SEGUI IL TUO CUORE (ЛП)

Это была его маленькая женская копия.

И ещё больше он изумился, видя Бастиана таким расслабленным и весёлым с ребёнком.

Даже с малышкой Сантаны и Бриттани тем утром он не выразил особого энтузиазма.

Сейчас же, раздавал поцелуи, качал Эрику на коленях и заинтересованно разглядывал её новые бусы из конфет, которыми девочка решила похвастаться.

Курт был безмерно удивлён всем этим.

Настолько, что, почти не осознавая этого, он пригласил Фейт в дом, представил её отцу и потом сел на диван, чтобы иметь возможность лучше наблюдать эту сцену.

Когда Бас поднял на него глаза, он ответил ему улыбкой, полной ожидания.

Затем Себастиан сказал:

– Эрика, хочешь, я познакомлю тебя с одним очень милым человеком? Это Курт, мой хороший друг. Сегодня он приготовил для нас вкусный обед, знаешь? Будет много овощей.

Эрика перестала перебирать свои бусы из конфет, чтобы получше разглядеть Курта немного застенчивым взглядом, а затем снова обернулась к отцу и сказала:

– Но я не люблю овощи.

– Но те, которые готовит Курт, очень вкусные. Правда, Курт?

– О, да. Я использую секретный волшебный ингредиент, который делает их очень вкусными, – ответил Курт привлекая внимание малышки, которая спросила:

– Ты Курт – большооой друг дяди? Он мне всегда говорит о тебе.

– Правда? – спросил тот, искренне поражённый этим откровением, и в некоторой степени даже успокоенный.

Если Себастиан не скрывал его существование от Эрики, значит, рано или поздно, возможно, когда бы она немного подросла, он всё равно её ему представил.

Курт хотел верить в это.

Внезапно мысли о выходных, проведённых дома за просмотром мультиков с девочкой, которая сейчас так открыто и заинтересованно ему улыбалась, не казались ему ни неправильными, ни неуместными.

Возможно, со временем они могли бы переделать студию в комнатку для неё.

Окей, Курт признавал, что слишком забегает вперёд.

В сущности, он ещё не успел понять, как общаться с этой девчушкой, которая представляла на практике предательство Себастиана, а уже раздумывал о том, как трансформировать дом, чтобы принимать её?

Странно, по меньшей мере.

Его желание собственной семьи становилось уже навязчивым.

Поэтому он попросил Фейт следовать за ним на кухню, чтобы она могла посоветовать, какие продукты можно было предложить Эрике, и вышел, оставляя малышку в гостиной с Бастианом и своим отцом, который уже был влюблён в неё настолько, что позволить даже играть со своей неизменной кепкой.

Курт снова улыбнулся, взглянув на них.

И даже не осознал, что посреди всего этого мысли о Блейне совершенно покинули его голову.

Каждый по-своему реагирует на разочарование.

Кто-то объедается мороженным.

Кто-то отвлекается шоппингом.

Кто-то вкладывает душу и тело в какой-нибудь проект.

Кто-то начинает плакать и не перестаёт, пока не высушит даже душу; а есть те, кто, наоборот, бросается с головой в самое пекло жизни, часто совершая по пути немало глупостей.

Блейн не принадлежал ни к одной из этих категорий.

Вообще-то, формально Блейн вкладывал тело и душу в проект.

Но, учитывая, что делал он это для того, кто его разочаровал, это не считалось, правильно?

Блейн спрашивал себя, почему до сих пор находился там, в этом гараже, ремонтируя мотоцикл, который принадлежал не ему, а настоящему мудаку.

Мудаку, который в своё время был его лучшим другом, и это бесспорно.

Но который сейчас являлся лишь тем, кто прогнал его из страха, что придётся сдержать обещание.

После всего, что он сделал, чтобы выполнить обещания, данные ему.

Сейчас он чувствовал, будто получил удар ножом в сердце и от него тоже, а ведь после предыдущего предательства Блейн не верил, что Себастиан мог сделать нечто ещё худшее.

А вот поди ж ты...

Люди всегда сумеют удивить, правильно?

Но правда в том, что вопрос этот был неуместен.

