Сладкая добыча. 15 лет спустя (СИ)

====== 1. Полнолуние. ======

- Посмотри, Говэн, какая сегодня необычно яркая луна! – восхищенно сказал Мордаунт своему другу. – Давно я такой не видел!

- Ты прав, дружище, ты прав, – дружелюбно отозвался Говэн, – Это, должно быть, к разгулу нечистой силы!

Оба альфы дружно рассмеялись, а потом замолчали, сидя на скамейке возле добротного деревянного дома, построенного на заимке лесника. Сам владелец хозяйства, то бишь лесник, по имени Мордаунт, попыхивал трубкой и до блеска начищал одно из своих охотничьих ружей. Между альфами на лавочке стояла литровая бутылка водки и большая тарелка с хлебом и мясной нарезкой.

Рядом с Мордаундом находился его друг по имени Говэн, альфа средних лет, облаченный в полицейский мундир. Он явно наслаждался свежим лесным воздухом и наступившей ночной прохладой, а потом обратился к своему компаньону:

- Ведь десять лет мы уже сотрудничаем с тобой, Морди!

- Да, уж, – усмехнулся егерь. – И, заметь, что не без взаимной выгоды! В этом году я добыл для нас рогов, шкур и копыт гораздо больше, чем в том!

- А сколько мы продали кабанины и лосятины? Огромное количество! – оживился в ответ Говэн и примолк, в уме подсчитывая свои верные барыши.

- Интересно, нас будут сегодня кормить ужином? – пробормотал себе под нос Мордаунт и закашлялся от попавшего в глаза едкого дыма. – Хел! Хел! Где ты? Или ты решил уморить нас голодом?

Из домика выбежал невзрачного вида омега, на вид лет сорока, одетый чисто, но совсем просто, и почтительно обратился к своему альфе и его гостю:

- Прошу к столу, ужин готов.

- Пошел вон, – пренебрежительно бросил ему Мордаунт, с довольным видом поглаживая свою окладистую бороду. – Пойдем, мой уважаемый Говэн. Я угощу тебя бужениной, соленьями и отличным вареньем! И самогоночка имеется!

- С удовольствием, с удовольствием, – отозвался Говэн, который был весьма не дурак выпить и пожрать.

Они прошли в просторный и без затей прибранный дом, где их ожидал обильно накрытый стол.

- И что я терплю до сих пор своего Хела? – бормотал Мордаунт, когда они с Говэном выпили еще по паре рюмок. – Разве этот старый и неприглядный омега может удовлетворить такого видного альфу, как я? Пора уже выгнать его в шею, к чертям собачьим, и завести себе молодого и озорного омежку...

- Но ведь он, все же, родил тебе альфенка? – заметил Говэн, вытирая ладонью свои масляные усы. – Вы долго пытались и, наконец, получилось. Родной супруг все-таки.

- Родил... Одного. Ладно, потерплю еще, в наших краях, как ты сам знаешь, с омегами не густо. Кстати, Гови, ты говорил, что возьмешь моего омежку в супруги к своему сыну?

- А разве омежка уже созрел? – приподнял косматую бровь Говэн. – Морди, только не ври мне. Возьму, если у него уже была хоть одна течка. Бывают же бесплодные омеги! Я вовсе не хочу своему альфенку подсунуть подобную каверзу!

- Течки еще не было, но она настанет со дня на день! – гордо заявил Мордаунт, выпятив могучую грудь. – Ты кушай, кушай, Гови, попробуй копченую рыбку. Мой омежка, поверь мне, товар – хоть куда! Зрелый, словно налитой персик!

- Да, ладно, – усомнился Говэн. – Вдруг у него ноги кривые... Или же – тощая задница?

- Что??? – громогласно вспылил Мордаунт. – Да... Ты... Можешь убедиться, что мой Кристиан – само совершенство! Между прочим, пасечник, который живет в двухстах километров отсюда, уже сватал моего сыночка за своего альфу! Так, что, без брака мы точно не останемся!

- И все же, я хотел бы взглянуть на то, что ты предлагаешь, – жестко отрезал Говэн. – Слова словами, но я готов верить лишь своим собственным глазам. Приведи сюда омежку и прикажи ему раздеться!

- Хэл! – громогласно гаркнул Мордаунт, ударив кулаком по столу так, что на нем посуда заплясала. – Тащи сюда Кристи! Пусть он покажет нашему уважаемому будущему тестю свое тело!

Через пару минут старший омега ввел за руку в комнату своего сына, который отчаянно сопротивлялся.

