Радиус ноль (СИ)

***

Похмельное утро дышало благодушием, несмотря на некоторые неприятные ощущения. Ваня лениво изучал давно знакомое ему перекрестье потолочных балок, потом снова закрыл глаза, с удовольствием ощущая под боком теплое и живое. В голове образовалась приятная пустота, и сейчас она неслышно гудела как маленький сердитый трансформатор, но звук этот казался уместным и убаюкивающим, а все происходящее – правильным. И когда из новой дремы его вывели осторожные прикосновения внизу живота – это тоже не вызвало удивления. Задернутые шторы создавали в дачной комнатке совершенно интимный полумрак, и жаркий, мокрый язык, ласкающий головку члена под одеялом, так естественно вписывался в обстановку, что Ваня только довольно вздохнул и опустил руку под одеяло. Правда, вместо растрепанной со сна прически супруги, он нащупал… короткий мягкий ежик и слегка напрягся. Вчерашний вечер вспоминался смутно, но главное он все же восстановил: Костя, извивающийся под ним на дубовом лежаке в сухом банном жару, сдавленные стоны и неумелые поцелуи, бегущие со лба капельки пота… Боже! Это ж как он вчера нажрался-то! Это же позорище, это же…. То сны похабные, то теперь это… ну, к кому в бане спиной опасно поворачиваться…

Лицо Ивана Николаевича залила краска стыда, но мозг не проснулся еще окончательно, поэтому бури страстей не вышло. И к тому моменту, когда из-под одеяла выглянула Костина голова, он уже вполне овладел собой и даже нашел в себе силы подколоть коллегу:

- Че, налажал я вчера и ты решил мне показать, как надо?

Костя улыбнулся шутке, приоткрывая неровные зубы. Но ответил серьезно, хоть и смущенно отводя взгляд:

- Ласковый ты. Мне было очень классно вчера, наверное, в первый раз все так… ну, без жести.

Он умолк, но Ваня уже все понял.

- Жести больше не будет, Кость! Ты пока начинай шевелиться, резюме разошли там… Мы спиздим у Эстебановича ту запись, и все. Хрен ему, а не жесть!

- А если он ее сохранил куда-то еще?

- А вот тут подключим курсантов…

- Ты охуел? – Костины глаза стали похожи на чайные блюдечки.

- Ну короче, - отмахнулся Ваня, - два человека, кроме нас точно знают. Собственно, они и навели меня на всю эту хрень, я же понять не мог сначала, думал, у тебя дома проблемы. Помнишь?

- Кто эти два человека?

- Да две девки, одна из твоей группы, другая из моей. Ну которая водит все, что ездит, а вторая - с чаем… – видя, как лицо младшего коллеги медленно приобретает более спокойное выражение, Иван продолжил: - Маша и Даша. Это они просекли, что творится, выследили тебя и Эстебановича. И все гадали, как тебе помочь, между прочим. Так, чтобы без скандала. Я про запись только вчера от тебя услышал, до этого не знал, и они не знали. Теперь план есть.

Костя полностью вылез из-под одеяла и сел, шаря в ворохе одежды. Вытащил сигареты, зажигалку и еще какую-то фигню. Прикурил, несмотря на возмущенный оклик Ивана. Клубы сизого дыма немедленно добавили полумраку спальни антуража какой-то опиумной курильни или иного гнезда разврата.

- Тогда его ноут надо стащить, - задумчиво процедил Костя, стряхивая пепел в фольгу от пачки. – Вряд ли это на рабочих компах хранится. Вообще, надо как-то его спровоцировать показать, где запись находится.

Иван наблюдал за ним с нескрываемым удовольствием, отмечая положительные изменения в настроениях коллеги. Тот больше не выглядел жертвой обстоятельств. И это почему-то вызвало у Ивана неожиданный прилив желания. Дождавшись, пока Костя приведет в исполнение приговор окурку, он придвинулся ближе и провел кончиками пальцев по поджатой ноге парня от колена к бедру.

- Мне вчера тоже понравилось, Кость. Я до сих пор как пьяный. И, кажется, снова тебя хочу… - заметив, что собеседник смотрит на него в упор, Ваня поспешил добавить: - Ну, если ты сам бы… Если тоже хочешь. Я ж не какой-нибудь этот…

Костю развеселил этот внезапный приступ дислексии.

- Да, ты точно не «какой-нибудь этот», - хохотнул он. – Этот бы спрашивать не стал…

Ваня снова вспомнил синяки на бедрах любовника и зло выругался.

