Нашествие родителей, или Отдых с препятствиями (СИ)

Примечания автора:

Относится к серии “Квартирант”:

1. Квартирант

2. Лиан (вбоквел про Сергея)

3. Нашествие родителей

========== Часть 1 ==========

Телефон трезвонил и трезвонил, вырывая из сна. Если бы он находился рядом, Костя уже бы сам нажал сброс, даже матери не положено звонить в такую рань! Но мобильник играл навязчивой музыкой где-то в коридоре, и выбираться из теплой постели не было никакого желания. Телефон замолчал, и не успел Костя вздохнуть с облегчением, как он снова затрезвонил. Костя пихнул Антона, пробормотав:

— Ответь уже. Мать твоя звонит.

Антон засопел и прижался еще плотнее.

Телефон продолжил свое пагубное воздействие на сон. Костя снова пихнул Антона, тот завозился, чмокнул Костю в плечо.

— Вставай, именинник!

Антон открыл глаза, и в сумеречном свете начинающегося утра они казались еще чернее — космическая бездна, куда сразу провалился Костя. Он легонько поцеловал Антона в пухлые со сна губы:

— С днем рождения! Твоей маме тоже не терпится тебя поздравить.

— Черт.

Антон нехотя слез с дивана и направился в коридор, почесывая голую ягодицу. В смутном утреннем свете Костя разглядел на ней расцветающий синяк — след от его собственных зубов, оставленный вечером, и самодовольно улыбнулся. Что тут поделаешь, если у Антона такая соблазнительная задница!

Из коридора доносилось тихое бормотание Антона, вскоре сменившееся на громкое:

— Что? Серьезно? Да, хорошо. Да, я понял. Да, сейчас.

Костя, насторожившись, сел на постели. Антон вернулся в комнату и молча принялся одеваться.

— Что случилось?

— Мои приехали, представляешь? — не слишком обрадованно сообщил Антон. — Внизу ждут возле подъезда.

— Как приехали? Все? — Костя с ужасом представил в своей квартире шумных Антоновых племянников. Ладно, их еще можно пережить, если недолго, но зятек… Вот уж кого он совсем не хотел видеть.

— Да нет, только родители. Сосед сюда приехал торговать и их захватил. Я пошел вниз, и ты тоже одевайся и спускайся.

— Зачем? — удивился Костя.

— Продукты таскать. Они знаешь сколько всего навезли, пользуясь оказией.

***

Костя как раз закрывал дверь, когда на этаже остановился лифт, из которого появился пятящийся Антон, тянущий за собой мешок, распираемый крупными округлыми фигурами.

— Это еще что?

— О! — мельком глянул на него Антон с выражением «проснулся наконец!». — Арбузы, что ж еще?

— Арбузы?

— Принимай давай, потом поболтаем.

Антон, уложив мешок у стены, бодро кинулся в лифт и начал передавать Косте тяжеленные коробки.

— Ого! А что тут?

— Бля, Костя! Консервация. Помогай давай. Там мамка внизу сторожит остальное, мы уже все перетащили к лифту, осталось только в квартиру перенести.

Костя принялся складировать коробки и ящики, забитые банками.

— Это последняя. Я поехал, — Антон подал коробку, и когда Костя потянул ее на себя, забирая, придержал, а стоило ему поднять лицо и посмотреть недоуменно, чмокнул быстро в губы и улыбаясь поехал загружать лифт.

Костя растерянно смотрел на закрывшиеся двери, но увесистая коробка давала о себе знать, и он поставил ее к другим, прислушиваясь через лифтовую шахту к доносящемуся шуму и голосам. Антон пашет, а он-то чего стоит? Костя открыл дверь в квартиру, снял спортивную куртку и принялся затаскивать продукты в коридор, игнорируя недовольные взвизги запертого в своей клетке Лакки.

Он еще не закончил, как Антон уже приехал с новой партией. Они быстренько вытащили продукты из лифта, и Антон отбыл назад, снова поцеловав его. Костя улыбнулся — ему нравилась такая игривость вечно серьезного Антона. А еще ему нравилось, что он такой сильный, а ведь с виду и не скажешь — дрищ дрищом. На самом деле Антон и был худощавым, кто-то бы назвал его костлявым, но Костя-то знал, что он жилистый и сильный — мышцы что стальные канаты — не слишком выраженные, но твердые и крепкие, наработанные деревенским трудом. И это вызывало у Кости внутреннее противоречие, потому что хотелось защитить, позаботиться, но Антон не девчонка, и сам заботится о Косте больше, чем он о нем. Несмотря на уверенность и апломб, с которыми Костя шел по жизни, ему тяжело давались личные отношения, а сейчас он испытывал неуверенность в кубе, правда, старался не показывать ее. А еще он заметил, что Антона тоже что-то гнетет, но любые попытки выяснить наталкивались на недоуменное «все в порядке».

