Танго в шкафу (СИ)

— Что?

— Я не могу колдовать.

Она вдруг резко оглядывается на меня и говорит:

— А почему ты так думаешь? Ты ведь давно не пробовал. Возможно, пора наведаться в твою квартиру и поискать палочку?

— Сомневаюсь, что она все еще там.

Но Грейнджер уже не остановить. Она поднимается с кресла и спешит к выходу. Мне не остается ничего другого, как последовать за ней.

Мы минуем квартал за кварталом и молчим, но, несмотря на это, я вдруг понимаю неожиданную вещь: Грейнджер совершенно не стыдится моего внешнего вида, когда сейчас я одет в то самое жуткое пальто, в котором она нашла меня. Девушка, напротив, держится совсем близко, время от времени поддевая мой локоть, чтобы не потерять равновесие на скользкой мостовой. Взгляд ее не добр и походка напряженная, она будто о чем-то размышляет.

— Здесь нужно свернуть, так короче, — нарушаю молчание я, когда мы почти у цели. Грейнджер кивает и дает увлечь себя в пространство между домами.

Как только я оказался в этом месте, недавнее прошлое волной окатило меня, резко ударив в нос запахом помоев. Квартал, по которому мы теперь следовали, стоял сплошной стеной одинаковых серых домов, с замызганными окнами. Изуродованные татуировками граффити тела домов смотрели на нас враждебно темными глазницами не зажженных окон.

Грейнджер опасливо озираясь, ускорила шаг. И ничего живого, кроме тощих кошек, копающихся в мусорных баках, тут нет. Здесь яркими звездами и жизнью горят только глаза моей спутницы. Я должен следовать за ней.

Я беру ее за руку.

— Жуткое место, — шепчет она, когда мы, наконец, добираемся до места назначения. В ржавом замке скрежещет ключ.

По счастью квартиру еще не заселили, и вещи мои тосковали на своих местах. Как только мы перешагнули порог, острое чувство стыда обожгло меня. Я никогда не оценивал свое жилище так, как мог бы на него посмотреть другой человек. Квартира встретила меня запахом чего-то затхлого и кислого, да таким резким, что я в два шага преодолел расстояние до окна и распахнул его настежь.

В комнату ворвался поток ледяного февральского ветра и заметался от стены к стене, будто разыскивая что-то. Игнорируя беспорядок, царивший здесь, Грейнджер тоже приступила к поискам. Она без стеснения копалась в ящиках стола, в комоде и шкафу, попутно раздавая команды:

— Малфой, эта одежда гораздо приличнее, чем теперь на тебе надета. Ты бы переоделся и собрал все, что почище.

Чувствуя крайнюю неловкость, я нахожу свой чемодан и торопливо сбрасываю в него вещи, которые можно взять с собой. От усилий щеки Грейнджер раскраснелись, глаза лихорадочно блестят, но обыскав всю комнату, она так и не нашла палочку. Но девушка не сдается. С упрямством она вновь и вновь хлопает дверцами шкафа и ящиков, залезает под кровать. И я невольно подумал, что, скорее всего все же продал ее или забыл где-то в другом месте, не в комнате.

Я уже готов был озвучить эту мысль вслух, когда Грейнджер, издав победоносный вопль, выбралась из-под кровати. В кулаке ее была зажата моя палочка.

Она стояла напротив меня, освещенная только проникавшим с улицы светом фонарей, и улыбалась. На волосах ее серой тряпкой повисла огромная пыльная паутина, но улыбка сияла яркостью и чистотой. Девушка шагнула ко мне и вложила палочку в дрожащую руку.

— Десять дюймов, боярышник и волос единорога, — прозвучал в подсознании голос Оливандера — будто из другой вселенной. В воспоминаниях я —одиннадцатилетний мальчик — стою в лавке ремесленника и оскорбляю Гарри Поттера. Эту же палочку я направляю в лицо Гермионе Грейнджер несколькими годами позже, и с губ вот-вот слетит непростительное. А сейчас она улыбается мне тепло и шепчет:

— Попробуй, пожалуйста, любое, какое помнишь.

И я шепчу хрипло очищающее заклятье, направив палочку на ее неопрятную прическу. Тонкий сноп искр, и волосы сияют чистотой. Девичьи руки кольцом ложатся на плечи, и она выдыхает:

— Получилось! Хвала Мерлину! Получилось!!!

