Женщина нашего времени

— Я устала, потому что мама пробыла у меня большую часть дня. Она больше нуждается в уходе, чем я. Сейчас она носилась по магазинам, делая покупки, а потом будет убирать для Чарли квартиру. Я говорила ей, что не надо ничего покупать и убирать, но она и слушать об этом не хочет.

Дженни прикоснулась к цветам:

— Спасибо за цветы. Они прекрасны.

— Здесь хорошо, — сказала Джейн, оглядывая маленькую комнату.

— Неплохо, — согласилась Дженни.

Ее рот искривила необычная гримаса. Конечно, ее спрятали в этой комнате подальше от прекрасных младенцев, лежащих в своих кроватках в большой палате. Все они понимали это, между ними существовала сильная и достаточно прочная связь, по которой передавались невысказанное беспокойство и симпатия. Харриет и Джейн сели по разные стороны кровати, их руки прикоснулись к рукам Дженни.

— Как он?

Дженни ответила не сразу. Потом с улыбкой, противоречащей выражению своего лица, она ответила:

— Мы назвали его Джеймс Джонатан. Больничный священник окрестил его. Чарли и я были рядом, медсестры разрешили нам подержать его одну минуту. Это было… О, я не хочу плакать при вас, но это было очень трогательно.

Ее лицо сжалось и исказилось болью. Джейн тихо наклонялась до тех пор, пока ее лоб не коснулся обнаженного предплечья Дженни. Харриет сидела неподвижно, сознавая, как сильно она любит их обеих. По сравнению с прочными и естественными узами дружбы ее закончившееся замужество выглядело непрочным и неестественным. Она увидела, что лицо Дженни заблестело от слез. Она осторожно высвободила руку, достала платок и вытерла ей лицо.

— Последние новости звучали обнадеживающе, — осмелилась сказать она.

— Да, начать с того, что я уже стала строить кое-какие планы. Через месяц мы заберем его домой. Не ожидая слишком многого, просто выясняем, что ему можно, а что нет. Потом они пришли ко мне и сказали, что есть проблемы с его дыханием. Они вентилировали ему легкие, которые сами не хотели работать. Затем они сказали, что что-то непонятно с почками. Есть непроходимость кишечника. Сейчас они наблюдают за ним, чтобы восстановить проходимость.

— Все это происходило так быстро?

— Он очень маленький. И у таких маленьких… таких маленьких ухудшение происходит очень быстро. Однако он значительно крупнее любого из находящихся здесь новорожденных. Если он сможет пережить операцию и если она пройдет успешно, то с ним может быть все в порядке.

Они видели, как на нее равномерно накатывают одинаковые волны то надежды, то отчаяния, и ощущали то напряжение, от которого холодели ее руки до кончиков пальцев.

— Доктор предупредил, что пока еще рано надеяться, критическим может оказаться любой день или даже любой час.

Харриет и Джейн сказали все, что только можно было сказать утешительного. А затем, когда беседа иссякла, они посидели несколько минут в тишине, нарушаемой только больничным шумом. Они слышали грохот больших металлических тележек и чувствовали запах вареных овощей. Готовился ранний больничный ужин.

— Нам, наверное, пора идти? — мягко спросила Харриет.

— Побудьте еще минут пять. — Дженни утомленно закрыла глаза.

— А где же Чарли? — полусказала-полупрошептала Джейн, обращаясь к Харриет.

Ответила же ей Дженни:

— Редактор попросил его прийти и сделать какую-то работу. Я сказала, чтобы он пошел, здесь ему все равно делать нечего. Мне бы самой хотелось что-нибудь делать вместо того, чтобы просто лежать здесь. Если бы я могла сделать хоть что-нибудь, да что угодно на свете, чтобы помочь ему выжить, я бы сделала это.

Они замерли, прижавшись друг к другу и ничего не говоря.

Харриет не знала, сколько прошло времени до того момента, как вошел доктор в своем белом халате. Все трое настороженно посмотрели на него.

— Миссис Тимбелл, могу я сказать вам пару слов?

Харриет и Джейн вышли в коридор. Они прислонились к окрашенной зеленой краской стене и слушали крики младенцев. Доктор, держа руки в карманах халата, вышел в коридор, ободряюще кивнул им и исчез.

