Скелеты в шкафу (СИ)

========== Глава 1. You ==========

У вошедшего в зал была высокая, стройная, мужественная фигура. Из-под полы накинутой на широкие плечи темной ткани, пересеченной мелкой цепью, на мгновение блеснула белая, как мрамор, аристократичная рука. Длинные пальцы, красоте которых позавидует художник, а изяществу — даже самый гениальный и одаренный пианист. Четко очерченное запястье, тонкое, можно с легкостью обхватить.

Лицо было почти полностью сокрыто за вьющимися темными локонами, отдававшими синевой даже в теплом освещении зала. На тонких, чуть розоватых губах невесомо парила мягкая вежливая улыбка. Рубиновые глаза пронизывали даже сквозь челку, что была неспособна полностью затмить их притягательность. Изящный и аккуратный нос, завидев который любой скульптор бросился бы к ногам мужчины.

Вошедший в зал молодой человек, казалось, был призраком: так легка и почти бесшумна была его походка. Он принес с собой не яркий и тошнотворный запах одеколона, как это делали остальные гости, приглашенные на вечер, а томительную прохладу летней ночи и едва уловимый аромат цветов. Его наряд был неброским, но вместе с тем стоило скользнуть по нему взглядом — и понимаешь, как характерна каждая деталь. Пиджак был светлым, с лацканами, отливавшими цветом травы под покровом тьмы; среднего размера пуговица, оформленная на подобие головы кота; светло-серый жилет, напоминавший о холодных камнях у берегов северного моря; темные, как глаза южанки, брюки, с мелкими продолговатыми полосами, поблескивавшими в отсветах, что бросали свечи, и высокие, до колен, сапоги, добавлявшие стройности и без того приятной фигуре.

Эдогава чуть не уронил бокал, вытаращившись на воплощение едва ли не божественной красоты, сошедшей со ступеней широкой лестницы, что вела к огромным массивным дверям зала.

— Граф Эдгар Аллан По! — провозгласил стоящий на входе слуга.

Детектив вздрогнул.

Эдогава Рампо находился на этом званом вечере неслучайно. Устроил пиршество господин Фрэнсис Скотт Фицджеральд, первый приближенный Ее Величества, состоятельный мужчина, умудрившийся добиться невообразимых высот в своем удивительно раннем возрасте. Вечер устраивался в честь дня рождения его обожаемой дочери: были приглашены лучшие артисты мира, привезены самые редкие и дорогостоящие деликатесы, заморские фрукты, что так редко появлялись на столах богатых аристократов, над украшениями зала старались лучшие мастера эпохи — в общем и целом, мужчина не поскупился устроить своей девочке самый что ни на есть шикарный праздник, молва о котором будет ходить еще эдак с четверть века.

Но вместе с тем была неподтвержденная информация о том, что Фицджеральд стоял во главе Гильдии — организации, которая готовила переворот в королевстве и состояла из элиты общества. Подобную связь было очень сложно выудить из всей той информации, что проходила через руки Королевских псов, поэтому глава личной безопасности Ее Величества господин Фукудзава дал Эдогаве полную свободу действий, велев лишь одно: выяснить, существует ли Гильдия, каковы ее цели и связан ли с ней господин Фицджеральд.

Поэтому Рампо был резко вырван из отпуска, оказался вынужден уехать из Японии, куда приехал к своей родне, и в короткий срок запоминать все уроки поведения в высшем аристократическом обществе. Между прочим, это было до безумного скучно, но звание лучшего детектива требовало определенных жертв. Вместе со всем, Рампо заставили выучить, помимо и без того идеально поставленного английского, французский язык и основы немецкого. У обоих было невообразимо тяжелое произношение, и Эдогава каждый раз, когда был вынужден говорить на французском, боялся, что сейчас сломает язык или раздерет себе горло. Хоть он большую часть своей жизни провел в Европе и привык говорить по-английски, все же западные языки сильно отличались от его родного, восточного.

