Мы будем жить (СИ)

Завтракать пришлось бутербродами и яблоками, но вряд ли это кого-то расстроило. Разве что слизеринцы продолжали громко возмущаться бардаком, устроенным в подземельях.

Четверка вернулась только ко второму уроку. Вид у Блэка и Поттера был уже не такой геройский как утром, видимо Дамблдору и МакГонагалл все-таки удалось найти нужные слова. Римус уселся за первую парту, раскрыл конспекты и начал торопливо записывать каждое слово профессора Бинса. Уши Люпина при этом пылали алым. Петтигрю, сопя и хмурясь, примостился на галерке и тоже стал что-то строчить на своем пергаменте. А Джеймс и Сириус, пройдясь по ногам когтевранского старосты, пролезли в самую середину аудитории. Джеймс шумно шлепнулся рядом с Лили и попытался взять ее за руку. Лили сердито хлопнула его по ладони.

- Идиоты! – прошипела она.

Сириус зевнул.

- Да ладно тебе, наша маленькая бурчащая зануда, признай, это было весело! Зато теперь мы знаем, что Снейп научился стирать подштанники! – последнее Сириус произнес громко и аудитория начала давиться смешками.

Отшвырнув перо, Лили наградила Блэка ледяным взглядом, такой же достался хохочущему Поттеру.

- Профессор, можно пересесть? Мне из окна дует, – не дожидаясь реакции Бинса, Эванс подхватила свою сумку и прошла на два ряда вперед.

Не пытаясь даже создать видимость деятельности, Джеймс и Сириус улеглись на парты и сейчас, судя по всему, дремали, обогреваемые теплыми солнечными лучами.

А Марлин вдруг поняла, что впервые за долгое время она оказалась от Блэка так близко. Пожалуй, если бы она подвинулась на пару стульев, то смогла бы коснуться ладонью его темных растрепанных волос. Или расслабленных плеч, крепкой спины, линии позвоночника, проступившего под рубашкой, скрещенных рук…

Почувствовав, что к щекам приливает жар, Марлин попыталась сосредоточиться на лекции.

Бинс монотонно бубнел:

- Посредством таких процедур Калиостро якобы продлил свою жизнь на несколько столетий. Можно увидеть, что они были разновидностью Ванн Бессмертия, использовавшихся гностиками Менандра. Неизвестно, верил ли Калиостро в них серьезно, но…

Тут Блэк вдруг резко поднял голову и посмотрел на нее в упор.

А Марлин, перепугавшись и разволновавшись, опустила голову и слепо уткнулась в учебник. Каждым миллиметром кожи она продолжала чувствовать, что Блэк по-прежнему на нее смотрит. Злясь на саму себя, Марлин, на всякий случай, чтобы он вдруг чего не подумал, огрызнулась:

- На что уставился?

Блэк даже бровью не повел. Подложил сумку себе под щеку и снова прикрыл глаза.

Она его еще не простила. И не собиралась прощать. Но шло время и острая, раздирающая все внутренности боль утихала, обида притуплялась, порой Марлин стало казаться, что это не она еще совсем недавно задыхалась от слез и зажимала рот краем одеяла, чтобы не разрыдаться в голос.

Хуже всего было то, что Марлин его не хватало. И с каждым днем все больше. Иногда, увидев Блэка в коридоре, МакКиннон на миг забывала обо всем случившемся и хотела бежать навстречу, но потом перед глазами вновь вставала та смазливая блондинка. Марлин закусывала нижнюю губу и отворачивалась.

После урока шумная толпа семикурсников хлынула в коридор, продолжая обсуждать утреннее происшествие. На Поттера и Блэка пялились так, словно они были рок-звездами, их одобрительно похлопывали то по плечу, то по спине, некоторые пожимали руки, хохотали или же просто показывали поднятый вверх палец. Лили, продолжая игнорировать попытки Джеймса с ней заговорить, пронеслась мимо Мародеров вихрем, только рыжие волосы сердито хлестнули воздух. Поттер усмехнулся и стал громко рассказывать о ночных приключениях. Вокруг него быстро собралась толпа, которая восхищенно открыв рты, ловила каждое слово Поттера.

