Габриэль Илиа Симус Финиган (СИ)

====== Часть 1 ======

Пролог

Кто-то мог бы сказать, что вся его жизнь вела к тому моменту, которым закончилась. Но не я.

Все поступки, решения, все это вело меня совсем в другую сторону, и все же я оказался именно здесь и именно сейчас. Левая нога сломана, трещина правом предплечье, сотрясение мозга и сквозное пулевое ранение плеча, все это вовсе не то, к чему я стремился. Я всегда по-настоящему хотел только одного – танцевать. И делал это лучше кого бы то ни было. Факт. Все-таки золото взял на чемпионате мира. Трижды. Эх... С другой стороны, я просто не мог не прийти сюда. Они убили дядю Джеймса, дядю Рю, даже дядю Роджера не пожалели, а ведь ему скоро девяносто бы исполнилось. Скоты они и есть скоты. А тот, что держит меня на мушке, вообще на правительство работает. Ну или работал. Впрочем, как говорил дядя Джеймс, бывших конторских не бывает, все они либо умирают, либо становятся “спящими” агентами с возрастом. Однако, у таких вот агентов, связей столько, сколько не у всякого правительства, так что они еще опасней. Конкретно этот индивид пошел в начальники охраны барона фон Хольца. Так тоже поступают многие конторские, в поисках относительно спокойной старости.

Что же, пока есть несколько секунд, вспомню пожалуй свою жизнь без предсмертной спешки. Родился я в Сибири, в небольшой деревеньке Кирзач. Она находилась на маленьком полуостровке, в виде сапога, что прекрасно было видно с “большой земли”. как там оказалась моя мама мне не известно, а дед так и не рассказал, кем она была. В родах она умерла, а я родился недоношенным. Так я попал к деду Ставру, который меня и растил до пяти лет. Умер, в возрасте девяносто двух лет. Впрочем, я точно знаю, что родным дедом он мне не был, но разве это важно? Через три недели после его смерти в Кирзаче появился дядя Джеймс и увез меня в Румынию, а оттуда в Америку. Брат моего отца. Ну ну. То-то у нас ни одной одинаковой черты во внешности. Да и в пятнадцать лет я провел экспертизу ДНК и выяснил точно – мы не родня. Вообще никаким боком. Но опять-таки, разве это важно? Дядя Джеймс растил меня, был рядом, когда я болел, и честно пропускал все родительские собрания, мои выступления, триумфы и поражения, как и любой занятый отец одиночка. Зато, у него было много друзей, которые приходили вместо него, делали со мной уроки, учили плавать, в том числе и в акваланге, объясняли мне девятилетнему геометрию за десятый класс, делали со мной опыты из учебника химии, но все они почему-то сводились к одному и тому же, к взрывам и всевозможным взрывчатым веществам, изредка разбавляясь методами получения сильнодействующих концентрированных кислот из подручных средств. Учили собирать экспертную лабораторию, делать самогонный аппарат, и грамотно применять итоги его работы. Дядя Рю, самый китайский из друзей дяди Джеймса учил анатомии, медицине и аккупунктуре, этот старый китаец был в ней мастером. Немного учил джиуджицу, но мне драться никогда не нравилось. Ни причинять боль, ни чувствовать ее самому.

Дядя Роджер учил меня медитациям. Он, как снайпер мирового уровня, знал и умел их применять как никто другой. В его работе без этого никак. Пройдя множество войн на разных континентах, он знал о возможностях сознания все и еще чуть-чуть и хоть и выглядел на пятьдесят, был весьма стар. Оказалось медитаций много, но мне, по детству, перепало только два вида. На концентрацию и “в пупок смотри”. Первая помогла мне лучше воспринимать информацию и ускорила итак интенсивное обучение, а вторая... О ней позже.

Было мне лет семь, когда на моем дне рождении собрались все из команды дяди Джеймса. Много позже я узнал, что они команда элитных наемников, работающих по всему миру, но тогда мне и в голову не могло это прийди. Я наслаждался детством на полную катушку. Так вот, на дне рождения я увидел это – то что оставило в моей душе след на всю жизнь. Дядя Джеймс, высокий голубоглазый брюнет и тетя Алисия, маленькая, хрупкая в его руках. Они скользили по залу, туфли чуть слышно стучали по паркету, платье женщины развевалось а она сама улыбалась совсем иначе, чем обычно. Такая в ее глазах была нежная покорность, дико смешанная со страстью, что меня пробрало. Я отчетливо представил себя на месте дяди Джеймса, будто это не он а я держу в своих руках эту женщину, двигаюсь с ней в такт, что все мои детские желания отошли на второй или третий план. Танцы, вот чем я заболел. Когда танец закончился, я собрал все подарки и пошел к дяде.

