Райский уголок. По велению сердца

Задумавшись, он наморщил лоб. Каким недалеким, должно быть, казался он Морису!

Однако, если на то пошло, его рассуждения были и остаются искренними. Несмотря на свой добродушный, беззлобный характер, Хьюго всегда презирал политический цинизм отца. Он рос и мужал с другими идеями, и незаметно надвигающаяся угроза фашизма, который уже распространялся по Европе, вызывала у него ненависть и страх. Он с негодованием слушал брата Чарльза, когда тот выражал свое презрение к людям рабочего класса, к их попыткам заявить о своих правах в обществе, которое они строили не покладая рук. Он, Хьюго, возможно, не был блестящим Мыслителем, ко всегда твердо держался убеждения, что в политической системе страны существует неравенство, что предпочтение оказывается богатым — за счет бедных. Он всегда верит, что нужно искать более справедливый путь.

Нет, дело было не только в деньгах. Однако он не хотел обманывать себя мыслью, что его действия были продиктованы сугубо идейными соображениями. С горьким презрением к самому себе Хьюго вынужден был признать, что прежде всего на него подействовали крепость и превосходное качество виски, которым щедро угощал его Плейл, а также выразительный голос последнего, когда он делал свое предложение. А потом… стоило только начать. О Боже! Если бы он только мог вернуться назад на те несколько месяцев, он бы никогда…

— Привет. Здесь довольно прохладно, не так ли?

Вздрогнув, он повернулся и увидел возникшую из темноты рядом с ним фигурку. Филиппа Ван Дамм дружески улыбалась ему.

— После Лиссабона все наладится, — рассеянным тоном ответил он, все еще занятый своими мыслями.

— Все в порядке. Я ничуть не ругаю погоду. Вообще-то говоря, даже получаю от этого удовольствие. Хотя тетя Фи чувствует себя неважно. — Ее голос показался ему безжалостно жизнерадостным.

— О, я сожалею.

Филиппа улыбнулась.

— Не беспокойся. Она говорит, стоит ей только ступить на клочок твердой земли, как все пройдет.

Он кивнул с отсутствующим видом.

Филиппа не обращала внимания на его рассеянность.

— Когда мы должны прибыть в Лиссабон?

Хьюго вгляделся в темноту.

— Ветер встречный. Думаю, мы немного выбьемся из графика. Во вторник вечером. Возможно, в среду утром…

— С нетерпением жду этого момента. Я никогда не бывала в Лиссабоне. — К своему удивлению, Филиппа наслаждалась каждым мигом этого путешествия. Потрясение, которое она испытала после смерти матери, и последовавшая затем депрессия постепенно отпускали ее. Филиппа все еще печалилась и отчаянно скучала по матери, но она была молода, здорова, умна, и соблазны окружающего мира неодолимо влекли ее. Как заметил Тоби, Салли была бы первой, кто посоветовал бы ей наслаждаться жизнью. Как и обещал Тоби, острая боль потери единственно родного ей существа постепенно смягчалась. Она была жива, и жизнь волновала ее. Время — лучший лекарь. Ее раны постепенно заживали.

— Это великолепный город, — сказал Хьюго.

— Ты часто бывал там?

Опершись на локоть, он повернулся, чтобы посмотреть ей в лицо.

— Да, довольно часто. Пароходы, совершающие кругосветное плавание, обычно заходят туда.

— А Мадейра? Должно быть, не дождешься момента, когда вновь увидишь остров? Тетя Фи называет его твоим вторым домом.

Его открытое мальчишеское лицо, отягощенное столь не свойственным ему угрюмым и озабоченным выражением, заметно смягчилось.

— Да, это правда.

Филиппа облокотилась на поручни и плотнее закуталась в теплый жакет, поеживаясь от порывов ветра.

— Расскажи мне о нем. — Ее ясные темные глаза были дружелюбными и доверчивыми как у ребенка.

Хьюго на минуту задумался.

— Мадейра — это гора, поднимающаяся из морских глубин. Цветущая гора, — поправился он, вдохновленный неподдельным интересом, который был написан на ее лице. — Я где-то слышал, будто этот остров — часть затонувшей Атлантиды. Климат там субтропический — никогда не бывает холодно, но и слишком жарко тоже не бывает. Дожди идут не слишком часто. Остров сам по себе невероятно тихий, уединенный, а жизнь на нем — размеренная и безмятежная. Я знаю, что повторяюсь, но он действительно захватывающе прекрасен. В это время года распускается мимоза, и запах вокруг поразительный. Levadas будут полны свежей воды…

— Levadas? Что это?

