Разведись со мной за тридцать дней (СИ)

Просто представьте, что одним теплым летним утром вы просыпаетесь, сладко потягиваетесь, во рту у вас помойка от вчерашней попойки, справа незнакомое мужское тело, а на безымянном пальце левой руки обручальное кольцо. Представили? А теперь орем что есть мочи, потому что вы Пак Чимин. И вы — натурал.

Не сказать, что Чимин не был азартным или не любил дурацкие авантюры. Он, правда, к своим двадцати восьми годам многое испробовал и сейчас своей жизнью был вполне доволен, потому что достойная работа со стабильным заработком, верные друзья и хороший секс с красивыми молоденькими девушками по пятницам. Что еще нужно для счастья?

Но как продолжать жить, если…

— Джин, я, кажется, вышел замуж, — шепчет Пак в телефон, аккуратно приподнимая одеяло, чтобы убедиться, что они оба голые. — Твою ма-а-ать.

На другом конце провода ему вторят вслед, потому что Сокджин думает, что Чимин шутит. Ведь друг женитьбы боится, как огня. И сначала Джину кажется, что он ослышался. Потому что как может выйти замуж тот, кто по логике должен жениться? А потом Сокджин вспоминает, что Чимина неделю назад пригласил в Лас-Вегас его школьный друг, поэтому на всякий случай уточняет:

— Чимин, это не смешно. Напоминаю, что ты парень и натурал, и ты не можешь выйти замуж, потому что мы не в мире омегаверса. Пожалуйста, скажи, что ты шутишь.

— Я знаю, Джин. Но я вышел. И то, за что я вышел, лежит рядом и… О, боже. Джин, оно открыло глаза и моргает. Мне страшно.

— Я просто оставил тебя одного на неделю, а ты уже натворил дел. Делай ноги, я вылетаю следующим же рейсом.

Телефон отключается, и в комнате повисает тишина. Чимин пытается не дышать и вообще слиться с белым постельным бельем, но он кореец, и кожа у него при всем своем огромном желании с белым не сольется. Тело, лежащее рядом, шевелится и разворачивается на бок, внимательно изучая лицо Пака. Чимин не уступает и внимательно изучает в ответ. Тело — кореец. И от этого почему-то хочется выдохнуть, но не получается. Еще у тела напротив ярко-голубые волосы, карие глаза с необычным разрезом, тонкие губы и светлая бледная кожа. Да, тело вполне могло бы слиться с постельным бельем, но оно не пытается. Оно приподнимает подушку и усаживается поудобнее, одеяло сползает, оголяя узкие плечи и подтянутый плоский живот. Чимин краснеет и пытается отвернуться, но голова будто примерзла и не двигается.

— Давай сразу начистоту. Я проверил наши паспорта пару часов назад, да, мы женаты. Нет, я не помню, как это произошло. Меня зовут Мин Юнги, приятно познакомиться, Пак Чимин. Да, я гей. И, нет, я не дам тебе развод.

Чимин молчит, вернее, пытается говорить, но вместо слов из него рвутся непонятные звуки вперемешку с отборнейшим матом. Пак пытается ответить что-то вразумительное, как-то разобраться в сложившейся ситуации, но получается лишь:

— Какого хуя?

Да, он весьма красноречив. Где здесь дают приз за лучшее знакомство с собственным мужем?

— Хорошо, вести конструктивные разговоры ты не в состоянии, понимаю. Давай начнем с простого. Что ты вообще помнишь?

Чимин пытается ответить нормально, честно. Он даже пытается напрячь мозг и на самом деле что-нибудь вспомнить, но из горла упрямо лезут одни и те же звуки.

— Какого хуя?

— Ага, продвижения у нас никакого. Давай так, я иду в душ, а ты пытаешься договориться со своим языком, который явно заклинило. Позже мы попробуем поговорить еще раз.

Тело, которое назвалось Мин Юнги, вылезает из-под одеяла и шлепает босыми ногами в ванную. Чимин невольно прилипает взглядом к обнаженной худощавой фигуре и следит за ней, пока не хлопает дверь, и громкий звук не отрезвляет его. Пак сглатывает, мотает головой и делает то, что умеет лучше всего — следует совету Джина. Чимин вскакивает с кровати, но тут же садится обратно, потому что все тело нещадно ноет, а зад горит так, будто его всю ночь жарили на костре. Парень хватается ладонями за лицо. Один факт известен точно — этой ночью он прекрасно играл роль пассива. Хочется выть в голос, но Чимин все же перебарывает себя, находит в кресле свои синие брюки, на торшере обнаруживается белая рубашка, на полу валяется любимая красная бабочка. Пак носится по комнате, словно торнадо, и уже через десять минут хлопает входной дверью. Натягивает оксфорды на босую ногу, потому что носки так и не нашел, и бежит к лифту так стремительно, будто за ним гонится маньяк.

