Белый лист (СИ)

========== Глава 1. ==========

— Ро-ко!

Демьян ухмыльнулся, отсалютовал заоравшему Михе бутылкой и притиснул к себе Илью. Тот был уже изрядно навеселе, и Дем искренне рассчитывал, что таким и останется до конца матча. Динамо с его стороны успело порядком подзаебать.

— Ну и нахрен так орать? — недовольно скривился Илья.

— Ну детка, — вкрадчиво забормотал Демьян ему на ухо. — Надо же перед игрой настроиться, разогреться. Это как секс: для качественного процесса нужна прелюдия.

Илья покраснел и шлепнул его по руке, но слишком уж демонстративно, так что Демьян со всей отчетливостью понял: сексу сегодня быть. Текучим движением он взобрался на спинку лавочки и потянул наверх Илью, прикидывая, успеют ли они по-быстрому перепихнуться до матча. Детскую площадку, на которой расположилась вся их компания, удачно окружали обшарпанные пятиэтажки. Сорвать домофонную дверь на такой — пустяковое дело, а вот согласится ли манерный Илюша на секс в подъезде — большой вопрос.

— А то, что вы бомжей били, тоже прелюдия? — язвительно спросил тот.

— Бомжи — хуже крыс. Ходячая зараза, да еще и говорящая. Отбросы под ногами цивилизации.

— Это ты, что ли, цивилизация?

— А почему бы и нет? Или ты их жалеешь?

Илья закатил глаза и фыркнул:

— Ну вот еще.

— Ну и славненько.

Трахаться хотелось куда больше, чем философствовать о бомжах, так что Дем хлебнул уже теплого пива и попытался действовать тонко — психологически:

— Это на самом деле охренительное чувство. Попробуй сам. Ро-ко! — рявкнул он, добавляя баса в голос.

— Ро-ко! — подхватили альфы, раскалывая сонную, послеобеденную тишину спальной коробки.

Омеги захихикали, закрыли уши. Илья посмотрел насмешливо, чуть склонив голову, и закатил глаза:

— Не буду.

— Ну давай, — принялся убеждать Дем. — Просто расслабься и сделай это.

Илья покраснел, закрыл лицо руками и замотал головой.

— Давай же, ну! — подбодрил Демьян. — Ро-ко!

— Ро-ко! — снова подхватили альфы, глядя на Илью.

Демьян видел, как он решается, как исчезает во взгляде неуверенность. И логичным продолжением:

— Ро-ко! — высокое, тонущее в басовитом реве альф.

Илья раскраснелся — такой сладкий и хорошенький, что у Дема пересохло во рту. Ладный, так правильно умещающийся в руках. Демьян поймал его взгляд, притянул намертво и потащил с лавки. И Илюша, умница, двинулся за ним, теряя остатки разума и сопротивления в этом контакте пока что глаз.

— Извините, вы не могли бы кричать чуть тише? У меня ребенок спит. А его так тяжело укладывать. Извините.

От неожиданного вмешательства извне Илья встрепенулся и сморгнул. Контакт пропал, вместо него появилось такое ненужное Демьяну осмысление. Дем сжал челюсти и резко развернулся, собираясь хотя бы на словах прикопать тупую суку, так не вовремя влезшую своим срывающимся голоском.

Пропал. Такое картонное в романах оказалось железобетонным в его сраной жизни. Словно кто-то шумно захлопнул увесистый том Демьянового прошлого. Белый лист, и ничего на нем. Только неземной какой-то омега в окне. Испуганный донельзя, фонящий животным страхом хорошего мальчика перед почти бандой. Одни глазищи — большие, яркие на кукольном личике, да копна белокурых волос, будто с постера в салоне. Не бывает таких. Их рисуют, как в той песне «Нэнси», создают лимитированными коллекциями.

Мир, звеня, сжался до окна на втором этаже, смещая туда же центр притяжения. Демьян шагнул вперед, ближе, хотя бы немного, потом еще, отстраненно замечая, как глаза омеги расширяются от страха, становясь еще больше, глубже. А затем одним моментом — щелк! — окно захлопнуто и задернуты шторы.

Демьяна не стало. Его не было ни на матче, ни после, у Михи дома. Прикосновения и взгляды Ильи, на грани фола, стали неприятны. А все мысли крутились около неизвестного омеги — новой системы координат. Это было тупо, не по-пацански, но Демьян ничего не мог поделать, даже пытаться не мог. Друзья сочувственно хлопали по плечу, Илья дулся, а Дему было просто насрать.