— Узкие желоба для воды — оросительные каналы. Таких путей для воды на острове многие мили. Когда-то они несли воду виноградникам. Вдоль каждого канала проложена тропа. По ним можно ходить до бесконечности — через горы, долины, мимо скал. — Глядя на ее очарованное лицо, он почувствовал, что на душе у него полегчало. Так бывало всегда, когда он садился на пароход, уносящий его из Англии к дому на острове. Ему была предоставлена месячная передышка. Морис Плейл со своими темными делами не отправится на Мадейру вслед за ним. За месяц — а, возможно, и больше, если ему удастся как-то исхитриться и задержаться на острове — могло случиться все, что угодно. «Хозяева» Плейла, как он их называл, вполне могли передумать. Сам Плейл мог попасть под автобус. О, не стоит быть таким кровожадным — пусть найдет себе другую жертву, более послушную. В Хьюго вновь заговорил его природный оптимизм. В конце концов, ситуация, возможно, не была совершенно безвыходной. Сознавая, что умышленно обманывает себя, он улыбнулся Филиппе, глядя на ее юное и полное любопытства лицо.

— Мамин дом стоит на склоне горы — это великолепное место. Оттуда открываются поистине чарующие виды. Если спуститься вниз, в город, можно покататься на санках.

— Покататься на санках?

Он рассмеялся над ее искренним удивлением.

— Вот именно. По мощеным булыжником улицам катаются, как на санках, в своеобразных корзинах, которые подвешены на веревках. Это огромное удовольствие! — Он улыбнулся, вспомнив об этом. — Только надо очень крепко держаться!

— Да, это, должно быть, впечатляет! — Филиппа сделала изумленное лицо, не в силах до конца поверить тому, что услышала.

— Я покажу тебе, как делают вино. Если захочешь, мы можем отправиться на пикник в горы. А еще можно покататься по острову в повозке, запряженной быком. Перед тобой предстанут такие виды, которые ты никогда не забудешь, обещаю тебе.

Она кивнула, неожиданно смутившись.

— Только, пожалуйста… пожалуйста, не думай, будто я жду, что ты будешь сопровождать меня повсюду. Обещаю, что не буду навязываться. Я понимаю, у тебя много своих дел.

Хьюго покачал головой.

— Я буду только рад показать тебе остров. — Он заглянул в ее глаза, смотрящие прямо и открыто, и его подавленное настроение окончательно улетучилось. — Показывать остров людям, которым он нравится — а я уверен, что ты полюбишь его, — это все равно, что впервые смотреть на него самому. Всегда увидишь что-то новое. Разумеется, можно играть в теннис и плавать, если хочешь. И, конечно, нас ожидают вечеринки и танцы. Когда я появляюсь на острове, мама начинает вести светский образ жизни.

Лицо Филиппы озарила улыбка.

— Пытается женить тебя на островитянке?

Хьюго беззаботно рассмеялся.

— Возможно.

Некоторое время он молчал, глядя в темноту. Когда он в последний раз был на Мадейре, его увлечение Рейчел Пэттен достигло апогея. Сейчас болезненные воспоминания об этом постепенно расплывались. Рейчел упорно отказывалась от встреч с ним и даже не хотела говорить по телефону. Когда они наконец встретились случайно в ночном клубе Лондона, он был потрясен переменой, произошедшей с ней. Всегда стройная, теперь она показалась ему худой. Она всегда выглядела энергичной, но сейчас складывалось впечатление, будто ее сжигает изнутри разрушительное пламя. Окруженная, как обычно, толпой молодых людей, она дружески поприветствовала его, пригласила присоединиться к ним и тут же забыла о нем. Она не обращала на него внимания весь вечер. Возможно, это было то самое лекарство, которое было необходимо ему, чтобы вылечиться. Он наблюдал за ней, за ее неистовой, в некотором роде бессмысленной активностью, слышал ее пустой смех и, к своему удивлению, почувствовал к ней жалость. Все другие чувства пропали бесследно. А потом она неожиданно исчезла, и кого бы из ее знакомых он ни спрашивал о ней, все безразлично пожимали плечами. Рейчел есть Рейчел, она всегда поступает так, как ей заблагорассудится. Стоит ли о ней беспокоиться? На следующее утро он все-таки позвонил ей по телефону, чтобы узнать, все ли в порядке. На сей раз она удостоила его разговором, правда, коротким.