На улице Чимин выдыхает, осматривает отель, из которого только что выскочил, зачем-то запоминает название и лезет в телефон, чтобы позвонить человеку, который сможет хоть что-нибудь объяснить.

— Намджун! Ким Намджун, не вздумай сбрасывать мой звонок! Где ты?

— О, новоиспеченная женушка, — в трубку смеются, и Чимин готов убивать.

— Я тебе такую женушку устрою, когда встретимся. Я спрашиваю, где ты?

— Я в студии. Ты можешь приехать ко мне на квартиру, тебя встретит моя домработница. Накормит, уложит спать, а к вечеру я приеду, и мы обо всем поговорим.

— Мне нужно забрать машину. Как назывался вчерашний клуб?

— Какой из? — в трубку вновь смеются, и Чимин все еще хочет убивать.

— Я тебя придушу, Намджун! От тебя одни проблемы. Что в школе, что теперь — ничего не меняется.

— Ладно, плюшка, не фырчи. Твоя машина на подземной парковке моего дома, мой водитель вчера позаботился об этом. Не кипятись, сегодня все равно ничего уже не изменишь. Он ведь не даст тебе развод?

— Откуда ты…

— О, Чимин-и, я знаю Юнги всю свою жизнь, он не отпускает то, что ему нравится, — отвечает Намджун. — Прости, мне нужно работать. Сейчас скину адрес, до вечера.

Паку хочется задать еще миллион вопросов, но вызов сбрасывают, и он гневно прожигает телефон взглядом. Потом понимает, что это бесполезно, ловит такси и радуется, что бумажник до сих пор в заднем кармане, а не вывалился в номере, пока он собирался с космической скоростью.

Водитель попадается тихий, а музыка в салоне ненавязчивая и приятная, поэтому Чимин прислоняет горячий лоб к прохладному окну и тихо ненавидит Ким Намджуна. Тот всегда был занозой в заднице. Они дружили в школе, несмотря на то, что Пак был на год младше, послушным и прилежным учеником, а Намджун был раздолбаем, который интересовался только своими песнями и всевозможными рэп-баттлами. Но еще Намджун был добрым, заботливым и чертовски умным, хоть и не пытался это показать. После школы Чимин остался учиться в Корее, а Намджуна заметил на одном из рэп-баттлов какой-то крутой продюсер и позвал в Лас-Вегас учиться и позже работать в одной из его студий. Пак в этом ничего не понимал, но за Джуна ужасно радовался, хоть и осознавал, что, скорее всего, дружба их закончится. Но дружба не закончилась: Ким постоянно писал, звонил в скайпе, приезжал по праздникам и на каникулы; после третьего курса университет Чимина предложил ему продолжить обучение в Лос-Анджелесе, и он с удовольствием за эту возможность ухватился. И тут уже у обоих не осталось времени на встречи, потому что Намджун открывал свое дело, а Пак усердно учился и искал работу, чтобы остаться в Америке навсегда. Эта страна привлекала его своим свободолюбием и раскрепощенностью, а Лос-Анджелес привлекал своим безграничным Тихим океаном.

Поэтому, когда в пятницу вечером Джун позвонил и пригласил провести выходные в Лас-Вегасе, Чимин согласился без раздумий, прыгнул в машину и уже через четыре с половиной часа сидел с другом в ресторане. Согласился-то без раздумий, а оказался замужем и мечтал убить Намджуна и их многолетнюю дружбу.

Когда такси прибыло по указанному адресу, их встретил район с элитными многоквартирными домами. Чимин закатил глаза и легко улыбнулся, потому что Джун всегда тяготел к роскоши и любил тратить деньги. Пак тоже мог позволить себе дорогие апартаменты, но намного больше ему нравилась его двухкомнатная уютная квартирка с видом на океан. На входе его встретила домохозяйка друга, приятная женщина, которая очень напоминала его бабушку. С ней Чимин сразу нашел общий язык и в хоромах друга смог почувствовать себя вполне комфортно. Его накормили, показали ванную и предложили одну из гостевых комнат. Там уже Чимин смог расслабиться, и пожалеть себя несчастного. Очень хотелось позвонить Тэхёну с Чонгуком, но сладкая парочка, с которой он познакомился уже в Лос-Анджелесе, умотала на неделю домой в Корею, и отвечала на звонки лишь раз в два-три дня. И только для того, чтобы узнать, что Чимин в порядке, а Хосок не развелся со своей Миной. Хосок-то со своей Миной не развелся, а вот Чимин был совсем не в порядке, поэтому звонить не стал, но сообщение все-таки отправил.