Интенсивная терапия (СИ)

Устроившись под одеялом, Глеб вдруг подумал, что неплохо бы перед сном посмотреть какой-нибудь старый-старый фильм. Из тех времён, когда ещё жива была мама, и они часто вместе смотрели телевизор. Или ходили в кино. Не на закрытые показы фильмов-победителей Каннского кинофестиваля, как с Игорем, а на простецкие комедии и мелодрамы – мама очень любила такие вот простые весёлые фильмы с непременным счастливым финалом.

Включенный ноутбук мигнул оповещениями. Несколько новых писем ждали Глеба в его почтовом ящике.

Ладно, пока выбранный фильм скачивается – Глеб не любил онлайн-просмотр, предпочитая выходить из сети, оставаясь наедине с выдуманной историей – можно проверить почту. Спам, скорее всего, но раз уж сегодня вечер глобальной уборки, надо и в виртуальном пространстве Поддубного навести порядок.

Торрент сработал на диво оперативно, но Глеб даже не заметил, что загрузка завершена. Три письма из пришедших на его почту действительно оказались спамом. А вот ещё два…

Одно – от Марии Говоровой. И второе – от Игоря.

Глеб никак не мог выбрать, какое из этих писем прочитать первым. Мейл от бывшего он вообще поначалу хотел удалить, не открывая. Но… Но.

«Прочитать»

«Глеб, здравствуй. Я понимаю, что ты обижен на меня. Но, согласись, мы же не чужие друг другу! Неужели тебе трудно просто порадоваться за меня? Ты же знаешь, как я мечтал о собственном сыне. Теперь у меня есть для чего жить, есть, к чему стремиться. Есть стимул работать – ты лучше всех знаешь, в каком депрессивном состоянии я был в последнее время из-за неудач в моей работе. Ты меня поддерживал в самые трудные моменты моей жизни, заставлял не опускать руки, если бы не ты, я бы уже давно всё бросил. Почему же ты не хочешь разделить со мной и радость? Пойми, то, что мы больше не вместе, не значит, что ты перестал быть для меня близким человеком. Мне не хватает тебя, Глеб. Не хватает наших споров, твоих ехидных и умных комментариев к моим статьям. Мы же можем остаться хотя бы друзьями? Ты сменил номер телефона, на кафедре тебя никогда не застать – то ты на лекции, то в лаборатории. То вообще уехал за границу. Я даже приезжал несколько раз, но меня не пустили, у вас там теперь пропускная система. Ты удалил свои аккаунты в соц.сетях – это из-за того, что ты не хочешь, чтобы я знал о твоей личной жизни? Да я буду только рад, если ты встретишь кого-то, с кем будешь счастлив! У меня остались фотографии с нашей последней поездки. Ты не хочешь их посмотреть? Замечательные морские пейзажи получились. Глеб, пожалуйста, давай не будем вести себя, как обиженные дети, мы же взрослые люди. Нам есть о чём поговорить и помимо нашего прошлого, правда? Я не считаю то, что было между нами, ошибкой. Я очень тебе благодарен за всё. Но эта страница закрыта, ты же понимаешь? Прошу тебя, не отказывай мне в своей дружбе. У меня никогда не было и не будет такого понимающего, такого близкого друга. Пожалуйста, ответь на это письмо. Я буду ждать».

Сигаретный пепел осыпался прямо на одеяло. Глеб чертыхнулся и смял дотлевшую до фильтра сигарету в пепельнице. Ведь только недавно сам себе клятву дал больше не курить в постели! Чёртов Игорь с его чёртовым письмом… Опять на душе погано.

О какой дружбе может идти речь, если Глеб до такой степени любил этого человека, что уже всерьёз готовился к переезду за границу? Поддубный был готов бросить всё – лабораторию, созданную им с нуля, целую научную группу из талантливых молодых учёных, занимающуюся исключительно его, Глеба, разработками. Он был готов пожертвовать делом всей своей жизни, до конца своих дней работать простым преподавателем биологии в каком-нибудь заштатном канадском колледже. В Канаде разрешены однополые браки, они с Игорем могли бы открыто жить вместе. Усыновили бы какого-нибудь осиротевшего ребёнка, воспитывали бы вместе. Чёрт, да Глеб уже подыскал риэлтора для продажи своей квартиры – в элитном доме, в очень престижном районе города. Суммы, вырученной от продажи жилья, им бы хватило на то, чтобы сразу обзавестись небольшим уютным коттеджем, например, в пригороде Монреаля, Глеб специально искал информацию на канадских сайтах. Ну, не сразу в собственность, конечно. На первый взнос бы хватило, а дальше они бы заработали. Вместе. Они бы всё смогли, если бы были вместе.