И, присутствуя на этом отвратительно роскошном, аристократичном до почти несдерживаемого желания взвыть вечере, Эдогава проклинал своего шефа, мысленно суля ему все муки Ада. Дазая не могли отправить из-за скандала, им же спровоцированного и каким-то образом связанного с Накахарой (Эдогава знать не желал, в чем там дело, но, к несчастью, догадывался) — ему вообще запретили светиться в высшем обществе; Ацуши, парень, которого буквально подобрали на улице, хоть и очень старался, к сожалению, был слишком далек от понимания всех этих языковых игр, томных взглядов, многозначительных перешептываний и фальшивых улыбок — такого искреннего юношу раскусили бы в два счета. Остальные понимали в вычурной игре светского общества не больше Накаджимы, и единственным, кто мог слиться с толпой, вести расследование и вместе с тем не выдать себя, оставался Рампо.

Вечер проходил до невозможного скучно, несмотря на долгие и изнурительные беседы, в которых Эдогава всеми силами старался разузнать хоть что-то, бесплодные — или не очень — попытки втереться в доверие и вкусные угощения. Хоть что-то хорошее.

Все было серо, тоскливо, до тошноты богато.

До того момента, как пришел он.

Рампо знал обо всех приглашенных на вечер; знал, кого нужно прощупать, с кем завести знакомство, на какие темы с каждым поговорить, если завяжется беседа. И он знал об Эдгаре По.

О нем было известно едва ли не меньше, чем о Говарде Лавкрафте — в личной информации последнего были буквально только имя и титул, даже было неясно, где он жил. Об Эдгаре данных оказалось чуть больше. Но Эдогава помнил, с каким сложным выражением лица Фукудзава-сан говорил об этом человеке.

«Остерегайся его. Неизвестно, есть ли у него способность, но говорят, что люди, которым довелось перейти ему однажды дорогу, вскоре исчезали без следа и шума. Он очень опасен».

Эдогава ожидал, что Эдгаром По окажется мужчина со светлой веселой шевелюрой, фальшивой улыбкой (прямо как у Дазая) и худощавой фигурой.

Но никак не это.

— Вам плохо? — раздался голос Монтгомери, с которой Рампо вел беседу в тот момент, как послышался шум со стороны входа. Эдогава испуганно обернулся, возвращаясь в реальность. Девушка поддержала его руку с бокалом, чтобы алкоголь не расплескался и не запачкал костюм.

— Нет. Все в порядке. Спасибо, — рвано выдохнул детектив и вымучил из себя улыбку. Люси многозначительно улыбнулась в ответ и тоже посмотрела на прибывшего гостя.

Они стояли поодаль, так что вид слегка загораживали чужие спины, платья и высокие прически.

Но Рампо поймал себя на мысли, что такого человека сложно затмить.

— Я редко вижу его на подобных мероприятиях, — негромко начала девушка. — Насколько мне известно, он не любит празднества и вечеринки. Из 10 приглашений на 9 он отвечает вежливым отказом. И ни разу не устраивал подобных вечером сам, даже на день рождения.

«19 января», — вспомнил Эдогава.

— Очень нелюдимый мужчина, но, признаться, притягательный, — добавила Монтгомери и перевела взгляд на детектива.

— А Вы много о нем знаете, — улыбнулся тот. — Можете еще что-нибудь интересное мне поведать о нем?

— Хм, — девушка отпила из бокала и задумалась. — Думаю, то, что он работает Королевским архитектором, Вам известно. Должна признать, его идеи поражают воображение своей эстетикой. Даже пугают.

— Пугают? — удивился Рампо.

— Вы знаете, что он сочиняет?

— Нет, — Эдогава слегка опешил: об этом информации у них не было, на удивление.

— Его работы непопулярны, в силу специфики, — продолжала девушка. — Они проникновенны и красивы, но после того, как прочтешь пару его рассказов, спать начинаешь со свечой возле изголовья, а в разуме слегка помутняется. Он совершенно не интересуется политикой, считая, что человек, его чувства, эмоции, психическое состояние намного увлекательнее. Как мне известно, он увлекается медициной.

— А образование?..

— Филологическое.

— Насколько же разносторонний человек, — потрясенно промолвил Эдогава.

— Этого у него не отнять, — вздохнула Монтгомери. — Но что самое удивительное — со всеми его талантами, огромным наследством, великолепной обеспеченностью и живым умом он до сих пор не женат.