Когда Минерва МакГонагалл вошла в свой кабинет, постукивая каблуками остроносых туфель, студенты, казалось, ее не заметили, шумно переговариваясь и хохоча во весь голос. Кошка неторопливо подошла к кафедре, несколько секунд внимательно смотрела на своих учеников, а затем резко хлопнула толстым классным журналом по столешнице. Кто-то испуганно вскрикнул, а потом в аудитории повисла звенящая тишина. Питер Петтигрю не успел вовремя спрятать улыбку, и обжигающе-холодный взгляд МакГонагалл пригвоздил его к стулу.

- Встаньте, Петтигрю.

Питер торопливо встал, потупив взгляд. – Расскажите нам, как аниморфизм отражается на состоянии трансфигуратора и объектов трансфигурации? Засопев, Питер покосился на Поттера, потом на Эванс и Люпина. Рука Лили дрогнула, но Алиса торопливо толкнула подругу локтем, опасливо покосившись на МакГонагалл. – Не знаете? Тогда расскажите нам, о ваших посиделках в «Кабаньей голове» прошлой ночью, о том, какой огневиски вы пили, расскажите, как вы потом бродили по Хогсмиду, распевая пьяные песни. Что же вы молчите, мистер Петтигрю? Красный, потный и перепуганный Петтигрю боялся даже голову поднять на декана, а подать голос уж точно бы ни за что не решился. МакГонагалл осмотрела класс. – Люпин, – все также холодно продолжила преподавательница, – встаньте. Судя по всему, Люпин мечтал провалиться сквозь землю. Также как и Питер, он не смел взглянуть на своего учителя, а его уши так и горели огнем. – Будьте добры, Люпин, перечислите нам основные обязанности старосты. Прошло время, прежде чем Люпин осторожно начал: – Староста должен хорошо учиться и соблюдать правила Школы, подавая пример младшим товарищам, являясь для них советчиком и наставником, – голос Люпина звучал тихо и робко, – также следить за… – И вы в полной мере соответствуете вышесказанному, Люпин? Боюсь, что администрации на ближайшем дисциплинарном совете придется поставить под сомнение вашу кандидатуру. Поттер, Блэк, встаньте. Уже ожидавшие этого Сириус и Джеймс поднялись со своих стульев. Выглядели они далеко не такими смелыми как полчаса назад. Нарочно выдержав паузу, декан Гриффиндора подавила вздох. – Знаете, Поттер, как только я начинаю думать, что вы стали старше, разумнее, спокойнее, то вы тут же меня разочаровываете. Как и вы, Блэк. Вы никогда не задумываетесь, что у ваших безрассудных, необдуманных и, как вам кажется, крайне веселых поступков, всегда есть последствия. Джеймс кашлянул. – Но мы ведь всего лишь хотели… – Поттер! – Профессор, мы правда не… И тут чаша терпения МакГонагалл переполнилась. – Замолчите немедленно! – рявкнула она, побелев. – Сегодня, пока вся школа восхищалась устроенным вами бардаком, а преподаватели пытались навести порядок, неизвестные взломали и ограбили личную лабораторию профессора Слизнорта. Надеюсь, Поттер, вы понимаете, каких бед может наделать флакончик Оборотного зелья, который попадет не в те руки. И, возможно, следующая смерть маглорожденного волшебника или волшебницы, будет на вашей совести! – закончив эту тираду, МакГонагалл повернулась к доске и взяла мел. – Итак, книги убрать, начинаем самостоятельную работу по теме… На уроке висела звенящая тишина. Гриффиндорцы, опасаясь навлечь на себя гнев декана, старались даже перьями не скрипеть. Пристыженные Джеймс и Сириус, сердито сопя, склонились над пергаментами. Поттер снова попытался привлечь внимание Лили, окликая ее по имени, но та не слышала, зато это уловил чуткий слух МакГонагалл, и она пригрозила выставить Джеймса за дверь. К ужину Большой Зал восстановили. Подкрепившись, школьники нехотя поднялись со скамеек. Несмотря на манящие солнечные лучи, льющиеся через окна, на улицу никто не спешил. Вздыхая, большинство студентов отправились