Запутанные паутины искупления/The Tangled Webs of Redemption (ЛП)

— Можем ли мы начать? — спросил он, не утруждаясь приветствием. — У меня есть работа, которую я мог бы делать в это время, и действительно не понимаю, почему мистер Старк считает тренировку необходимой.

И всё же, что-то было в голосе ребенка. Баки был уверен, что слышал его раньше, но просто не мог понять где. Он отмахнулся от этой мысли и начал размахивать руками, чтобы разогреть плечи.

— Старк сказал, что объяснил тебе. Он беспокоится за твой высокий риск быть втянутым в неблагоприятную ситуацию сейчас, когда ты у него на стажировке.

Питер разбушевался.

— Поверьте, я могу о себе позаботиться.

Баки поднял бровь. Ребенок не был таким тощим, как Стив до войны, но обладал худобой, несмотря на явно тренированные руки. Возможно, он поднимал вес и делал легкое кардио, чтобы поддерживать тело в форме, но это не означало, что он сможет сопротивляться обученному солдату. Тем не менее, Баки не собирался указывать на это и провоцировать ещё один конфликт.

— Я уверен, что ты сможешь. Слушай, Старк попросил меня помочь тебе с этим, вот что я и собираюсь делать. Вместо того, чтобы жаловаться, как насчет того, чтобы просто продолжить? Чем быстрее мы начнем, тем быстрее закончим, — усмехнулся он. — Никогда не знаешь, может научишься чему-нибудь.

Глаза Питера сузились.

— Да? Вы будете тем, кого учат?

Баки видел и более свирепых котят, конечно, но если парень хотел пойти по трудному пути, ну, может быть, обнаружение себя на спине с металлической рукой вокруг горла продемонстрирует серьезность ситуации. Баки никак не мог подвести Старка, тем более, что это было единственное, о чём его с тех пор попросили. Если он хотел доказать, что достоин называться Мстителем, ему нужно было показать, что он способен на это, и Баки не собирался позволять какому-то надутому подростку остановить его.

— Посмотрим, — ответил Баки, кивнув по направлению к матам. — Почему бы тебе не показать мне, что умеешь?

Питер не удосужился ответить, просто подойдя к тренировочной площадке, и повернулся, ожидая Баки. Солдат, тоже промолчав, просто пошёл прямо за парнем, решив начать урок с небольшого теста.

Вот только внезапно он оказался на спине.

— Какого черта? — прохрипел Баки, глядя на ребенка, который сидел на его груди. Он потянулся, чтобы оттолкнуть его, но его рука была вывернута и держалась в железной хватке. Кусочки паззла встали на место, и он понял, откуда узнал голос. — Ты тот ребёнок-паук из аэропорта, — умудрился произнести он.

Питер наклонился ближе, глядя на Баки.

— Человек-Паук, — вышел из себя он, и его карие глаза вспыхнули, — Давай мы с тобой немного поболтаем.

— О? Ты скажешь мне, что именно я сделал, чтобы попасть в твой чёрный список? — спросил он легкомысленно, заработав небольшой поворот хватки на запястье, что заставило его зашипеть от боли.

— Что-то вроде этого, — чуть не зарычал Питер, резко контрастируя с весёлым, счастливым парнем, работавшим со Старком в мастерской прошлым вечером.

— Как насчет того, чтобы позволить мне подняться и поговорить как взрослые?

— Да нет, мне и здесь хорошо, — сказал Питер, немного сдвинувшись и уперевшись ногами в ребра Баки.

Зная, что спорить бессмысленно, Баки успокоился. Не быть самой сильной стороной в бою было тревожным чувством, но у него был некоторый опыт в прошлом. Хотя, тогда всё было по-другому. Ребёнок (серьезно, он был просто ребёнком) был, вероятно, самым сильным человеком, с которым когда-либо сталкивался Баки. Он вспомнил свой удар, когда его и Сокола преследовали, но Человек-Паук легко остановил его, а затем заболтал о том, насколько крута его металлическая рука. Это было почти невероятно, но потом Сокол сбил его, и борьба продолжилась. Он вспомнил, что видел, как Стив бросил рампу, и Питер поймал её, но затем им удалось убежать, и он не очень много об этом думал с тех пор. Это было, несомненно, впечатляюще, но теперь, когда он был близко и лично показал ему, испытывать это из первых рук было еще более впечатляюще. Он чувствовал, что Питер сдерживается, не используя свою силу во всю мощь. Баки стал суперсолдатом с помощью сыворотки, и всё же стажеру Старка пришлось физически воздержаться от использования своей полной силы, чтобы случайно не убить его. Даже более восхитительно, чем тогда, в Берлине.

