Доктор на просторе / Учусь на доктора / Doctor in the House (ЛП)

- А как же обход? - сглотнул я.

- Там все в порядке.

Я снова поцеловал её.

- А дежурная сестра?

- Она до самого утра не появится. К тому же я в чепчике. Это в нашем деле самое главное. Даже если медсестру застанут в чем мать родила, но в чепчике, будет считаться, что все прилично.

Когда я поднимался к себе, было уже совсем поздно. Или ещё совсем рано. Душа моя пела. Я ощущал себя настоящим арабским шейхом. Халифом. Теперь у меня были сразу две подружки: одна, дневная, для дружеских отношений, а вторая - для необузданной страсти по ночам. Что ж, до тех пор, пока мне удастся сохранять между ними водораздел и довольствоваться лишь парой часов сна, жизнь меня ожидала приятная и волнующая.

Глава 16

Вторым событием, осложнившим наши отношения с сестрой Плюшкиндт, стал тот самый ужин в её домашнем кругу.

- Мамочка и папочка у меня просто душки, - поделилась она со мной по дороге в Митчем, куда мы катили на моей заслуженной "Доходяге Хильде".

- Не сомневаюсь.

- Правда, папочка иногда может отчебучить что-нибудь разэтакое. Ты уж прости ему его причуды, ладно? Это с ним после увольнения из армии началось. А мамочке в такую погоду иногда артрит докучает. Но они тебе понравятся, вот увидишь. Ты только будь самим собой.

Плюшкиндты обитали в скромном на вид домике с небольшим садиком, который был усажен подстриженными в виде конских голов тисовыми кустами; перед крыльцом красовалась изящная медная пушечка, а табличка на двери гласила:

ГРАЖДАНСКАЯ ОБОРОНА

ГЛАВНЫЙ УПОЛНОМОЧЕННЫЙ

Сестра Плюшкиндт нажала кнопку звонка, чем произвела эффект бомбы, разорвавшейся в зоопарке. Так, во всяком случае, мне показалось, когда со всех сторон грянули заливистый лай, дикое мяуканье, а потом и человеческие вопли. Признаться, громкое царапанье в дверь заставило меня струхнуть - уж не пара ли голодных львов пытается до меня добраться?

- Я просто обожаю зверюшек, - кротко призналась сестра Плюшкиндт.

Дверь резко распахнулась, и два огромных датских дога, вырвавшись на свободу, напрыгнули на меня и принялись с радостным визгом вылизывать мне лицо, словно оно было вымазано патокой.

- Ирод! Гарибальди! Сидеть! - послышались крики. - Оставьте доктора в покое!

- Не бойся, - улыбнулась сестра Плюшкиндт. - Они ещё маленькие.

Я с ужасом представил, до каких размеров вымахают эти чудовища, если они ещё щенки.

Догов оттащили, но они продолжали влюбленно таращиться на меня, старательно виляя хвостами. Будь я датским догом, я бы, наверное, тоже завилял хвостом. Сестра Плюшкиндт провела меня по коридору в гостиную, стены которой были почти сплошь увешаны армейскими фотографиями, а свободное от них пространство занимали два скрещенных палаша и огромная тигриная шкура. В углах под стеклянными колпаками красовались шлемы британских колониальных войск. Гостиная была до отказа забита людьми и животными. Повсюду так и кишели собаки, на всех подушках сидели и лежали кошки, на подоконнике порхали какие-то птахи, а на камине высился аквариум с рыбками. Посреди гавкающего, мяукающего и щебечущего царства как-то особняком смотрелись тощий седоусый полковник в отставке, темноволосая дородная дама в фиолетовом платье и молодой человек с девушкой, поразительно похожие на сестру Плюшкиндт.

- Здравствуйте, дорогой доктор, - проворковал полковник, наступая на меня с дружески протянутой рукой. - Страшно рады познакомиться с вами! Эдна столько про вас рассказывала.

А я, признаться, и не подозревал, что сестру Плюшкиндт так зовут.

- Позвольте представить вам мать Эдны!

- Дочь мне про вас все уши прожужжала, - с улыбкой сказала миссис Плюшкиндт, обмениваясь со мной рукопожатием.

- Иан меня зовут, - представился молодой человек. - Я на Би-Би-Си служу. Рад, что вы пришли, доктор. А это Джоан. Мы - брат и сестра Эдны.

- Просто замечательно, что вы смогли прийти, - расцвела улыбкой Джоан. - В последнее время мы все только про вас и говорили.

Я почувствовал закипающее раздражение. Надеялся спокойно поужинать, а угодил на собрание семейного клана.

- Фу, Кромвель! - осадила Джоан вертлявого фокстерьера, который старательно пытался прокусить мне лодыжку. - Неужели ты и вправду хотел куснуть доктора? Противная псина! Убью! - И она любовно потерлась носом о собачью морду. - Прелесть, не правда ли?

Я воздержался от правдивого ответа, поскольку меня так и подмывало поддеть гнусную тварь ногой. Кромвель, почувствовав мое желание, свирепо оскалился.

- Завтра у него свадьба, - пояснил Иан. - Он очень волнуется.

- Пойдемте я угощу вас коктейлем, доктор, - позвал полковник, потирая руки. - Или мне лучше называть вас Ричард?

- Как вам угодно, сэр, я не против.

Почему-то моя реплика вызвала бурю восторга.

Мы прошествовали в столовую и расселись. Не прошло и нескольких минут, как я уже стал своим в доску. Ехал я в полной уверенности, что встретят меня с крайним подозрением, тогда как на деле Эднин папаша отнесся ко мне как к посланцу фирмы по организации лотерей, который принес ему главный выигрыш. Разговоры за ужином вращались вокруг одной-единственной темы; как и многие другие, Плюшкиндты были свято убеждены, что с врачом надо беседовать исключительно о болезнях. Сначала отставной полковник развлекал меня красочным рассказом о долго не заживавшей ране в ягодицу, которую заполучил в бою под Дюнкерком. Несколько раз старый вояка порывался продемонстрировать мне шрам, и мне стоило больших усилий его удержать. Миссис Плюшкиндт вторила супругу, смакуя подробности недавно перенесенного операции по поводу удаления желчного пузыря. Джоан же просто извелась, тщетно пытаясь похвастать перенесенным в детстве карбункулом, из которого каждое утро выдавливали гной.

Первым не выдержал Иан. Обхватив голову руками, он глухо простонал:

- Только не это, Джоан.

Все посмотрели на него с изумлением.

- Но ведь Ричард - доктор! - напомнила Джоан.

- Да, но я не доктор, - пробормотал Иан, залпом осушая свой стакан. Меня уже просто мутит от ваших россказней. - Бедняга и вправду позеленел. Если не прекратите, меня сейчас вырвет. Ей Богу!

Плюшкиндты переглянулись, точь-в-точь как разудалая компания холостяков, которую нежданный приход священника застал в разгаре смакования особо скабрезного анекдота.