказал, что не станет лезть на рожон, но от своих слов не отказывается и заберет меня, как только сможет.

- А разве это не называется бросить в беде? – изогнул черную бровь Билл и тут же поморщился от весьма ощутимого рывка за волосы.

- Хельмет все время был рядом, это он настоял, чтобы с нами обращались, как с дочерьми лорда! – вступилась за жениха сестры Мирей. – Он следил, чтобы нас никто не смел и пальцем тронуть! Да, он не заявил открыто, что берет Александру под свою защиту, но никогда прямо не отказывался от женитьбы на ней...

- Позвольте мне помочь вам? – раздался прямо над ухом Билла звонкий голос Креиля. – Я все-таки член семьи и тоже имею право украсить жениха, – и, наклонившись над юношей, совсем тихо прошептал. – Вы немного увлеклись. Я прослежу, чтобы у вас было время поговорить без свидетелей, но попозже.

С волос Билла, наконец-то, была снята последняя монета, а его длинные волосы стараниями свекра были переплетены множеством тонких косичек и убраны наверх. Как только он и его наряд были приведены в порядок, настало время принесения подарков молодоженам.

В основном дарили разнообразные ткани. Их легче всего было достать к столь поспешной свадьбе. Однако, король, решив выделиться на общем фоне, пожаловал Тому скакуна из собственной конюшни.

Ассасину казалось, что этот бесконечный день никогда не кончится: он подметал, считал золото, замешивал тесто на хлеб и делал еще массу совершенно бесполезных вещей. Впрочем, Том не отставал: его заставили стрелять из лука, носить малле на руках, танцевать и, под конец, съесть целый каравай хлеба, испеченного из теста, которое завел Билл.

У новобрачных не было и пяти минут, чтобы отдохнуть. Поэтому поздним вечером, ввалившись в свои покои, они пренебрегли традицией, по которой младший супруг обязан был выкупать старшего в ванной и уложить в кровать, а наскоро умывшись и ополоснувшись в приготовленной для ритуала бадье, завалились спать.

Проснулись же они совсем в другом настроении. Том, еще вчера выяснивший у младшего отца, в чем он промахнулся в первую брачную ночь, горел желанием испробовать советы на практике, тем более что мирно спящий рядом Билл будил в его голове множество весьма неприличных фантазий. Он прижался к теплому боку малле, вдохнул чудесный запах его волос и, проведя ладонями по его бокам, ощутил прилив необыкновенной нежности.

Малле развернулся к мужу и уставился на него совершенно ясными карими глазами. Том не терял времени зря и накрыл губы Билла своими. Ассасин немного растерялся. Ласки мужа были, несомненно, приятными, а теплое тело, прижавшееся к нему, желанным, но он как-то не рассчитывал на столь скорое повторение брачной ночи, да и не хотел начинать день с болезненного исполнения супружеских обязанностей. С другой стороны, Том имел право требовать это от него, когда пожелает. И Билл закрыл глаза, отдаваясь поцелую, решив, что будет получать удовольствие до тех пор, пока это возможно.

Муж целовал его губы, подбородок и шею, и по коже малле бежали мурашки удовольствия. И если Билл, гладя Тома по спине, стеснялся опустить ладони ему на ягодицы, то Трюмпер, казалось, совсем не испытывает никакого стыда: его руки исследовали живот ассасина, бока, пока не добрались до средоточия желания. Том немного сместился в сторону, чтобы ему удобнее было ласкать полувозбужденный член малле. Он скользнул пальцами ниже и подхватил мошонку, вызывая у Билла судорожный стон удовольствия. Малле выгнулся, стараясь сильнее прижаться к мужу. Но тот внезапно прекратил ласки и слез с кровати. Ассасин недоуменно следил за ним, немного испуганно хлопая ресницами. Том, схватив меховой бурдюк со столика для умывания, тут же вернулся к нему, нежно целуя в губы и шепча, что в этот раз больно не будет.

- Повернись на живот.

Билл покачал головой и, залившись краской, тихо сказал:

- Я хочу все видеть.

Тогда Том схватил первую попавшуюся подушку и подложил малле под ягодицы, тот, оказавшись в довольно неудобном положении, еще сильнее покраснел. Как ни странно, но все эти приготовления возбуждали его, и он стыдился своей реакции, с другой стороны, Тома, кажется, очень радовало его явное возбуждение. Он вылил себе на руку немного вязкой жидкости из бурдюка и подушечками пальцев стал поглаживать немедленно сжавшееся колечко мышц.

- Не надо сопротивляться, расслабься, – Том наклонился к Биллу и стал покрывать поцелуями его лицо, иногда нежно накрывая его губы своими, но тут же отвлекаясь на подбородок или скулы. Малле сам не заметил, как внутри него оказались уже два пальца, он только сдавлено всхлипнул, когда они с усилием стали растягивать жаркие стенки его прохода.