Ashen crown (СИ)

И в самых своих сатанинских мечтах тот же Юнги не мог представить, что совокупление с пистолетом - вероятное событие. А оно было. И продолжалось, не как акт насилия, но принудительно-добровольной экзекуции, выводившей Тэхёна на новый уровень.

Одно нажатие норовило раздавить кишки. Искусница-смерть нависла над ними, и дышала совсем рядом, когтями водя по взмокшей коже и запуская лезвие между рёбер, щедро вшивая косовищем занозы. Примитивная сука.

На лицо Тэхёна налипла наволочка, Чонгук натянул её, не давая ему смотреть и перекрывая доступ к кислороду. Он целовал выступающие контуры, облизывал линии скул и ебал Тэхёна огнестрельным оружием. Однажды ему приснилась эта сцена, лишённая цветов, чёрно-белая. Очнувшись, он обнаружил на своём животе сперму и с тех пор лелеял воплотить деяние наяву. Провести крещение порохом. Ерунда для посвящённых.

Подчиняющийся Тэхён, но не ломающийся под его волей - как в сказке. Если первая половина дня вернула им юность и невинность, то вторая срезала послойно. Не выдержав, Чонгук откинул оружие и толкнулся в него, в мягкую тёплую плоть, заполоняя собой. Тэхён ещё никогда не был так счастлив насаживаться на член. Наволочка намокла от слюны. Чонгук сдёрнул её, и дал разомлевшему Тэхёну пощёчину, ухватил за подбородок.

— Смотри. На меня.

Не дыхание, а рваньё, не взгляд трезвого, а пелена проспиртованного. Бёдра Тэхёна перехвачены, от въевшихся в кожу пальцев Чонгука завтра загорятся десять точечных синяков.

Вспотевший и загнанный, хлюпая носом и не справляясь с рефлексами, он натужно выдыхал и осматривал жилистое тело Чонгука, напрягшийся пресс. Внезапно Чонгук схватил его за волосы и приказал открыть рот. Чтобы плюнуть в него. И увидеть, как Тэхён глотает. Конченой улыбкой отреагировать на откровенное приятие любой его жидкости, части и атома. Пока Тэхёну достались в закуску его пальцы, Чонгук кончал в него, запрокинув голову.

Никому из них не стыдно и больше не страшно. Весь страх вымыла нежность, проявленная Чонгуком так же полноценно, как и гнев до того. Он целовал Тэхёна мягче и слаще, оставаясь внутри, он отвязал его, и ладони улеглись ему на лопатки. Тэхён прижимался. Чонгук вышел, обмазал головку о его живот и поблагодарил себя за то, что ещё не посетил душ, интуитивно предчувствуя, что снова отымеет Тэхёна, сдерживаться перед которым не научился.

— Чонгук, ты… ты чуть не убил меня, — промямлил Тэхён, переваливаясь на бок: сесть оказалось тяжело.

Чонгука начало крыть от таблеток, он звонко смеялся.

— Но не убил же.

Тэхён сглотнул. В таком вот виде ему и придётся отпустить Чонгука убирать их преследователей. Хотя, если он всегда придерживался такой линии, то волноваться не о чем. И всё равно Тэхён переживал. И за то, что оставшись с собой наедине, ему предстоит слушать совесть.

Чонгук не позволил бы ей пытать его. Он покопался в пластмассовых запасах и дал Тэхёну быстродействующее снотворное. Накрыв, закрыл дверь на замок. Кстати, ему недаром нравились этажи повыше.

Кошмары одолевали его. Снились цепи, крюки, верёвки. Мать с выколотыми глазами и отец, вскрывающий вены. Кровь затекала Тэхёну в желудок. Он ворочался из стороны в сторону, пока не очнулся от одуревающей тошноты. Закружилась голова, поднялась температура. Потом приступ рвоты подорвал его с постели, он добежал до двери и едва успел добраться до толчка, частично его вычистило рядом, частично по месту назначения. Руки и колени он перепачкал, отупело провисел над остатками вчерашнего ужина. Сердце колотилось в ушах, бросило в озноб. Он думал, что подхватил какую-нибудь тропическую болезнь, и смерть не за горами. Во рту закислило, в глотке высохло.

Посидев под прохладными струями воды в кабинке, он осушил кувшин в комнате и ради праздного интереса дёрнул дверь. Закрыто. На электронных часах повисло «03:03». Чонгука и след простыл.

Через полчаса Тэхёну значительно полегчало, на самочувствие могло повлиять вечернее рагу сомнительного качества, что он через силу доел до пива.