Горы запасов медленно и неуклонно заполоняли коридор, Костя мог уже часть вынести на балкон, но не решился без указания Антона. Четвертой ходкой Антон вернулся вместе с матерью.

— Ох, Антоша, вот тут ты и живешь? — Дана Стояновна, поставив на пол хозяйственную сумку, крутила головой, рассматривая цепким взглядом коридор, открытую комнату Антона, кухню через ведущий к ней коридорчик. — Чистенько-то как. Ой, Костя! Здравствуй. Спасибо, что помог Антоше.

— Здравствуйте, — поздоровался Костя, стараясь выглядеть непринужденно.

— Ма, чаю, может? — спросил Антон, чувствующий себя довольно неловко.

— Да что ты, Антоша, — махнула рукой Дана Стояновна. — Мы пока к вам ехали, так и чаю, и кофе напились, с половины пятого на ногах.

— Так может, хочешь отдохнуть? — Антон повел рукой в сторону своей комнаты.

Дана Стояновна заглянула в комнату с порога, оглядела застеленную кровать, коврик на полу, посмотрела на стол с лежащим на нем ноутбуком. Антон хоть и проводил все свободное время с Костей в его комнате, но работать предпочитал тут.

— Значит, тут ты живешь? — она прошлась по комнате, выглянула в окно, снова посмотрела на кровать. — Можно и отдохнуть, пока отец освободится.

— Как вас вообще сюда занесло? — вырвалось у Антона. — И чего не предупредили?

— Так неожиданно получилось, Антоша, — Дана Стояновна села на кровать, провела рукой по покрывалу. — Помнишь Цветковых?

— Конечно. Это ж сосед наш.

— Ну вот, вчера вечером забежал Здравко и говорит, что собираются с отцом к вам в город ехать на рынок картошкой торговать и если я хочу, то могу тебе что-нибудь передать и сама поехать. В кабине-то три места. И еще мы тоже можем взять пару мешков картошки на продажу, мол, место осталось. У них же эта машина такая…

— Грузовой микроавтобус, — подсказал Антон.

— Ну да, он. Вот мы с отцом весь вечер собирали что-то тебе, что-то для рынка. Я еще до половины первого потом на кухне возилась. Ты там, Антоша, разбери сумку-то мою. То все тебе.

— Ох, ма, ну зачем? Я и так не голодаю.

— Так это ж свое все, чистое, без этого, как его?..

— ГМО.

— Во-во.

Дана Стояновна зевнула, прикрывшись ладошкой:

— Я чуток вздремну, если можно.

— Да отдыхай конечно, ма, ну ты чего! Пойдем я покажу, где у нас ванная с туалетом.

Он провел мать к ванной, ненавязчиво поинтересовавшись по дороге:

— А вы ко мне надолго?

— Да какое «надолго», Антоша, — всплеснула руками Дана Стояновна. — Как Здравко распродастся, так и сразу назад.

— А как получилось, что и отец приехал?

— Так с утра Здравко прибежал, говорит, что у Тодора, отца его, спину прихватило, не разогнуться, вот твой отец и поехал вместо него.

***

Мама Антона пошла отдыхать, и Костя принялся перетаскивать все это деревенское богатство в комнату поближе к балкону, предоставив Антону раскладывать продукты во встроенные шкафчики или куда там еще. В общем, ему виднее. Костя тут только носильщик. Когда в коридоре осталась лишь одна клетчатая потертая сумка, он закрыл дверь в свою комнату, чтобы негодующие вопли Лакки не разбудили Дану Стояновну.

Антон выглянул в проем и протянул Косте полотняный мешочек.

— Вот, возьми на кухню. Тут лесные орехи, — он перевел взгляд на Лакки и улыбнулся: — Столько добра, а таможня не при делах. Ничего, Лакки, еще немного, и выйдешь из заточения.