Вензель твой в сердце моем...(СИ)

Темнота накрыла с головой, и мир исчез, оставив лишь смутные разрозненные очертания. Иллюзия. В бой вступили иллюзионисты врага. Она упала на колени и продолжала ползти во мгле туда, где на горизонте маячила спасительная дверь за миг до того, как этот мир поглотила иллюзорная тьма. Секунды или часы? Не важно. Важно лишь то, что она обязана была не мешать ему. И она продолжала ползти вперед. К своей единственной, недостижимой цели…

И вдруг тьма развеялась, словно ее и не было. Залитый кровью пол. Искалеченные тела. Огонь, подобравшийся к двери. И он. Ее идеал, покачиваясь, шедший к ней. Черная куртка была изорвана в клочья, лезвие меча, примотанное к левой руке, было залито кровью, как и его лицо, слипшиеся волосы, грудь…

Шаг. Еще шаг. А на полу оставалась багровая полоса. Шлейф. Мантия Императора. Непобедимого Императора Мечей. Он подошел к ней и, взяв за запястье, не говоря ни слова, подвел к выходу. Один удар ногой, и пылающая дверь слетела с петель. Вот только ему уже не выбраться из этого ада. Потому что пятно на полу всё больше, а крови в венах — всё меньше.

Он упал на колени, она упала рядом с ним.

— Катись отсюда, мусор, — прохрипел он.

— А зачем? — прошептала она.

Разорванная на лоскуты юбка и жалкая попытка зажать раны лежавшего у ее ног идеала. Пепельные волосы утратили свой цвет, став багрово-алыми и липкими, из водопада алмазов превратившись в сироп из рубинов. Предвкушающая бой ухмылка сменилась печальной улыбкой, а взгляд из яростного стал одиноким и тоскливым.

«Перед смертью вспоминаешь всю свою жизнь. Так вот чем была полна его жизнь… Одиночеством».

— Держись, ты не можешь сдаться, не сейчас, — прошептала она, зажимая раны лоскутами ткани. — Ты же должен жить. Ты же… не можешь сдаться, правда? Покажи мне, что значит бороться до конца. Я не умею. Научи меня…

— Ты и правда… глупый мусор, — прошептал он с улыбкой.

И вдруг его зрачки расширились. Впервые в жизни капитан Варии испугался. Но не за себя — за кухаркой возникла фигура одного из тех, кого он не успел добить, решив, что необходимо выбираться.

— Сдохни! — голос врага заставил ее обернуться.

Секунда. Краткий миг. И серебристая полоса металла опускается на варийца, но не находит цель. Сталь впивается в плоть, зерна граната рассыпаются по полу, а губы девушки растягивает грустная улыбка.

«Может, я не совсем уж бесполезный мусор?..»

— Живи… — срывается с ее губ.

Сил не остается, и она падает ему на грудь. Из зияющей раны на ее спине вырываются потоки крови, а враг вновь замахивается, вот только у Суперби Скуало нет сил на то, чтобы поднять меч, а перед его глазами застыла теплая, нежная, любящая улыбка никчемного мусора. Его мусора…

Выстрел.

— Какого черта ты там разлегся, тупой отброс? Решил сдохнуть? — голос Занзаса, сливающийся с ревом пламени, привел капитана в чувство. Улыбка перед его глазами растаяла, словно ее и не было. А одиночество, его вечное одиночество, вновь сковало сердце Акулы Варии.

— Врой, почему так долго? — прохрипел он, даже не пытаясь пошевелиться.

— Попали в засаду, — бросил Принц. — Это ты сюда успел первым, потому что босс велел проверить штаб. А мы играли с глупыми людишками, ши-ши-ши.

Луссурия опустился на колени рядом с капитаном и, причитая, оттолкнул тело девушки. Безжизненное тело. Скуало последний раз заглянул в ее так и не закрывшиеся серые глаза и закусил губу. Впервые он сражался, чтобы защитить. Впервые он проиграл. И впервые защитили его. Она достигла своей цели, в отличие от него…

— Сейчас я тебя подлатаю, и будешь как новенький, — без умолку тараторил Луссурия, вынося капитана из пылающего дома.

— Забери… — прохрипел Скуало и осекся. К чему это? Зачем выносить ее тело из пылающего погребального костра? Чтобы скормить могильным червям?..

Он хотел умереть именно так. В бою. С соратниками. Защищая того, кто был ему дорог. И сгореть на погребальном костре, чтобы ничто не свидетельствовало о том, что он жил, не оставляло воспоминаний. Вот только не судьба. И его мечта была отдана ей. Глупому мусору, который умер так, как хотел он. Суперби Скуало. Ее идеал.