Ничто из того, что Бас сделал или сказал, в действительности не поразило Андерсона.

И это ранило больше всего остального – больше, чем слова, больше, чем тот удар.

Тот факт, что Блейн ожидал подобного, и что ещё раз, несмотря ни на что, Себастиан проявил себя обычным эгоистом… именно это его ранило.

Сознание того, что, вероятно, в тот самый момент в доме разворачивалась очередная сценка театра лжи, разумеется, не делало его, счастливее.

Фейт рассказала ему о приглашении Курта.

Поэтому он ещё не поднялся в квартиру, чтобы помыться и забрать вещи.

Поэтому и потому что... ну...

Он ждал.

На самом деле, Блейн ожидал с самого утра.

Ждал звонка, визита, сообщения, чего угодно. От Курта, понятное дело.

Впрочем, и это было ему не в новинку, учитывая, что он ждал этого восемь долгих лет.

Как бы невероятно и утопично это ни было, каждый раз, когда в Чикаго, он слышал звонок в дверь, никого не ожидая, каждый раз, когда телефон звонил, и он бежал отвечать с сердцем, что грозилось выскочить из груди, каждый раз, когда входя в комнату, он видел парня, который со спины напоминал Курта, и он надеялся, что когда парень обернётся, он увидит ту самую улыбку и те глаза, столь желанные… он делал именно это: ждал.

Уже восемь лет.

Потому что, несмотря на всё то, что он сказал Себастиану, истина была в том, что он ни в чём не был уверен.

Если не в одном: Курт нашёл бы его, рано или поздно.

Да, тот самый Курт, что уже несколько дней держал его на расстоянии.

Держал на расстоянии, но потом не мог обойтись без того, чтобы приходить к нему ночью.

Тот же Курт, который этим утром ничего не сказал ему насчёт своего желания, чтобы он ушёл, но зато ещё раз продемонстрировал, какую власть имеет над ним Блейн.

Он был в замешательстве.

Блейн понимал это.

С другой стороны, он и сам был не в лучшем положении.

Он знал, что небезразличен Курту, и, хотя Хаммел ни слова не сказал о дорожной сумке, которую Блейн намеренно оставил на виду, Андерсон знал, что он её заметил и понял смысл.

Поэтому, когда он услышал его голос и, обернувшись, увидел его, наконец, перед собой, он сказал себе, что настал час.

Готов или нет.

Пора было получить конкретные ответы.

Курт решительно направлялся в сторону гаража, где надеялся найти Блейна.

Он только что посадил Бёрта в такси, и попрощался с Фейт и Эрикой, которая подарила ему свои драгоценные бусы, чтобы отблагодарить за вкусный обед. А теперь ему было необходимо поговорить с ним.

Официальная версия – о просьбе своего брата.

На практике же – о том, что сейчас могло и должно было быть или нет между ними.

Тем утром он ужасно себя почувствовал, внезапно наткнувшись на него в кухне.

Хаммел направился туда с незатейливым намерением приготовить капучино – и вот он перед ним.

Блейн.

Само совершенство, в своих светлых брюках и тёмной рубашке.

Боже, он просто обожал, как чёрный подчеркивает цвет его глаз.

– Доброе утро, – прошептал он, чтобы привлечь его внимание, и затаил дыхание, когда эти глаза, такие чистые и откровенные, почти осязаемо коснулись его.

Ответа не последовало, Блейн молча продолжал потягивать свой кофе, прислонившись к раковине, и, хотя это заставило его занервничать, он всё равно отправился к холодильнику, чтобы взять молоко и приготовить капучино для себя и Себастиана, который всё ещё спал.

Он не пользовался для этого кофемашиной, которую купил Блейн.

Это могло показаться глупым, но ему нужно было держать раздельно вещи Блейна и Себастиана.

Пока он готовил пенку для капучино с помощью старого специального венчика, Хаммел отчётливо ощущал на себе этот взгляд, и это заставляло его нервничать.

Чтобы прервать неловкое молчание он спросил:

– Хорошо спалось на диване?

Что, в сущности, было самым глупым вопросом, какой он только мог задать, и он сам понял это немедленно.