SEGUI IL TUO CUORE (ЛП)

Но именно это Себастиан и сделал.

Потому что одно упоминание о Тэде его бесило.

Потому что одна мысль о нём, обнажённом, под Блейном, убивала его.

Он и сам не успел понять, как это произошло, а с ним и Блейн, застигнутый врасплох.

Но Бас размахнулся правой рукой и обрушил удар на его челюсть, так что Андерсон отлетел и врезался в стену, в то время как сам Себастиан из-за отдачи упал на землю.

Он был ещё слишком слаб.

Мышцы ещё недостаточно слушались его, и за это резкое движение ему пришлось бы расплачиваться в течение нескольких дней.

Себастиан ругал себя последними словами, пытаясь поставить на ноги тень человека, которым он когда-то был.

Когда он почувствовал две сильные руки, что перехватили его под грудью, чтобы помочь подняться, он оттолкнул их прочь со всей силой, какая у него оставалась.

Тот удар провёл окончательную границу между ним и Блейном.

Больше, чем слова, которые они выкрикнули друг другу в лицо, не сильно отличающиеся от тех, что уже прозвучали в другой раз, когда Блейн примчался на помощь другу, перепуганному за здоровье дочери, и узнал всё, но всё равно остался с ним – этот жест поставил точку, заставляя ясно понять, что пути назад для них больше не было.

Это и то, что Блейн трахал Тэда, определённо.

Себастиан знал Блейна и знал, что он не врёт.

Да ему это было бы и ни к чему.

Когда Смайт снова сумел встать, он повторил ему:

– Я хочу, чтобы ты убрался из моего дома до вечера, – а затем вышел из гаража, даже не оборачиваясь, чтобы посмотреть на Блейна.

Он выбрал Курта, как и предполагал.

Тогда почему он чувствовал себя таким опустошённым сейчас?

Курт чувствовал себя неспокойно тем утром.

Не только потому, что провести два часа в машине с братом, Финном, не было пределом его мечтаний даже в нормальных условиях, что уж говорить о ситуации, когда тот непрерывно ныл из-за очередной ссоры и последовавшего за ней разрыва с Рэйчел, но также и потому, что он немало нервничал из-за идеи снова увидеться с отцом.

Отношения с Себастианом были запутаны и ещё больше – с Блейном, и Курт знал, что его отец немедленно заметит это, и не хотел заставлять его беспокоиться.

Он и без того не очень хорошо себя чувствовал в последнее время.

И в самом деле, ему не следовало предпринимать это путешествие, но желание повидать Себастиана было слишком большим, чтобы кто-то сумел отговорить его от поездки в Нью-Йорк.

– Слушай, я твой брат, и мне нужна помощь. Я считаю, что будет правильнее, если сейчас ты поможешь мне, а не ему, прости, – между тем говорил Финн, сидящий рядом с ним в его внедорожнике.

– Финн, я же тебе сказал. Мне не кажется корректным выбрасывать Блейна из дома после того, как в течение двух месяцев он так помогал мне, только потому, что ты не знаешь где ночевать. За дом, где живёт Рэйчел, ты тоже платил, прости, и всё ещё это делаешь. И, честно говоря, я считаю, что ты заплатил куда больше, чем она, учитывая, что первые годы здесь, в Нью-Йорке, она ни черта не делала и не имела никакого заработка. Или разделите это жильё, или, если уж на то пошло, это ей следует искать другую квартиру!

– Курт, мы говорим о Рэйчел Берри, окей? Я не хочу начинать бесконечных дискуссий с ней. Между нами всё кончено. Знаю, за все эти годы я говорил это, по крайней мере, тысячу раз, но сейчас это правда. Пусть забирает эту квартиру и продаёт её, чтобы купить себе новый парик для театра, мне плевать. Я не желаю больше иметь с ней дела, окей?

– Да что произошло на этот раз, можно узнать?

– Я не хочу говорить об этом, – сказал Финн, пожимая плечами.

Потому что всё ещё было больно говорить о том, что Рэйчел бросила его не ради другого мужчины.

Не потому, что разлюбила.

А просто потому, что ей предложили турне с её театральной труппой в Лондоне, и она не хотела иметь такой балласт – так она его определила: балласт.