— Так, о чём ты хочешь поговорить? — спросил Баки так небрежно, как только мог.

— Это будет не беседа. Я буду говорить, а ты будешь слушать. Понял? — сказал Питер ему, но голос немного надорвался на последнем слове. Баки мысленно заметил, что нужно бы добавить «говорить угрожающе» в свою учебную программу.

— Ясно, — хмыкнул Баки.

Дверь в комнату ударилась о стену, когда кто-то прошел через неё, и они оба подняли глаза, увидев, как входит полковник Роудс. Мужчина остановился, прицеливания взгляд и лязгая металлическими ножными протезами по полу.

— Я вижу, что вы оба заняты, так что просто уйду, — сказал он, указывая большим пальцем через плечо, прежде чем повернуться и выйти.

Как только они снова остались одни, Питер обратил к нему глаза, и Баки увидел, как спала всего на секунду его маска. Паркер выглядел не совсем испуганным, а больше взволнованным. Он снова захлопнул барьеры, и его лицо перестало что-либо выражать, но этого момента оказалось достаточно, чтобы Баки осознал, что видел не просто действия раздражительного обиженного подростка, а что Питер действительно был обеспокоен.

— Что такое? — осторожно спросил Баки. — Почему ты так волнуешься?

Выражение его лица отразило шок, а затем опять опустело, не позволяя оппоненту увидеть, что он пытался скрыть. Питер вздохнул и соскользнул с Баки на мат рядом с ним, перекатываясь на спину и уставившись в потолок. Солдат остался там, где лежал, не желая спугнуть мальчика, прежде чем он объяснит, ради чего было это небольшое представление. Прошло ещё много времени, пока Питер не заговорил.

— Ты не можешь снова причинить ему боль, — сказал он, и его голос задрожал от эмоций. — Если ты это сделаешь, я убью тебя, богом клянусь.

— Кому причинить боль? — спросил Баки, хотя был уверен, что точно знает, кому.

— Мистеру Старку, конечно, — сказал Питер, подтверждая подозрения Баки.

— Я не собираюсь причинять ему боль, Питер, — заверил он подростка. — Даже когда мы воевали в Сибири, я делал только то, чтобы разоружить его и не ранить.

Питер горько вздохнул.

— Это ты называешь «не причинять боль»?

Баки нахмурился, не зная, почему парень ему не поверил.

— Клянусь, я никогда не пытался навредить Старку, хотя он пытался убить меня, — он быстро поднял руку, чтобы задержать ожидаемое прерывание реплики. — Я понимаю — у него были все основания желать мне смерти, поверь, я знаю. Но к тому времени я был собой, а не солдатом, поэтому всё, что я пытался сделать, это остановить его, а не причинить ему боль.

— Думаю, может быть, что тогда ты должен был сказать это своему парню, — огрызнулся Питер.

— Парню? — спросил Баки, запутавшись.

— Да, Капитану Америке.

— Он не мой… ладно, это не имеет значения. Что ты пытаешься сказать, Питер?

Парень сел, сложив руки на груди, и напряжение исходило от него. Баки сел к нему лицом.

— Вы с Капитаном Америкой усовершенствованные суперсолдаты. Мистер Старк — нет. Однажды он назвал себя «человеком в консервной банке». Его костюм — самое чудное изобретение из всех, что я видел, но это просто оболочка — под всем этим мистер Старк просто обычный человек, — покачал он головой. — Ты, вероятно, не знаешь, но у него есть искусственное сердце и некоторые органы, где находится реактор. Они сделаны из титана, так что вы думали, что они прочные, да? Выдержат? Ну, ты же знаешь, что происходит, когда щит Капитана из вибраниума ударяет кого-то, пусть даже в железной броне? — Баки тяжело сглотнул, ужаснувшись своей недальновидности. — Костюм мистера Старка был полностью разрушен. Он проколол легкое, и только чудом избежал повреждения сердца, — Питер посмотрел вперёд, их глаза встретились, и Баки увидел, что они были мокрые от слез. — Он только человек, у него нет суперсил или выносливости, как у тебя или у меня, он не исцеляется быстрее, чем обычные люди, — всхлипнул Подросток, а затем снова посмотрел на Баки. — И вы просто оставили его там. На морозе. Раненого и одинокого, ты оставил его умирать.