Райский уголок. По велению сердца

— Спасибо, — сказала Рейчел, — теперь я пойду сама. Она вылезла из неуклюжих ботинок и вернула их ему. Он взял их, не сказав ни слова, и повернулся спиной.

— Гидеон?

Он остановился, посмотрел через плечо — настороженный, готовый ко всему.

— Спасибо, — сказала она еще раз.

Он поднял руку и растаял в темноте. Рейчел какое-то время постояла там, где он ее оставил, потом двинулась по мягкой траве к каменному крыльцу, ведущему на веранду, к которой примыкал уже опустевший бальный зал.

— Рейчел! — Хьюго бросился к ней, словно комнатная собачка, преисполненная любви к хозяйке. — Где ты была? Мы обыскали абсолютно все!

В темноте, за газоном, недвижно чернела тень. Несколько минут Гидеон Бест смотрел в сторону дома, затем, беззвучно повернувшись, растворился во мраке леса.

Глава пятая

— По-моему, зимние свадьбы куда романтичнее, чем летние. Может быть, даже снег пойдет. Тогда это будет просто потрясающе! Боже мой, посмотри только на мои волосы! Что бы мне с ними сделать. Рейчел, подойди, помоги мне. — Рассматривая свое отражение в зеркале, Филиппа тяжело вздохнула и с преувеличенным отчаянием, словно героиня мелодрамы, произнесла:

— Что о них можно сказать?

Рейчел отвернулась от окна.

— Ничего хорошего.

На ней был бледный крепдешиновый халат, составлявший предмет страшной зависти Филиппы, которая в своем шерстяном платье ощущала все прелести невыносимой жары; в маленькой комнате Рейчел огонь в камине так и гудел, и пляшущие языки пламени едва не достигали печной трубы. На дверце гардероба висел кремовый костюм из прекрасной шерсти, отделанный бордовыми полосками кожи. Верхняя часть костюма представляла собой длинный узкий джемпер, назначением широкого бордового кожаного пояса было обтягивать талию, спускаясь на бедра. Костюм этот принадлежал Рейчел и был приготовлен для свадебной церемонии Тоби Смита и Дафни Андерскор.

Филиппа с усилием провела расческой по волосам, те затрещали и, рассыпавшись, облаком поднялись над головой Филиппы, словно вели свою собственную бурную жизнь. Филиппа невольно хихикнула.

— Ты только посмотри на меня! Я похожа на растрепанного хотчи витчи.

Рейчел, затянувшись сигаретой в маленьком костяном мундштуке, выдержала паузу, затем переспросила:

— На кого?

— На хотчи витчи. Так называет Гидеон Бест ежей. — И Филиппа опять заныла: — Рейчел, ну помоги, не могу же я идти на свадьбу Тоби такой страшилой!

— Да успокойся ты, ради Бога. — Рейчел взяла расческу из ее рук. — Налетаешь на любое дело, словно бык на запертые ворота. Это же волосы, а не проволока. Смотри, как нужно. — Она налила немного воды из кувшина в чашу, стоящую на умывальнике, намочила руки, расправила упрямые волосы Флип, затем умелыми движениями гладко расчесала их.

— Вот спасибо! — Филиппа задумчиво посмотрела на гладкую, блестящую копну иссиня-черных волос Рейчел. — Как ты думаешь, может быть, мне покраситься?

— Господи, этого еще не хватало! — Рейчел не удержалась от смеха. — Зачем это тебе?

— Видишь, цвет у них какой-то неопределенный. Разве не так? Смахивает на английскую охру. Твои гораздо лучше.

Рейчел, стоя за ее спиной, взяла голову Филиппы в свои длинные узкие ладони и повернула к зеркалу.

— Флип, дорогуша, твои волосы очень красивые. Как и вся ты.

— Вот именно! Теперь ты поняла, что я имею в виду? — Филиппа напустила на лицо угрюмую мину.

— Что?

— Красивая. Очень красивая. Про кого можно так сказать? — Не в силах больше изображать уныние, она улыбнулась, вернув лицу обычное выражение. — Готова спорить, что никто не назвал бы Полу Негри «очень красивой». Тем более шпионку Мату Хари. — Она откинула голову назад и посмотрела на Рейчел. — Или взять тебя, если уж на то пошло. «Очень красивая» — это ведь не твой стиль, не так ли?

— О Господи! — Рейчел отошла обратно к окну, вглядываясь в темноту декабрьского утра. — Какой же стиль, по-твоему, можно назвать «моим»?

