Габриэль Илиа Симус Финиган (СИ)

Это было волшебно. Такого единения с собой, с миром вокруг и с соперником у меня еще никогда не было. Мы оба уворачивались, блокировали, ставили ловушки, подтрунивая друг над другом. Броски переходили в скупые пируэты серьезности и тут же, коротким, но лишним в бою движением высказывали свое фи на счет данного приема. Я не только говорил, но и слушал. Это была полноценная беседа в песчаном кругу. И она доставила нам обоим море удовольствия. К сожалению, другие партнеры дяде Рю и в подметки не годились. Они с трудом разбирали, что я говорю, а сами не говорили – орали в мир все, что они собираются сделать через секунду. Мне даже не приходилось напрягаться для победы. Но в большинстве своем, эти победы мне были не нужны. Мне нужен был сам танец. Новые и новые “движения”, которые бойцы разных стилей называют приемами, раскрашивали мои танцы свежими цветами и узорами, и я был почти счастлив, пока однажды не глянул на себя в зеркало. Перебитый нос, фингал под глазом и не долеченный вывих плеча.

- Мда. Красавец. И где-то за этой кривой маской сидит кто-то важный, но позабытый. Блин, во что я превратился?

Мне было двадцать и я вернулся на прежний путь в тот же день. Нашел партнершу, стал снова выступать и опустевшая стена снова стала заполняться наградами. Через два года я стал чемпионом мира. И держал этот титул три чемпионата подряд, что было не сложно с моими новыми способностями. Я научился объединяться с партнершей, показывать ей то, что видел сам, и то КАК я видел танец. Партнерши менялись со временем, в основном не выдерживая моего темпа и нечеловеческих по интенсивности тренировок, но позже многие признавались, что после меня их не устраивают обычные люди как партнеры. Как будто стало не хватать чего-то очень важного в танце. Это с одной стороны льстило, а с другой я понимал, что возможно я сломал им не только ощущение танца, но и карьеру. Но как бы там ни было... Время шло, и все было достаточно спокойно, если не считать очередного похищения, благо, что в этот раз меня даже не нужно было спасать. Сам выбрался, оставив после себя поломанные, но живые тела. Вывихнутые суставы, сломанные конечности и сильные сотрясения мозга, это не смертельно. Так что я просто вернулся домой с прогулки на час позже обычного. Семья даже не успела забеспокоиться.

Царапина от пули на ноге привела меня к странной мысли. Чтобы грамотно уворачиваться от пуль, нужно знать, куда и когда они прилетят, а для этого нужно научиться стрелять. Оказалось, что, не считая нескольких месяцев тренировок для кистей, в этом нет ничего особо трудного. Те же вектора, те же движения, тот же танец. Стрельба по-македонски стала даже приносить удовольствие. Острое зрение и запредельная реакция позволили мне вытворять с пистолетами все, что заблагорассудится. Да я мог своими береттами симфоническим оркестром дирижировать при желании. Впрочем, это не сильно что-то меняло. Использовать оружие и кого-то убивать мне претило, так что я отдал пистолеты обратно дяде и забыл о них, как о страшном сне. Джеймс был разочарован так же сильно, как был счастлив, когда я попросил его научить меня стрелять.

Годы летели. Несколько громких побед на чемпионатах по латинским танцам остались позади и все шло не плохо, я даже собрался жениться, правда сама невеста об этом так и не узнала, к сожалению. Именно сегодня я собирался подарить Ольге кольцо. Дом уже куплен, обставлен, и все готово к приходу в него новой хозяйки. Но вышло так, как вышло.