С балкона десятого этажа вид открывался потрясающий. Сигарет на ноль, и чтобы заглушить тягу Тэхён сунул в рот чупа-чупс, какой взял в том магазинчике на заправке. От обезболивающих он бы не отказался, но дипломат, в каком Чонгук хранил таблетки, на кодовом замке. Затея угадывать шестизначный пароль Тэхёна не привлекала, и он смирился с тем, что его скелет хронически страдает, а задняя мышца чуть кровоточит.

Ветер обдавал прохладой. Вдруг - озарение. Если бы не желудок и отравление, снотворное продержалось бы до утра. Это значит, что Тэхён не должен быть здесь, такого не прописано в плане Чонгука. Спохватившись, он начал искать в номере хоть что-нибудь, что поможет разобраться с замком. Но ни одного похожего предмета не нашлось, и руки его опустились. Он лихорадочно метался туда-сюда, потом опустился на кровать и понял лишь то, что безопаснее всего будет снова лечь и заснуть.

Но его одолел голод, а перепавшая сладость только усугубила положение. В сумке нашлись ржаные хлебцы, яблоки и два банана. Тэхён съел всё, что осилил, однако аппетит перебило ненадолго. Затем снова глянул на балкон. Перейти с него не выйдет при любом раскладе, соседний слишком далеко, а их номер вообще на углу.

Чонгук избавил его от лишних дум. Быть под его надзором не так уж и плохо, ко всему прочему, это стоило трактовать и как способ защиты, единственно доступный. Беда не в поведении Чонгука или в его далеко заходящих фантазиях: Тэхён и сам хорош, а в том, что они никак не остановятся. О будущем - ни слова. И вероятно, в том и прелесть.

…Он зашёл тихо, но не крадучись, застал Тэхёна не в том положении, в котором оставил и забеспокоился незаметно. Тэхён свернулся калачиком у изножья кровати, как будто сидел сгорбившись, прежде чем снова лечь. Бодрствовал, что недопустимо. Расстроившись, Чонгук опустился перед ним на колени и протянул руку, чтобы погладить по щеке. Тэхён приоткрыл глаза и посмотрел безбоязненно, с оттенком лёгкой радости за то, что раньше солнечных лучей - его руки.

— Не спишь?…

— Не видно? — Тэхён прильнул к его губам.

И Чонгук протяжно вздохнул, когда ощутил упирающуюся в глотку спицу: Тэхён выломал её из декоративной подвески, что висела на стене. Он по-настоящему ждал его возвращения.

— Я тут выяснил… Меня стошнило от передоза. Снотворного, — прошипел Тэхён с укором.

— Очень жаль, — Чонгук держал лицо и постукивал подушечкой пальца по непрочному алюминию, норовившему заехать в артерию. — Прости. Я переборщил, был слишком возбуждён, чтобы внести в пропорцию поправки. Ты похудел, и пару грамм я тупо не успел вычесть.

— Что ещё ты не сделал, Чонгук? Что мы будем делать дальше?

— Разве… — кажется, в его глазах заблестела влага. — Разве это важно, Тэхён? После стольких лет я наконец счастлив. Видеть тебя, — он бесстрашно провёл ладонью по его шее. — Ощущать тебя… Какая нахрен разница, как мы встретим завтрашний день? Мне достаточно Ким Тэхёна, — он поймал его вторую ладонь и поцеловал длинные пальцы. — Чтобы не свихнуться.

Тэхён сглотнул. Искренне и ни разу не фальшиво. Тот Чонгук говорил в этом, и в нём ни единого искажения. Спица отложена. Присев, Тэхён покачал головой. Кровопролитие их не исправит, только изведёт. Чонгук снял пиджак, и аромат его парфюма привлёк Тэхёна ближе. Плохо лишь то, что это не парфюм, а запах его кожи и что все причины, по которым он хотел бы убить его, сводятся к тому, что им мало. И будет мало всегда.

— Есть ещё кое-что в этом городе, что я хотел бы показать. Конечно, когда будет рабочее время, — бросил через плечо Чонгук. — То есть, отправимся туда к полудню.

— Оно того стоит? — Тэхёну надоело тратить время попусту. Но то, растаявшее в вакууме их близости, изрядно потрепалось в значении.

— Скорее да, чем нет.

Серьёзность Чонгука внушала доверие. По крайней мере, Тэхён передумал вступать с ним в конфликт.

— Могу ли я выйти проветриться? Чувствую себя хуёво.

— Конечно. Пойдём.