Кто ж мог предположить, что Игорь вёл двойную игру – продолжая встречаться с Глебом, вовсю крутил роман с женщиной. С очень умной, красивой, интересной женщиной, которая смогла дать Игорю то, что Глеб не смог бы дать при всём желании.

Уже год прошёл, как они расстались. Но сейчас Глебу было так же больно, как в тот день, когда Игорь ушёл из этой самой квартиры навсегда. Они поссорились, тогда они постоянно ссорились. Игорь сказал, что уходит. Глеб не стал его удерживать. Пусть уходит, всё равно вернётся, как уже возвращался столько раз.

Но Игорь не вернулся. Ни через день, ни через неделю. А потом Глеб от их общих знакомых узнал, что Игорь собирается жениться.

Именно тогда Глеб выбросил сим-карту из телефона, удалил личные страницы в сети, запретил секретарю давать кому бы то ни было свой новый номер телефона и с головой ушёл в работу. Результаты не замедлили себя ждать – талантливый учёный Поддубный медленно, но верно приобретал мировую известность. О его научной группе заговорили в высших академических кругах.

Так что Игоря стоит только поблагодарить, правда? За то, что вовремя исчез из жизни Глеба, не позволив тому разрушить блестящую карьеру в науке.

И научив быть разборчивым в личной жизни, никогда больше не смешивая физиологические потребности с чувствами.

Слово «физиология» почему-то навело Глеба на воспоминание о Марии, о её письме, похожем на крик отчаяния. Тоже ведь отчасти физиология – потребность любыми силами удержать рядом с собой и беспомощным ребёнком защитника, добытчика. Глеб невесело усмехнулся. Как провести грань между душой и телом? Как понять, ради чего стоит жить – ради продолжения рода или ради духовной общности? Кстати, Мария же написала ответ!

Глеб закрыл письмо Игоря, на которое всё это время продолжал бессмысленно пялиться, и принялся читать послание от Марии.

Так странно – когда Игорь написал ему «давай останемся друзьями», Глеба это взбесило. Но порывистое, искреннее признание Марии: «Ты друг, самый лучший, наверно, друг», неожиданно согрело душу. Такая непосредственная, такая открытая. Сколько тебе лет, девочка? Глеб набрал в браузере название медицинского института, в кафедральной клинике которого работала Говорова. На официальном сайте должны быть фотографии научных сотрудников.

С фотографии на Глеба смотрела симпатичная, действительно совсем ещё молодая женщина. Дата рождения не указана, но и без того понятно – между ними лет десять разницы, не меньше.

У неё нет знакомых «из области сексуальных меньшинств». «Бог миловал», как же это забавно! Никогда не общавшись с этими странными и стр-рашными голубыми дядьками и розовыми тётками, девочка решительно ставит им всем диагноз – психи! Ха-ха. Вот откуда в ней такая непримиримость? Родительские «табу»? Промывка мозгов, которой рьяно занимаются СМИ?

Ну что ж… Он сам хотел дискуссии. Раз Мария поддержала его затею, пусть их общение продолжится на этой волне.

«Дорогая Мария, здравствуй. Я рад, что тебе удалось взять себя в руки и не устраивать мужу скандал сразу же, не разобравшись во всём досконально. Когда поговоришь с ним, расскажи мне, что именно он тебе ответит – что это за фотографии, которые ты увидела в его почте, что за неясности с его работой. У меня есть некоторый опыт, как действовать в подобного рода ситуациях, думаю, я смогу тебе помочь советом.

Теперь перейдём к нашей дискуссии. Знаешь, я приятно удивлён тем, что ты не поленилась и прочитала труды Бруно! Очень спорные у него теории, кстати. Но не стану углубляться в тему, потому что это непременно уведёт нас с тобой в сторону от главного предмета нашего разговора.