Этот юный омежка представлял собой дивное зрелище. Волосы его, цвета меда, были заплетены в длинную, растрепавшуюся косу, а кожа имела восхитительный, персиковый оттенок. Вытолкнутый на середину горницы, он беспомощно озирался, судорожно сжимая у самого горла узкую тесемку своей ночной рубахи, достающей ему до самых пят. Омежка был невысок, достаточно хрупок, а огромные, золотистые глаза его выражали дикий ужас.

- Подними полы своей рубахи, – распорядился Мордаунт, – пусть уважаемый господин Говэн посмотрит на твои ножки.

Кристи затряс головой и развернувшись, попытался сбежать назад в свою спальню. Тогда отец его вскочив, бесцеремонно ухватил непокорного сына за косу, намотав ее на мозолистую ладонь. Пригнув его к полу, альфа, рывком, до самой шеи, задрал на нем рубаху, демонстрируя тело, облаченное лишь в одни ситцевые панталончики, своему закадычному другу.

- Вот, смотри-ка, Гови! Ножки – прямые, а попка – кругленькая и тугая! Что тебе еще?

- Сойдет, – поспешно пробормотал шериф, смущенно отворачиваясь в сторону, так как от созерцания юного и почти обнаженного омежки он почувствовал предательский прилив крови в пах, и от этого беспокойно заерзал. – Мы берем его...

- Что значит – берем? – переполошился егерь. – Я вам отдам его только после совершения всех существующих законных формальностей! Хел! Веди, давай, омежку назад, в спальню. Гови, ты не беспокойся, мы блюдем его, как полагается, ни днем, ни ночью не смыкаем глаз! Он у нас абсолютно девственный и невинный!

Тем временем, папа Хел увел своего безутешно рыдающего от стыда и унижения сына прочь из комнаты. Альфы вновь остались одни и, с обожанием глядя друг на друга, звонко чокнулись рюмками.

- Все формальности будут соблюдены, – твердо заверил Говэн. – Мы возьмем твоего омежку в нашу семью, и он будет рожать детей моему альфенку.

- Давно бы так! – самодовольно отозвался лесник. – Но долго ждать мы не намерены, у нас имеются и другие предложения, так что, учти это...

Потом друзья выпили еще и пустились в воспоминания о своем детстве, которое провели вместе, как воровали арбузы с чужих огородов, стреляли из рогаток по воробьям и голыми руками ловили рыбу в местной речке. Одного из них тогда прямо за писюн укусила щука, но они, за давностью лет, не могли вспомнить кого именно. Морди утверждал, что жертвой стал Гови, а шериф упорно твердил, что пострадал лесник. Альфы заметно разгорячились в споре, а потом, обнявшись, в две глотки загорланили песню:

- Черный вооорон, что ты вьешься, над ооомегою моим? Ничегооо ты не добьешься, не дает ведь он другим!

- А ты знаешь, – в хмельном угаре сказал лесник, – ведь я опять видел на песке те самые, огромные следы! По виду волчьи, но такие большие, размером с крышку от кастрюли! Их было много, там возле реки, где я пою водой свою лошадь. И ветви деревьев в округе обломаны на высоте человеческого роста!

- Меньше надо пить! – пьяно расхохотался Говэн. – Наверняка это – причуды природы!

- Что же я, трахай твоего папу в зад, по-твоему, только на свет родился? – разозлился на своего кореша Мордаунт. – Не могу отличить волчий след от иного? Говорю же тебе, что в этих местах завелся огроменный волчара, и не понятно, что он тут делает, ведь даже не воет по ночам!

- Завтра мы его пристрелим, – неохотно отозвался Говэн, потирая руками осоловевшие глаза.

Вскоре альфы завалились спать на одну койку и дружно захрапели в два горла. На стене тикали ходики. Во дворе жалко скулил пес, пытаясь спрятаться от зловещей, преследующей его тени. В колыбели сладко сопел здоровенький и толстый альфенок месяцев трех от роду. Рядом с ним, скрючившись на узкой лавке, на которую было наброшено одеяло, сшитое из шкурок зайцев, тревожным сном дремал его папа Хел.

Только юный омежка по имени Кристи, лежа в своей неуютной и жесткой постели, все никак не мог уснуть и давился беззвучными рыданиями.

А в это время большая полная луна продолжала ярко освещать черное, ночное небо, и под ней бродило ужасающее нечто. Оно скалило огромную пасть и уже много дней и ночей терпеливо выжидало своего заветного часа.