Рэйчел Берри была на пути, чтобы стать звездой Бродвея уже пять лет, и на этот счёт никто не мог бы ничего сказать.

Но чем ей до сих пор не удалось стать, так это зрелой и чувствительной.

И Финн просто не мог больше этого выносить.

– Она тоже отказывается говорить об этом. Поглощена этим новым турне и, кажется, ничто другое её не волнует. Как обычно. Странные вы оба. Вы любите друг друга по-прежнему. Это ясно как день. Она только и делает, что спрашивает меня, как у тебя дела. И тем не менее, вы постоянно причиняете друг другу боль.

– Может быть, мы просто не созданы для того, чтобы быть вместе, Курт.

– Что ты хочешь сказать?

– Иногда недостаточно просто любить кого-то, чтобы сделать правильным то, что ты и этот человек – вместе. Иногда нужно и нечто ещё, чего нет, чтобы всё это работало.

Нужно нечто ещё, чего нет...

Как, например, общее прошлое, на которое можно опереться?

Курт невольно задумался над этими словами.

И это было, пожалуй, странно, что они слетели с губ его непутёвого сводного брата, но они имели смысл.

Того факта, что он чувствовал сильное влечение к Блейну, было недостаточно, чтобы послать к чертям пять лет совместной жизни, разве нет?

Окей, то, что он чувствовал к Блейну, не было всего лишь влечением, он знал, что любит его, в некотором смысле, но этому противостояло всё то, что он разделил и продолжал делить с Бастианом, так?

И та близость, что он испытал с ним прошлой ночью… ему было хорошо.

Когда он проснулся утром рядом с ним, он ощутил неописуемое счастье, какого не чувствовал уже давно.

Знать, что он снова там, где он мог помочь ему почувствовать себя лучше, было великолепно.

В конце концов, Себастиан был его первой любовью, нет?

Его лучшим другом и наперсником.

Он знал его с юности, и если тебе повезло иметь такие отношения, их не бросаешь только потому, что встречаешь другого и после двух месяцев начинаешь думать, будто твой идеальный парень существует и у него другое лицо.

Бас был первым для него.

И он по-прежнему его любил.

И сейчас он был необходим Себастиану рядом, чтобы оправиться.

И это тоже было важно.

Должно было быть важным.

– Слушай, братишка, у твоего приятеля здесь есть ещё этот Тэд, правильно? Может, на некоторое время он остановится у него, пока я ищу жильё, но сейчас мне очень нужна твоя помощь, пожалуйста! Если хочешь, я сам поговорю с ним и объясню, что никто его не гонит. А потом...

Дальнейшую речь Финна заглушил шум тысячи мыслей Курта.

Он не сказал о своём страхе, что, возможно, ему в любом случае придётся попрощаться с Блейном.

Тем утром он заметил, что Андерсон забрал свои вещи из ванной и сложил их в дорожную сумку, которую оставил возле входной двери.

Но он ничего не сказал ему об этом, даже когда они пересеклись на кухне.

Но Курт думал, что успел немного узнать Блейна, и это был ясный намёк.

Может быть, не сегодня и, возможно, даже не на этой неделе, но Блейн всё равно уйдёт.

– Твою ж мать! Что за чёрт? – почти закричала миссис Бингли, когда дверь ей открыл не Курт и не Блейн, как она ожидала, а опирающийся на палку Себастиан. – Ох, божечки, это и правда ты, или я вчера переусердствовала с фасолью, умерла и попала в рай?

– Ну, что ж, мэм, учитывая, что вряд ли я заслуживаю рай, я могу с уверенностью сказать, что Вы живы, а я всего лишь вышел из комы, – весело заявил Себастиан.

– Ах ты ж!!.. – закричала снова миссис Бингли бросаясь в его объятия. Она крепко прижала его к себе, и вскоре Себастиан почувствовал, как горячие слёзы увлажнили его рубашку.

Он был привязан к этой женщине, на вид такой хрупкой, но на поверку обладающей стальной закалкой.

Она напоминала ему его бабушку, о которой сейчас у него остались лишь смутные вспышки, потерявшиеся в путанице разрозненных воспоминаний после аварии.

И она тоже очень его любила.

И поскольку никто не сообщил Люси о его пробуждении, этот сюрприз вполне мог спровоцировать у неё инфаркт от чрезмерной радости.