- Никогда не понимал всего этого садо-мазо, жестокости, - буркнул он. – Средневековье какое-то. Мерзко… Хотя до вчерашнего дня я и еще кое-чего не понимал…

- Ощущение власти над другим, - кивнул Костя. – От этого штырит не по-детски, Вань. Но способов контроля много, - парень перешел на шепот. - Ту же самую власть можно установить не болью, а лаской. Абсолютную власть…

Ваню бросило в жар. От низкого интимного шепота к концу этой речи он стал обладателем бешеной эрекции. И когда Костя, дернув из-под сидящего мужчины одеяло, уронил того на подушки и навис сверху, тот был готов уже к любым экспериментам с властью, абсолютной и не очень.

Опираясь на локти, Костя медленно лизнул член любовника снизу по всей длине, пощекотал уздечку и принялся раздвигать языком отверстие на головке. Ваня не смог сдержать стона, и приподнялся, чтобы видеть процесс. Склоненная к паху голова с коротким ежиком светлых волос так и просила коснуться ее, и Ваня взъерошил парню волосы, задержав руку на затылке. Тот понял это по-своему: одним жадным движением он полностью заглотил член, и принялся сосать, водя по стволу языком. Ощущения сделались настолько мощными, что мужчина выгнулся на подушках, приподнимая бедра, лишь бы еще глубже оказаться в жаркой влажности рта. И вот тут Костя отстранился, вытер губы и, нависая над обиженно вытаращившимся на него Иваном, шепнул:

- Вот так тоже можно, например. Чувствуешь, да?

- Вот поганец, - простонал тот, с трудом переводя дух. – Обламывать-то зачем?

Костя широко улыбнулся, бесшумно облизывая зубы, и в этой гримасе было столько откровенной похоти, что Ваня успокоился – никто его не обламывает, это просто игра. Мальчик и сам не сможет остановиться сейчас.

- Я просто показываю, что лаской тоже можно подчинить. А еще я хочу показать тебе то, что вчера чувствовал я. Хочу подарить тебе тот кайф, что вчера словил с тобой… Расслабься, ладно?

И Костя снова обхватил ствол губами, продолжая невыносимо медленное скольжение вверх-вниз. К губам добавились руки, ласкающие внутреннюю поверхность бедер, живот, соски и даже шею – руки у мальчика оказались на диво длинными и очень умелыми. Иван уже не понимал, сколько рук его ласкает одновременно, он не мог отделить ощущения друг от друга и плавился, варился в котле невыносимой сладости. Оставалось только удивляться, где этот правильный во всех отношениях парень понабрался таких умений. Или это его замкомэска научил, сука такой? Ох же ты, что творит-то…

Игры в абсолютную власть продолжались. Полуоткрытые губы Кости оказались совсем рядом с лицом распростертого на подушках Ивана, так, что он ощущал запах табака не только носом, но и чувствовал его дымную горечь на вкус. Костя, явно дразнясь, провел кончиком языка по нижней губе мужчины, но отпрянул, едва лишь тот попытался втянуть его в поцелуй. Завязалась игра, распалившая обоих еще сильнее. В процессе Костя успел дотянуться до какого-то маленького предмета, вынутого из кармана месте с зажигалкой и сигаретами. Увлеченный попытками поймать губы парня, Ваня нечего не замечал ровно до того момента, пока скользкие и прохладные от геля пальцы не обвели его анус. Должно быть, на лице отразился испуг и протест, потому что Костя немедленно поспешил его успокоить, продемонстрировав тюбик с гелем.

- Учи матчасть, Вань. Тебе понравится.

И снова вернулся к оральным ласкам, одновременно при этом ненавязчиво проталкивая в узкое отверстие скользкие и ужасно длинные пальцы. Ощущения были совершенно ни на что не похожи. Чувство наполненности и движения гладкого постороннего предмета внутри не причиняли ни боли, ни неудобства, но особого кайфа тоже не доставляли, напоминая какую-то мудреную медицинскую процедуру. Но стоило любовнику ввести пальцы чуть под другим углом, задевая внутри какую-то особенно сладкую точку, Ваня жадно втянул воздух, широко распахнув глаза и мгновенно краснея лицом.

- Еще? –лукаво ухмыльнулся Костя, наклоняясь к мужчине и наконец-то накрывая его губы своими. Ваня впился, почти кусая его, и мычанием встречая следующий толчок в чувствительную точку. Он еще и дразнится, поганец!