Я пытаюсь улизнуть незаметно, прыгая через две ступеньки. Грейнджер же останавливает меня у выхода и спрашивает номер квартиры хозяйки. Я негодую: «Зачем тебе это»? А она лишь раздраженно дергает плечом и молвит: «Пойдем туда вместе».

— Ты сама себя слышишь?

— Дела нужно завершать и платить по счетам. Ты считаешь себя слабовольным, Малфой. Но мужество начинается в тех местах, когда ты ставишь точку, там, где еще возможно многоточие.

Хозяйка встретила нас подозрительным взглядом и сигаретой, тлеющей в пожелтевших зубах. Выдохнув в нас струю сигаретного дыма, она произнесла с презрением:

— О, какие люди! Здравствуйте, мистер Малфой, с чем пожаловали?

— Мы пришли вернуть долг, — Грейнджер говорит строго.

С усмешкой и недоверием во взгляде женщина называет сумму. На лице Грейнджер не дрогнул ни один мускул. Она достает свой кошелек и выгребает из него все, что там есть, отсчитывает сумму, и в ее руках остается только две десятки.

— Что ж, господа, я так понимаю, вы теперь будете жить там вдвоем? В таком случае вынуждена предупредить…

— Нет, — резко обрывает ее Грейнджер, — мистер Малфой пришел вернуть вам ключи. Он переезжает.

…

Почти полгода я живу на продавленном диванчике в гостиной у Грейнджер, как ее домашний кот Живоглот, ставший к этому времени столь старым и облезлым, что я с тоской вспоминал, сколько лет прошло с тех пор, как он появился у нее.

…

Уже два месяца я работал в Министерстве, занимая крошечный кабинет под лестницей. Работа бумажная. Ничего необычного и сложного — простая статистика. Почти без колдовства.

А еще мы с Грейнджер завели привычку выходить на прогулку по вечерам. Странное дело, ведь общих тем у нас не прибавилось, по большей части мы молчали, и каждый думал о своем, но я знал: если задать ей любой вопрос — непременно получишь ответ — эта девушка знает всё.

Тот вечер ничем не отличался от прошлого и того, что был неделю назад, разве что в город пришла самая настоящая жара. Грейнджер шла рядом и пила кофе из бумажного стаканчика.

— Послушай, а почему ты перестала общаться с Поттером и Уизли? Я думал, что вы встречаетесь с Роном.

Мне казалось, что она не станет отвечать на такой вопрос, да и не понял сам, к чему мне ответ на него. Просто странно было видеть, как при встрече в коридорах Министерства Магии, бывшие близкие друзья Поттер и Грейнджер холодно кивают друг другу и, не произнеся ни слова, расходятся в разные стороны. Что касается Рона — его она вообще старается обходить стороной.

Грейнджер замерла на несколько мгновений, будто раздумывая, и все же заговорила:

— С Гарри мы не в ссоре. Но с тех пор, как война окончилась, что-то мешает нам общаться, как раньше. Мы не можем оставаться друзьями, слишком разнятся наши взгляды на то, как должен быть устроен мир. К тому же он теперь человек семейный, и нет у нас общих тем, мест для встреч. Поросла травой тропика в детство. Разные мы.

— А Уизли? — упрямо напомнил я.

— С Роном мы действительно встречались. В школе. Потом расстались… хотя… ты честен со мной и имеешь право знать правду: Рон бросил меня, когда я начала пить.

Грейнджер заметно погрустнела и прибавила шаг:

— Пойдем домой, — предложила она, — уже поздно, а завтра рано вставать.

— Но я ни разу не видел тебя пьяной с тех пор, как поселился у тебя.

— Твое присутствие держит меня. Я понимаю, что не должна провоцировать тебя.

— Провоцировать на что? — не понимаю я.

В этот момент сзади раздается резкий сигнал, и мимо на приличной скорости проносится шикарный белый автомобиль. Машина резко сворачивает к обочине и тормозит, подняв в воздух серое облако. Пыль оседает на лощеном глянцевом боку. Мы с Грейнджер, не сговариваясь, останавливаемся.

Дверь автомобиля распахивается, и из салона появляется массивная темная фигура. И уже в следующий миг я удивленно вопрошаю:

— Блейз?

Забини направляется ко мне, приветственно раскинув руки.

— Малфой! Вот так сюрприз, дружище! Вот уж кого не ожидал здесь увидеть!