Ее голос был снисходительно спокоен, как это довольно часто случалось в последнее время, и у Филиппы возникло странное ощущение, что внимание Рейчел сосредоточено вовсе не на том, о чем она говорит. И не на том, что ее окружает. Не то чтобы она перестала быть любезной хозяйкой, которая помогает своей юной гостье совершать лихие набеги на неприветливые лондонские галереи, музеи, магазины и парки. Просто казалось, что она то и дело погружается в какой-то свой, удаленный от всего мир.

— «Само совершенство»? — изрекла Филиппа, с улыбкой глядя на нее. — Или, может быть, лучше звучит «не-отр-р-р-азимый»? — Она поднялась со стула, взмахнула расческой и приложила палец к верхней губе, изображая усы. — Мадемуазель, вы само воплощение совершенства и красоты!

— Что?! — Клоунада Филиппы возымела должный успех — Рейчел, повернувшись к ней, расхохоталась. — Ох, Флип, ну ты и дуреха! Откуда ты этого набралась?

— Е. М. Халл. — В восторге Филиппа забросила свою расческу на кровать, затем и сама прыгнула на нее. — У Мэтти Берфорд есть такие книги. Она дает мне почитать. Мы читаем их под одеялом.

— Дает почитать?..

— Да, ты ведь понимаешь — домашнее пирожное, ириски из заначки… Она вообще хорошая свинья.

— Но предприимчивая. — Рейчел с улыбкой взяла еще одну сигарету, вставила в мундштук, закурила и глубоко затянулась.

— Думаю, ты права, — Филиппа оперлась головой на руки. — Рейчел, это потрясающе здорово, что ты пригласила меня приехать и побыть с тобой и твоим отцом эти несколько дней. Надеюсь, я не стала обузой?

— Конечно, стала. Самая навязчивая девчонка, с которой я когда-либо сталкивалась. Я уверена, что впредь никогда не приглашу тебя.

Филиппа улыбнулась:

— Со стороны доктора было тоже очень мило возиться со мной. И дом у него потрясный, точно? Я не могу понять, почему ты не живешь здесь все время, а предпочитаешь свою тесную норку-квартирку, — добавила она с безжалостной откровенностью истинной подруги.

Рейчел, теряя терпение, взялась за покрывало и дернула его на себя с такой силой, что Филиппа чуть не скатилась на пол.

— Эта тесная норка-квартирка — мой дом, — сказала она. — Хочешь верь, хочешь нет, а мне она нравится. А здесь, на Харли-стрит всегда пахнет каким-то лекарством. Оно сразу бьет в нос, как только доходишь до угла. Слушай, — она потянула за покрывало еще раз. Филиппа взвизгнула, цепляясь за край кровати, и захохотала, — отваливай! Можешь отправляться на эту скучную свадебную церемонию хоть в пижаме, а я хочу одеться. Так что кыш!

Она сбросила свой халат и, оставшись в плотно облегающей крепдешиновой комбинации цвета слоновой кости, наклонилась к зеркалу, критически осмотрела себя.

— Красотища! — Филиппа притворно упала в обморок, положив руки на сердце. — Какая прелесть!

— Мучительница! — Рейчел налетела на нее, схватив с кровати подушку. — Изуродую! — Изо всей силы размахнувшись, ока неловко попыталась стукнуть изнемогающую от смеха Филиппу, которая, увернувшись, попятилась к двери, на ходу высунув язык и показывая длинный нос.

— Тогда дуэль! Подушкой в лоб с десяти шагов. Я в этом деле понимаю. Чемпион общаги. У тебя никаких шансов.

— Не сомневаюсь. Рейчел бросила подушку обратно на постель. — Но если тебе, девушка, дорога жизнь, то я тебе ее дарю. Слушай, через час или чуть больше здесь будут все.

— Да, мисс, конечно, мисс… — Филиппа бочком выскользнула в дверь, оставив в комнате только голову. — Только дай мне немного духов. Любых. Но лучше тех, которые подороже.

— На, язва! — Рейчел бросила пузырек. Филиппа поймала его одной рукой. — А теперь катись!

Часом позже они собрались в великолепной гостиной — Рейчел, ее отец Бен Пэттен и Филиппа — и каждый оценивающим взглядом оглядел остальных.

— Ты выглядишь сногсшибательно, дорогая, — Бен Пэттен, крупный мужчина с волосами стального цвета, нежно приложился к щеке дочери. Суровые черты его квадратного покрытого морщинами лица чуть разгладились, как бывало всегда, когда он смотрел на нее. — А что касается нашей Филиппы, — он раскинул в стороны большие костлявые руки, — настоящее преображение! Дорогая, ты очень красива!