Через неделю та самая детская площадка стала родной. Скамейка напротив подъезда с другой стороны дома — еще роднее.

Конечно, сначала Демьян попытался познакомиться. Он вычислил квартиру, купил букет — все по правилам! — и позвонил. Шуршание за дверью было слишком отчетливым, чтобы поверить в то, что дома никого нет, но впускать незваного гостя и не подумали. Логично, в общем-то, учитывая специфику первой встречи. Букет полетел в мусорку, а Демьян решил познакомиться на улице. Отточенный ход, элементарно, как два пальца об асфальт, потому что внешность и харизму не пропьешь, а и того, и другого у Демьяна было более чем достаточно.

Не прокатило. Перепуганный омега — господи, как пахнет-то! — припустил так, что ошарашенный Демьян даже догнать не смог. Изнывая от безделья, дождался вечера, каким-то внутренним чутьем улавливая появление омеги еще с угла дома, спрыгнул с лавки и ухватил за запястье, такое, блять, тонкое, что мозги наизнанку. Попытался все объяснить, мешая в кучу чувства, образы, походя преодолевая сопротивление, настолько легкое, незначительное, что и внимания-то не обратишь. Потом столкнулся взглядами и резко убрал руку, сквозь нарастающий звон в ушах глядя, как задыхающийся от страха омега сбегает в подъезд.

Демьян снял привычные «трубы» и вытащил из закромов унылую джинсовую классику. Сменил «форсы» на более консервативную модель. Бесполезно. Привычные схемы не работали. Мальчик — котик, зайка и вынос мозга — боялся и на контакт не шел. Через пару попыток, осторожных коротких звонков, дверь резко распахнул крупный альфа. Ухватил за грудки и, приложив пару раз о стену, пообещал, что прикопает хладный Демьянов труп в близлежащем лесу, если тот еще раз сунется к Олеже. Судя по грамотному удару в живот и комплекции в целом, угрозу он вполне мог и сдержать.

Демьян сидел на оплеванном полу, задыхался, держась за живот, и был счастлив, потому что узнал имя. И, словно очередным подарком из новогоднего мешка, Олег:

— Очень больно? — Такой привычно нерешительный. — Вызвать скорую?

Демьян замотал головой, думая только о том, как бы сделать так, чтобы он говорил подольше. Но Олег молча выскользнул из квартиры. Не приближаясь сильно, поставил на пол бутылочку воды и убежал обратно.

— Прости за отца. Но не ходи за мной больше.

Демьян закрыл лицо ладонями и расхохотался. Отец. Камень с души, потому что моложавый альфа мог быть и парнем. И бонусом то, что парня, скорее всего, нет, иначе разбирался бы он, а не батя. Дем вылакал воду, а пустую бутылку хранил. Как дебил.

Конечно, ходить он не перестал. Проще было сразу пристрелить. Но приблизиться, заговорить не пытался. Ограничивался еле заметными кивками и осторожным «здравствуй», когда Олег при виде него перестал вздрагивать. Потом начал провожать до института. Максимально незаметно. Сдерживая желание прикрыть собой в переполненном вагоне метро или сломать руку уроду, посмевшему Олега толкнуть.

Наверняка Олег его видел. Не мог не видеть, не замечать взгляда. Но не прогонял больше, и, видимо, поговорил с отцом, потому что тот, во время единственной случайной встречи, когда Демьян растерялся и не успел свалить, только поморщился, но убить не попытался.

Демьян выяснил, что спящий ребенок был соседским, который, видимо, был отправлен на передержку.

А еще оказалось, что Олег подкармливает бомжей. Относит остатки ужина в одноразовом лотке. В первый раз Дем так охренел, что по инерции сделал несколько лишних шагов, приблизившись настолько, что бомж, не раз им битый, заметил его, подорвался с места и убежал, так и не взяв протянутый Олегом лоток. Тот обернулся и нахмурился, в первый раз на памяти Демьяна. Дем замер, завороженный, и вздрогнул от непривычно резкого голоса Олега:

— Не нужно судить всех по себе. Не каждому хватает сил, связей и удачи, чтобы выбраться из неприятностей. Сергей Николаевич хороший человек. Просто так сложилась жизнь. Не тебе его судить. Тем более, незнаючи.