— О чем ты? — удивился Луссурия.

— Врой, пошевеливайся, — прохрипел капитан. — Я не хочу здесь сдохнуть!

— Конечно-конечно, — улыбнулся хранитель Солнца и призвал Павлина. — А мы вернули коробочки. И твою тоже!

— Плевать.

А ведь и правда — плевать. Потому что если до этого момента его мечта еще и могла осуществиться, теперь уже не сможет. Потому что одиночество — это то, чем он жил, живет и всегда будет жить. Он никого не подпустит к себе, а значит, не за кого ему будет и умирать. Ведь он нашел свой идеал. Теплая, нежная и любящая улыбка тонких губ, перепачканных кровью, которая развеяла на миг его одиночество, сломав сотни стен и замков, что он возвел вокруг собственной души. Вот только ему уже не стереть кровь с этих губ. Не ответить улыбкой на улыбку. Потому что идеал недостижим. До него не дотянуться. К нему не прикоснуться. А мечтать о нем глупо и иррационально, но… разве мечты, в отличие от целей, можно выбирать?..

========== Эй, Бельфегор… ==========

Комментарий к Эй, Бельфегор…

Данный фик не имеет отношения к мини «Прости, я все же не умею жить…» из этого цикла и является самостоятельным рассказом. События рассказа «Прости, я все же не умею жить…» не учитываются.

Эй, Бельфегор! Посмотри на небо! Оно дарит тебе свет звезд и мою улыбку…

Я всегда буду улыбаться тебе по ночам, освещая твой сон, чтобы души тех, кого ты убил, не тревожили его, как делали это прежде. Спи спокойно, Принц…

Эй, Бельфегор! Посмотри на реку! Она дарит тебе прохладу и мое прощение…

Я давно простила тебя — за всё. За то, что ты не замечал меня, за то, что ты игнорировал меня все два года, что я была в Варии, и даже за тот, последний день моей жизни. Я не могла не простить тебя, Принц…

Эй, Бельфегор! Посмотри на солнце! Оно дарит тебе тепло и мою веру в тебя…

Я верю, что ты когда-нибудь сможешь улыбнуться искренне и от души, ведь я так мечтала об этом при жизни и мечтаю до сих пор. Мне это нужно, как и тебе, Принц…

Эй, Бельфегор! Посмотри на деревья! Они дарят тебе успокоение и мою надежду…

Я приду к тебе с шепотом листвы, и ты услышишь: «Не кори себя, Бельфегор». Ведь ты до сих пор не сумел простить себя за тот день, а я не хочу, чтобы ты грустил. Ты ведь самое дорогое, что было в моей жизни, ты и был моей жизнью, Бэл. Но я была Облаком Варии, а Облака — всегда одиночки. Ты знал это так же, как и я, потому я не показывала тебе своих чувств, а ты лишь после моей смерти, стоя у моей могилы, смог сказать, что я была чем-то большим, чем просто вечной мишенью для твоих стилетов. Почему ты не сказал об этом раньше?.. Хотя нет, сказал бы — мне было бы страшно умирать, а потому всё к лучшему. Я простила тебя и надеюсь, что и ты простишь себя, Принц…

Эй, Бельфегор! Посмотри в пламя костра! Оно дарит тебе саму жизнь и мой ответ на твой вопрос…

Я отвечаю тебе в каждом языке пламени, и ты не сможешь не услышать этих слов. В тот день ты должен был идти на задание со мной, но Фран в который раз вызвал твой гнев, и ты отвлекся, опоздав на встречу. Я отправилась на задание одна. Идиотка… Меня убили, а ты, увидев бездыханное тело Хранителя Облака, сошел с ума даже больше, чем от вида собственной крови. Ты уничтожил всех наших врагов, а на моей могиле спросил: «Почему ты пошла одна? Почему не дождалась? Ты ведь нужна мне. Как мне жить дальше без тебя? Как мне жить, даже не зная, была ли у меня надежда?» Я отвечаю тебе в каждой искре, Бельфегор… Но не на все вопросы, а на один, на самый главный твой вопрос. «Я люблю тебя, сгорая в этом чувстве, как в пламени феникса, и возрождаюсь в твоей любви ко мне, Принц…»

Эй, Бельфегор! Посмотри в прошлое. Оно дарит тебе меня.

Я всегда буду с тобой, стоит лишь подумать обо мне, а когда твоя жизнь прервется, феникс окутает своим пламенем и тебя, и мы оба возродимся из пепла, оставленного единственным светлым чувством, что жило в душах двух убийц, потому что я твоя, Любимый.