в душную библиотеку, чтобы обложиться книгами – экзамены приближались с пугающей быстротой, а половина вопросов из билетов была еще не пройдена. Многие раскрывали учебники прямо на ходу и так и брели по коридорам, бормоча себе под нос определения и натыкаясь на окружающих. У Марлин же разболелась голова, и девушка решила немного прогуляться. Пару дней назад, приветствуя приближение скорого лета, зацвела сирень, кусты которой обильно разрослись в укромных уголках школьного двора. Особенно много их было у Черного Озера. Берега кутались в белые и малиновые облака, тонкий сладкий аромат путался с ветром и влетал в каждое окно. Сиреневые соцветия падали на воду, танцевали и кружились на ветру, а девчонки, смеясь, ловили их и щебетали: «Пять лепестков!». Марлин спустилась вниз к озеру по еле заметной в густой траве тропинке, намереваясь спрятаться в густой зелени от чужих глаз. Полянка находилась у границы Запретного Леса, боясь наказания, студенты редко туда приходили, а Марлин приводил Сириус, плевавший на все запреты. Она раздвинула листву и досадливо вздохнула. Место уже было занято. Сначала Марлин просто хотела уйти, но уже спустя секунду узнала длинные рыжие волосы Лили и широкую блэковскую спину. Они сидели совсем рядом, даже их плечи соприкасались, голова Эванс была опущена, а Сириус наоборот свою откинул назад, глядя на розоватое закатное небо. – … и хочу помочь. – Не нужно, Лили. Все нормально, – Сириус усмехнулся. – Спасибо, – он сжал ее пальцы. Несколько секунд они молчали. – Я, наверное, пойду тогда? – немного неуверенно произнесла Лили, поднимаясь. Отпускать ее руку Сириус не спешил. – К Поттеру? – поддразнин он. – Нет! – отрезала Лили сердито. – Ты злая, Эванс, – рассмеялся Блэк. – Вдруг он сейчас плачет, свернувшись под одеялом в комочек? Раньше он так постоянно делал, когда ты его обижала. – Не правда. – Уверена? – Какой же ты все-таки дурак! Вы оба, – Лили освободила ладонь. – Не задерживайся. Скоро комендатский час, – с этими словами она заторопилась вдоль берега к замку. Блэк подождал, пока девушка уйдет, потом обернулся, всматриваясь в сиреневые заросли и позвал. – Эй, МакКиннон, может быть хватит прятаться? Перепугавшись, Марлин дернулась, хотела убежать, но споткнулась и буквально вывалилась из своего укрытия. Красная от смущения, она стояла перед ухмыляющимся Блэком, стараясь не растерять остатки своего достоинства. Еще решит, что она следит за ним! – Следишь за мной? – Сириус словно услышал мысли Марлин. – Мне тоже нравится эта игра, – он улыбнулся шире. – Вовсе нет… Ты… Мне пора! – МакКиннон попыталась развернуться, чтобы просто напросто сбежать, но Сириус перегородил ей дорогу почти как тогда в классе Заклинаний и посмотрел в глаза. Сердце тут же провалилось куда-то в желудок. Было даже обидно, что Сириусу так легко удается застать ее врасплох, а она никакими словами и действиями не может вызвать даже легкого румянца на его щеках. – Так быстро? Зачем тогда приходила? Знала, что меня можно часто здесь встретить? – продолжал наступать Сириус, не сводя с нее взгляда. – Могла просто назначить мне свидание, а не бегать по всему Хогвартсу. Прежде чем мысль оформилась в голове, Марлин выпалила. – Кажется, ты и с Эванс не скучал. Сказала и отшатнулась, когда лицо Сириуса потемнело и напряглось. Он зло прищурился, и Марлин вдруг вспомнила все те жуткие разговоры, которые ей приходилось слышать о семье Блэков. Они были почти одного роста, но сейчас Марлин чувствовала себя необыкновенно маленькой и хрупкой. Верхняя губа Блэка дернулась – Вот как ты обо мне думаешь… – протянул он, сжимая и разжимая кулаки. – Считаешь, что я способен встречаться с девушкой Джеймса за его спиной? Тихий голос Сириуса