Руки Дженни показались им совсем онемевшими. Она сказала:

— Они собираются сегодня вечером провести операцию для ликвидации непроходимости. Они не могут сказать мне ничего другого до тех пор, пока всего не сделают. Вы подождете до прихода Чарли? Он сказал, что будет здесь в семь.

Они снова сели по разные стороны кровати. Они пытались разговаривать, однако слова замирали в тишине и, казалось, что Дженни это устраивало. Только раз Джейн сказала тихо и твердо:

— Ну, держись, Джеймс Джонатан. Держись.

Пришел Чарли.

Обычно это был шумный и краснолицый мужчина. Он был большим любителем пива и сплетен. Однако за его манерами завсегдатая бара скрывалась утонченная интеллигентность. Но сегодня вечером он не был шумным.

Чарли сел и обхватил руками жену, прислонившись головой к ее подушкам. Через минуту Джейн и Харриет тихо выскользнули из палаты.

На улице Джейн сказала:

— Давай зайдем выпить. Мне совершенно необходимо выпить. Бедная Дженни, бедная подружка.

На углу был винный бар. Это был обычный бар с плетеной мебелью, выкрашенной зеленой краской, и различными растениями, покрытыми капельками влаги. Они не раздумывая заказали вино и сели за один из плетеных столиков. Казалось, что им уже нечего было сказать друг другу такого, что не было бы бессмысленным повторением пережитых волнений. Харриет наблюдала за входящими посетителями, которые здоровались друг с другом. Создавалось впечатление, что все они разделены на очень нежные парочки.

— Что случилось? — требовательно спросила Джейн. — Что-то не так, я угадала?

Харриет отрицательно покачала головой.

— Я думаю, что не произошло никакой особой трагедии. Все это даже не имеет большого значения. Я так подумала, когда мы сидели с Дженни.

— Что, Харриет?

— Лео.

Харриет рассказала все, что случилось. Джейн резко сдвинула свои густые светлые брови. Ей никогда особенно не нравился Лео, но она всегда была обостренно справедлива.

Именно справедливость и заставила ее спросить:

— А ты уверена?

— Уверена? Я допускаю, что он собирался сделать несколько кадров для календаря, а также я допускаю, что он снял свою одежду для того, чтобы составить компанию модели. Но тогда ему, наверное, нужны были фотоаппарат и пара осветительных приборов, не так ли? Нет, я думаю, что это не смешно. Кроме того, он сам признал, что это был не первый случай и это была даже не первая девушка. Все это происходило достаточно долго. — Харриет сделала небольшую паузу, а затем добавила: — Честно говоря, я должна была бы признать, что догадывалась об этом. Только мне очень не хотелось ничего этого знать, и поэтому я закрывала на все глаза.

Джейн сделала большой глоток вина:

— Так что же случилось?

— Я ухожу от него.

— Не будет ли это несколько опрометчиво. Ведь вы долго прожили вместе, вы — Лео плюс Харриет, не так ли? Ты надумала так поступить, исходя только из своего жизненного опыта, или ты приняла это решение, пользуясь колонкой семейных советов в газете?

Харриет задумалась о Дженни и Чарли, она подумала о том, как повлияет на их брак неполноценный ребенок или даже смерть Джеймса Джонатана. Несколько рассеянно она ответила:

— Я не думаю, что кто-то из нас может разобраться в семейных делах других.

— Да. Особенно тот, кто вообще не был замужем, вроде меня.

— Я не это имела в виду.

Джейн смягчилась:

— Я знаю, что ты не это имела в виду. Не будь глупой. Я просто хотела сказать некоторые очевидные вещи, например, не следует поступать столь бескомпромиссно и поспешно, дайте друг другу еще один шанс.

Харриет ответила не раздумывая:

— Нет. Пойми, не надо принимать никаких решений и не нужно ничего обосновывать. Я абсолютно уверена, что все кончено. И было бы просто бессмысленно пытаться сохранить такое положение во что бы то ни стало. Лео человек слабый, что тут еще сказать. Опять были бы ссоры, различные отговорки и подкапывание друг под друга. Лучше я сегодня проявлю твердость и покончу с этим.