Райский уголок. По велению сердца

Тоби рассмеялся, глядя ей прямо в глаза, и подлил масла в огонь ее гнева;

— Боже мой, Флип, это всего лишь игра! Просто у нас не хватаю игрока. Мы положили бумажки с именами в шляпу, и жребий выпал на него…

— Ты это ловко придумал!

— И я абсолютно уверен, что ему все равно, за какую команду играть. — Тоби изобразил на лице ангельское терпение.

— Ты неправ. Неправ! Ему не все равно! Просто он никогда не говорил об этом. Тоби, пожалуйста, выбери кого-нибудь другого. Не вынуждай беднягу Гидеона играть за Холл. Игроки деревенской команды никогда этого не поймут. Они подумают, что он сделал это добровольно, чтобы подлизаться к сэру Джеймсу, а сам он даже не попытается объяснить. Тоби, он цыган, отверженный. И всего лишь егерь. Но хороший игрок. Половина жителей деревни потратили немало сил, чтобы стать лучше его. И ничего не вышло. Они не любят его. У него нет друзей, ни одного…

— Да ну? — Тоби приподнял брови, его голубые глаза расширились. — А разве маленькие темноволосые девочки в запачканных чулках не считаются?

Она пропустила его слова мимо ушей и продолжала тараторить:

— И только на крикетном поле все по-другому. Гидеон великолепный батсмен, каждый это подтвердит, и с тех пор, как появился здесь, он почти всегда делал игру в одиночку.

— Флип, никому не удастся выиграть в одиночку крикетный матч. На что же тогда другие десять игроков в поле?

— Я знаю. Но он на голову выше других. Это единственный день, когда вея деревня его любит. Его приглашают в пивную, чтобы угостить кружкой пива, улыбаются ему и хлопают по спине, а не бросают косые взгляды, как обычно.

Все еще улыбаясь, Тоби встал и посмотрел на нее сверху вниз. Филиппа замолчала, кусая губы.

— Это Бест послал тебя поговорить со мной? — До сих пор мягкий и ласковый, его голос сделался холодным.

— Конечно же, нет. Он не способен на такое.

Тоби помолчал, затем продолжил:

— Допустим, так оно и есть. Но будет ли он доволен тем, что ты тут сражаешься за него? Как ты думаешь? — Он подождал немного, словно давая ей время подумать.

— Я хотела… я только хотела сказать, что это не совсем честно с твоей стороны. — Она понимала, как неубедительно, по-детски звучит ее заявление, и покраснела до корней волос.

Тоби сочувственно потрепал ее по голове.

— Опять зациклилась на своем, Флип? Хотя я, в отличие от некоторых, не считаю, что ты самый несговорчивый человек на свете. — Он неожиданно улыбнулся, пытаясь смягчить напряженность, глаза его потеплели, — И, вообще, откуда ты знаешь об этом так много? За пару недель ты уже глубоко увязла в местной политике и стала самой настоящей сплетницей.

Его голос сделался слишком мягок, в нем слишком явственно звучали дружеские интонации, словно их разговор был не более как приятельской болтовней. В таких случаях Филиппа обычно терялась. Но сейчас она отступила от него на шаг, сохраняя на лице все то же упрямое выражение, Тоби внимательно следил за ней.

— Ты обманщик, — повторила она. ~— Ты хочешь выиграть этот чертов матч, и поэтому надул его. И бедный Гидеон должен платить за это.

— Твой бедный Гидеон — кстати, ты совершенно напрасно так его называешь — будет играть бок о бок с кембриджцами и бывшим профи, самым лучшим, какого я смог пригласить. Он играл за Миддлсекс. — Тоби опять рассмеялся: — Если повезет, в этой игре Бест может установить личный рекорд. А уж пятьдесят очков он точно наберет.

— Лучше, если он будет играть против них.

Тоби наконец потерял терпение. Отвернувшись, он дотянулся до портсигара, лежащего на столе.

— Не приставай, Флип. Беги отсюда и займись чем-нибудь. Поиграй.

Филиппа впилась глазами в его спину, затем гордо выпрямилась и, ни слова не говоря, повернулась, чтобы выйти. В дверях она столкнулась с высокой, ярко и необычно одетой девушкой, как раз в этот момент входившей в комнату.

— Господи, Флип, что случилось? — ясные глаза Рейчел слегка расширились от удивления.