пробирал до костей, все инстинкты подсказывали, что нужно убраться отсюда как можно скорее, но упрямство, всегда доставлявшее Марлин кучу проблем, взяло верх. – Ты сам дал повод так о себе думать! Поэтому не разыгрывай оскорбленную невинность и… Он шагнул к ней так стремительно, что Марлин даже не успела попятиться. Крепко сжал предплечья и почти уткнулся в ее лоб своим. Пальцы сомкнулись так крепко, что глупо было пытаться вырваться. Чувствуя себя пойманным в капкан зайцем, Марлин жадно дышала, стараясь не прижиматься к Блэку. -Так вот, МаКкиннон, заруби себе на носу – между мной и Лили ничего нет и быть не может, ясно? И когда в следующий раз в твою хорошенькую голову придет подобная идея, то лучше оставь ее при себе, а не озвучивай вслух. Марлин все-таки дернулась, надеясь освободиться и съездить Блэку по физиономии. Предприняв несколько жалких попыток, она с силой наступила каблуком правой туфли Блэку на ногу. – Пусти. Пусти сейчас же, да ты что, взбесился?! Отпусти! Сириус отступил, выставляя перед собой ладони. Марлин потерла те места, где только что были его руки, затравленно глядя на Блэка. – Прости, я не хотел, – Сириус, кажется, действительно был обеспокоен. – Марлин, слышишь, я не хотел… Он снова попытался подойти к ней, но Марлин шарахнулась в сторону. – Не трогай меня! – она старалась сдерживать слезы, но спустя еще несколько секунд все-таки разревелась. – Уйди! Опустившись прямо на траву, Марлин обняла колени, уговаривая себя успокоиться. Игнорируя ее слова, Сириус присел рядом и стал гладить девушку по распущенным волосам, затем осторожно обнял ее за плечи, притягивая к себе. Наверное, стоило оттолкнуть Блэка, но у Марлин не было сил. Стоило Сириусу оказаться рядом – она тут же становилась слабой и безвольной. Он всегда играл по своим правилам. – Перестань, не нужно плакать, особенно из-за меня, – он отвел темную прядь, ласково провел по ее щеке и едва заметно улыбнулся. От его прикосновений по коже бежал знакомый жар. Во всем теле появилась забытая легкость, хотелось прижаться к Сириусу, уткнуться носом в его шею и сидеть так долго-долго, забыв обо всем на свете. – Зачем, Сириус? – Марлин вытерла мокрое лицо. – Ты сделал все, чтобы я тебя ненавидела. От недавней злости в синих глазах Сириуса не было ни следа. Он больше не улыбался, а просто смотрел на нее внимательно и серьезно, а потом спросил: – И как, получается? У нее уже не оставалось сил, чтобы притворяться. Как во сне Марлин покачала головой. Еще какое-то время Сириус изучал ее лицо внимательным взглядом, словно стараясь что-то на нем прочесть, а затем решительно наклонился ближе. Марлин торопливо накрыла пальцами губы Сириуса. – Мне было очень больно. Не делай так больше, хорошо? – прошептала она. Сириус не ответил. Он отвел ее ладонь, а затем порывисто поцеловал. Марлин задохнулась, обхватывая его плечи и закрывая глаза. Сердце бешено и взволнованно стучало, Марлин льнула к Сириусу ближе и ближе, отогреваясь после долгого времени в таких желанных объятиях. Она могла пожалеть об этом уже на следующий день, но сейчас ей было все равно. Аромат сирени накрывал их обоих с головой, неспешно плыл в свежем вечернем воздухе. Воздух был влажным и прохладным, но уже нес с собой обещание скорого лета. Весна уходила, унося с собой прошлое, но оставляя самое главное – надежду на то, что теперь все будет хорошо. Если бы Марлин только могла представить, сколько слез ей предстоит пролить, что еще десятки раз Сириус будет виновником ее бессонных ночей и что сегодняшее решение простить Блэка будет самым простым из тех, которые ей предстоит принять… Но даже зная все это, она бы продолжала сейчас его целовать, стараясь не упустить ни секунды своего счастья.