Сегодня утром, в семь часов утра на мой телефон поступил звонок, судя по всему переадресованный с телефона дяди Джеймса. Такое бывало и раньше, когда я “подрабатывал” координатором в его “компании”. Так я изучал тактику малых групп, а беременная тетя Алисия заполучила себе исполнительного помощника. Она координировала из дома, а я ехал с группой и координировал на месте, так же исполняя роль засадного полка. На крайний случай. Точнее на самый крайний. Должен сказать, что вмешаться мне пришлось лишь дважды за все три года такой работы, и всякий раз издалека. В первый раз хватило взломанной системы связи и одного звонка с угрозами, чтобы отвлечь врага на несколько секунд, остальное сделала команда, оставив после себя больше десятка трупов. То задание до сих пор снится мне в кошмарах. Я оказался слишком близко к месту боя, буквально за тоненькой стенкой, иначе внутреннюю телефонную сеть было не взломать. Аналоговая. Пришлось подключаться вручную. А второй раз. Тогда от меня потребовался один точный выстрел из снайперки. Не скажу, что это было просто, но и сложно тоже не было. Один выстрел в плечо и все. Даже не насмерть, просто ранение. Но ранение нужного человека в нужное время дало команде фору в десяток минут, чего было более чем достаточно. И этот утренний звонок меня не удивил. Видимо дядя Джеймс не мог взять трубку сам. Так что я нажал на клавишу и приложил сотовый к уху, не произнося ни слова.

- Какого хрена Джеймс?! Где ты, и где твои недоё...ки? – полился из трубки отборный мат “рукомойника”. Посредник, с которым работает дядя, мне никогда не нравился. Нет в нем стержня, сдаст и не почешется. Да и бегающие глазки тоже не добавляют доверия. Сам он лицом чем-то похож на крысу и его “суть” какая-то дырявая. Но дядя так его и не выгнал, продолжая работать по его заказам, пусть и не только по его, но все же.

- Завали пасть, крыса, – прорычал я в телефон. – Переходи на седьмой канал. – И тут же положил трубку. Попытался связаться с дядей, но дома его не было, как и остальных из команды. С трудом дозвонился до тети Алисии, и она рассказала:

- Все на задании, Габриэль. Остальное лично.

И я рванул в гараж. Крыса подождет на “седьмом канале”, то есть в кафе, недалеко от центра Бостона. Мой харлей с переделанным полностью движком, рвал из-под себя асфальт и через двенадцать минут я уже входил в дом, где прожил всю свою жизнь, не считая последнего месяца.

- Говори, тетя. – Влетел я в ее кабинет.

- Связь потеряна. Вот запись последних секунд.

Она нажала несколько клавиш, и из колонок пошел цифровой шифр голосом Джеймса. Я так долго в нем тренировался, что мог говорить на нем, как на диковинном языке, так что для меня было все предельно ясно.

- Засада. Сдал нас. Идем на прорыв. Минус один. Минус один. Тяжелое вооружение. Минус один. Прощай. – А дальше только треск помех.

- Всю информацию мне на планшет. И тетя, дай мои беретты, пожалуйста.

- Нет, не пущу! – Тетя Алисия вцепилась мне в руку так сильно, что ногтями пропорола и рукав водолазки и мою кожу.

- Успокойся, я не туда пока что. Крысу вздерну и послушаю, что он мне пропищит. Давай быстрее, времени совсем нет. – Я провел рукой по ее лицу, стирая слезы и заметил, как она прикрыла левой рукой живот. Снова беременна? Я, конечно, рад, но она уже не девочка, хотя чисто физически ей около тридцати, по факту ей более сорока. Но если она решилась, то ее уже не переубедишь. – Тетя Алисия. Ты ведь знаешь, я люблю тебя. Ты мне вместо мамы. Но и дядя Джеймс вместо отца. Я просто не могу оставить все как есть. Машину дашь?

- Бери любую. – Она нажала несколько кнопок, и из стола послышался щелчок. Я выдвинул скрытый ящик и взял в руки две беретты. До чего же они удобно лежат в ладонях. Кобуры и запасные обоймы подобрал уже в гараже. Быстро заправил патроны и рассовал готовые магазины по кармашкам, нашитым на кобуре. Гелендваген упруго взревел и я выехал из гаража. Не сказать, что я надеялся застать крысу на точке, но вариантов особо и не было. Либо там, либо его уже и в стране-то нет. Но этот идиот оказался там. Видимо его жадность не имеет никаких границ, и бросать бизнес он не желал. А зря.

В небольшом кафе было практически пусто. Пару минут назад вошел невысокий суетливый господин и заказал кофе. Было видно, что он чем-то очень доволен, и даже оставил чаевые. После него вошел молодой парень под метр девяносто и подойдя к нему что-то прошептал, от чего суетливый весь побелел, быстро собрался и практически убежал вместе с парнем. А я всего-то и сказал ему, что в машине бомба и пяток ящиков гаек с болтами. Перепугался крыссссенышш.