Филиппа даже не взглянула на нее. От нее потребовалось слишком много усилий, чтобы набраться храбрости для разговора с Тоби. Она боялась вызвать его гнев и насмешку, хотя он очень редко прибегал к этому, общаясь с ней. К тому же она была в замешательстве, подозревая, что Тоби в чем-то прав. Гидеон сам должен позаботиться о деле, в которое она сунулась, не имея на это права. Он не поблагодарил бы ее за такое заступничество. С трудом сдерживая слезы, она ответила Рейчел что-то неопределенное и исчезла.

Рейчел, подняв брови, проводила глазами ее бегство, затем медленно вошла в комнату, насмешливо посматривая на Тоби.

— Что, еще одно разбитое сердце? — с легкой иронией спросила она. — Честное слово, Тоби, я была о тебе лучшего мнения. Все-таки это дитя — твоя сестра.

— Помолчи, Рейчел. — Тоби подошел к высокому окну, за которым сиял золотом летний день. Со стороны теннисного корта доносились звуки ударов ракеток по мячу, разговоры и смех.

— Налить тебе выпить? — Рейчел подошла к столику старинной работы, на котором стоял серебряный поднос, поблескивающий бутылками, графинчиками и стаканами.

— Да, пожалуйста.

— Виски?

— Угу.

— С чем?

— С содовой, если можно.

Рейчел плеснула виски в тяжелые стаканы, добавила воды и подошла к нему. У нее была высокая и стройная фигура, двигалась она легко и изящно, необычный фасон и колорит одежды производил неизгладимое впечатление. Ее коротко стриженные волосы и красиво изогнутые брови были черны как смоль, а глубоко посаженные глаза имели бархатный оттенок лепестков фиалки. В соответствии с последними веяниями моды ее руки и плечи были открыты, и под лучами летнего солнца загорели до золотистого цвета. Если бы она почаще улыбалась, ее можно было бы назвать красивой.

Тем не менее, улыбалась она или кет, ни один мужчина не мог не обратить внимания на Рейчел Пэттен, когда она входила в комнату своей покачивающейся соблазнительной походкой, не мог не заметить ее сверкающие, нестандартные одежды и холодное вызывающее выражение ее глаз, опушенных длинными ресницами.

Только один Тоби Смит, знавший ее с самого детства, мог, как ей иногда казалось, остаться равнодушным, даже предстань она перед ним в чем мать родила.

— Итак, — она подала ему стакан, — или я видела сейчас, как она выбежала отсюда в слезах, или я ослепла. Что случилось? Если бы я не знала о вашей глубокой привязанности друг к другу, то сказала бы, что у вас тут была нешуточная схватка.

Он покрутил стакан в пальцах, все еще не глядя на нее.

— Так, чепуха. Все из-за этой дурацкой завтрашней игры. Ребенок вбил себе в голову, что случилось прямо-таки отъявленное мошенничество по отношению к этому никчемышу. Ты же знаешь Флип.

— Конечно, знаю, — она искоса взглянула на него, — и что?

Он обернулся и, слегка улыбнувшись, посмотрел ей в глаза. Не очень-то веря в его искренность, она, тем не менее, тоже ответила улыбкой.

— Честно говоря, я никогда не встречал такого неудачника, как этот Гидеон Бест. Сэр Джеймс сделал этого цыгана своим любимцем. Егерем. Неладно скроен, страшен как смертный трех, черен как сатана и наглости полным-полно, — Голос его звучал мягко, но с оттенком язвительности. — Теперь и я вот тоже делаю ему протекцию.

— А он благодарен тебе за это? — спокойно и бесстрастно спросила Рейчел.

Тоби одним глотком опорожнил половину стакана.

— Похоже, не очень.

— Так-так, Кажется, этот джентльмен — единственный, кто не попал под твое обаяние. — Рейчел протянула руку, вынула сигарету из пальцев Тоби, затянулась разок и отдала обратно. Сегодня она была одета в турецкие шаровары густого изумрудного цвета и шелковое переливчато-синее болеро. При каждом движении сверкающие зеленые и голубые браслеты на ее запястьях ударялись друг о друга, издавая мелодичный перезвон; со вкусом подобранные изящные сережки подчеркивали удлиненную и грациозную линию шеи. Она прекрасно знала, что выглядит экзотично и невероятно соблазнительно. Гладкая загорелая кожа виднелась там, где короткая курточка не доходила до талии. По пути сюда она повстречала на лестнице молодого Джейсона Бентли, и тот, на радость присутствующим, при виде ее споткнулся и чуть было не загремел вниз по ступенькам. Улыбка, которой она его при этом одарила, лишила Джейсона дара речи, лишь его выдающийся кадык двигался вверх-вниз; казалось, молодой человек на самом деле задыхается… Столь же убедительно выглядела реакция почтенного сэра Чарльза Фулмора, которого чуть не хватил сердечный припадок.