- Дядя Джеймс. Предлагаю бартер. Все мои подарки я отдам тебе, а ты запишешь меня на танцы. – Он рассмеялся, а вместе с ним и все, кто это слышал.

- Что племяш, впечатлили мы тебя? – Отсмеявшись спросил дядя, глядя в мое серьезное лицо.

- Очень. И однажды я буду так же танцевать. Нет. Даже лучше.

- Конечно будешь. Но подарки я все-таки заберу. За все нужно платить, малыш.

Он наверное хотел преподать мне очередной жизненный урок, но мне тогда на все подарки мира было откровенно наплевать и урок как-то не получился. Да, я знал, что где-то в этой груде подарков лежит радиоуправляемый вертолет, о котором я мечтал последний год, но... Плевать. Через неделю в мое детское расписание добавилось нагрузки и весьма прилично.

Дядя Роджер стал заниматься со мной растяжкой и прочей легкой атлетикой. Кольца, турники, брусья, плавание. Он искусно чередовал все эти измывательства, приговаривая:

- Хочешь красиво танцевать, познай свое тело от и до. Ты должен чувствовать каждую мышцу, а как это сделать, если даже не знаешь о ее существовании? Никак. Так что тренируйся, мелкий.

Как же это обращение – “мелкий” – меня бесило. Только спустя годы я понял, что он специально меня злил. Так я не чувствовал тех непомерных для восьмилетки нагрузок. Зная, что все эти измывательства нужны для танцев, я терпел год, терпел второй, терпел третий. И лишь тогда взорвался.

- Дядя Джеймс! – Ворвался я вихрем в его кабинет. – Ну когда уже я пойду танцевать?

- Через год. – Спокойно ответил мужчина и улыбнулся: – Привет, племяш.

- Привет. – Отмахнулся я. – Ну почему через год? – Ныть было нельзя, ибо тогда со мной просто не стали бы разговаривать. Совсем. Уж это я выяснил с самого детства.

- Потому что твое тело еще не готово. – Спокойно приглушил мое недовольство дядя.

- Да откуда ты знаешь, готово или нет

- Когда сможешь пробежать с рюкзаком полным песка хотя бы двенадцать километров, тогда и будешь готов. По самой низкой планке, конечно, но готов.

- Двенадцать?!! Да я едва семь пробегаю!

- Вот и я о том же. – Проговорил дядя Джеймс.

Конечно, тогда мне было это невдомек, но под мое стремление к танцам, дядя решил меня тренировать как будущего наемника. Он мечтал, что я стану следующим поколением его команды и видел во мне будущее. Только вот я его планов совсем не разделял. Джиуджицу мне так и не стало нравиться, зато медитации стали естественны и просты. Бокс не нравился совсем, как и кунг-фу. Зато оздоровительная гимнастика своей размеренностью и ритмом напоминала вожделенные танцы и тайчи стало любимым времяприпровождением. Правда после него чуть-чуть ныло за лбом и в кишках, но как-то “не телесно”, что ли, а тело наоборот наполнялось энергией и силой.

- Но ведь это еще сколько ждать-то! – Возмутился я, но как и всегда, повлиять на уже принятые дядей решения не удалось. Так что я стал тренироваться еще интенсивнее. Школа занимала много времени, а домашние задания мало, так что час после школы и вперед на тренировку. Не прошло и года, как я смог пробежать пятнадцать километров с песком и мне нашли школу танцев. Проходил я туда совсем не долго. Не потому что вдруг расхотел танцевать, конечно нет. Эта страсть поселилась во мне прочно. Просто школа занимала много времени и дядя решил все в своем неподражаемом стиле. Он нанял мне чемпионку Европы в учителя, и она стала жить в нашем доме, в пригороде Бостона.

Помню лицо Мариссы в первые недели после переселения к нам. Ее все удивляло и возмущало одновременно. То, что ребенка время от времени оставляют жить одного ее просто взбесило, а мне наоборот нравилось. Никто не стоит над душой, только выполняй нормативы, ибо их дядя все равно проверит через камеры в спортивных залах. А остальной день можно делать что захочешь. Домашка всего-то час в день, иногда полтора, если преподы совсем уж озвереют. Для меня, знающего к одиннадцати годам школьную программу вплоть до предпоследнего класса старшей школы, кроме математики, домашка была просто отдыхом.