Когда наступит рассвет (СИ)

— Стайлз… — ее голос такой хриплый и надломленный. — Я должна была это сделать… Иначе мы… мы оба пострадали бы…

— Пострадали от чего? Лидия, я прошу тебя успокоиться и рассказать мне все.

Девушка, будучи не в силах больше сдерживать слезы, уткнулась ему в плечо, полностью отдавшись своим эмоциям. Стайлз, поцеловав ее в макушку, начинает гладить ее по волосам, спине в надежде немного успокоить, но все попытки оказываются тщетными. Он, немного отодвинувшись, обхватил ее лицо руками, поглаживая большим пальцем скулы или стирая стекающие слезы, приговаривая:

— Тш, Лидия, успокойся, пожалуйста. Сфокусируйся на моем голосе, ладно? — он получает одобрительный кивок. — Пожалуйста, расскажи мне все по порядку.

Эти слова, кажется, подействовали на Мартин, которая на минуту куда-то удалилась, заставив мужчину забеспокоиться, а потом вернулась с белым конвертом в руках. Она присела снова на диван и вручила конверт ему, медленно наблюдая за тем, как его жилистые руки открывают его, а затем вытаскивают содержимое.

Его глаза немного округляются, когда он замечает себя и Лидию на фотографии, но он не подает виду, что волнуется. Перелистывая снимок за снимком, он отбрасывает их на диван, начиная злиться на самого себя. Он отчетливо понимает, что этого его вина, только его. Он вспоминает тот вечер, когда назначил ей встречу в центральном районе Лос-Анджелеса, когда девушка, с опаской оглядываясь по сторонам, говорила, что их могут заметить, а в ответ на предупреждение получила «Лидия, сейчас уже вечер, здесь слишком много людей, чтоб нас заметили».

Черт возьми, она была так права, в то время как он глубоко заблуждался. Он резко встает с дивана, запустив одну руку в волосы, стараясь усмирить свой гнев. Он скидывает руку рыжеволосой, когда она пытается положить ее на плечо и отговорить его от самобичевания, отходит в другой угол комнаты, затем к окну, подперев подбородок кулаком. Он проводит ладонью по своему лицу, но движения рваные.

— Лидия, ты понимаешь, что ты должна была мне все рассказать, а не действовать в одиночку? — он разворачивается к ней спиной. — Вместе мы бы что-нибудь придумали. Я бы сам ушел из академии, потому что я виноват в этом, понимаешь?

— Стайлз, прекрати. Мы оба знали о последствиях, когда впервые поцеловались на пирсе, были согласны со всем. Ради тебя я готова пойти была на такую жертву, потому что люблю… Люблю…

Она с грохотом присаживается на диван, припав к коленям и закрывшись руками. Девушка чувствует, как Стилински выпрямляет ее и придвигает к себе, заключая в теплые объятья. Он готов прямо сейчас забрать всю ту боль, которую испытывает в данный момент Лидия, но просто не знает как. От осознания того, что ради него она пожертвовала всем, становится тошно, а внутренности готовы вывернуться наружу. И он прямо сейчас испытывает отвращение к самому себе, ведь это он мужчина, он должен был ее оберегать, а не вешать весь балласт на нее. Если бы он только знал, сколько боли и страданий пережила Мартин…

Он пытается ее успокоить, но слова « все будет хорошо» просто не слетают с его уст, так как он понимает, что, черт возьми, ничего не в порядке! Стайлз лишь крепче прижимает девушку к себе, целуя в макушку. Ткань его рубашки цвета морского бриза почти впитала все слезы рыжеволосой, а по телу пробегают неприятные мурашки от ее очередного всхлипывания. Нет, так не должно было быть!

— Лидия, — произносит он после долгого молчания. — Прости за то, что так случилось… Это полностью моя вина… Я не должен был в тот вечер так рисковать… Теперь ты осталась без образования и с большими проблемами…

— Стайлз, прошу, не надо так говорить… Я сделала то, что посчитала нужным…

— Нет! Нет! Нет! Это я должен был уйти, тем более что мне предложили работу в Бостоне! Если бы ты только сказала мне, я бы ушел, а ты осталась…

— Стайлз, да как же ты не понимаешь! Она хотела, чтобы я ушла, а не ты. Если бы ты ушел, она бы все равно от меня избавилась, лишь опорочив честь и твою репутацию.

Она его абсолютно не слушала или же отказывалась это делать. Слова о том, что ему предложили работу в Бостоне, просто пролетели мимо ее ушей. Она бессмысленно продолжала твердить одно и то же, словно по заезженной пластинке, снова и снова… Она была настолько одержима тем, что это не его вина, что тщетно пыталась это доказать.

И лишь тогда, когда они присели на диван, прекратив разговоры на повышенных тонах, в мозги врезались его слова, так медленно достигавшие понимания с ее стороны. Она, немного опешив, поднимает на него заплаканные глаза, блестящие то ли от слез, то ли от радости за своего любимого человека. Она, не спеша, словно в замедленной съемке, придвинулась к нему, взяв одну из его рук. Большой палец стал потирать немного грубоватую кожу на его ладони, а уста приоткрылись, словно она хотела что-то сказать, но почему-то долго не решалась.

— Подожди, тебе предложили работу в Бостоне?

— Да. Сегодня днем. Я пришел сюда, чтобы посоветоваться с тобой, но теперь уж твердо намерен покинуть академию и принять предложение, — спокойно, почти на одном дыхании проговорил он.

— Я… Я так рада за тебя. Теперь мы можем уехать далеко-далеко, потому что находиться здесь я не смогу… Для меня это слишком убийственно…

Стайлз, абсолютно понимая ее оскорбленные чувства, снова прижал ее к себе, заключая в крепкие-крепкие объятья. Он был полностью одержим работой в Бостоне, был рад, что девушка так легко согласилась, хотя, честно говоря, после всего, что произошло в пределах этого города, он был уверен, что она поедет с ним, лишь бы не находиться в этом отравленном до горечи мегаполисе. Но беспокойство за ее будущее никак не хотело уходить, ведь чем она теперь будет заниматься?

— Лидия, — поглаживая ее по спине, начал мужчина. — А чем же ты теперь будешь заниматься?

— Рисованием, чем же еще. Я экстерном могу сдать экзамены в художественной школе, получить диплом и творить… — спокойным тоном говорила Мартин. — Тем более что моя работа, которую я отправляла на выставку, заняла призовое место, а значит, я могу их продавать.

Стилински был немного шокирован ее ответом, но в душе удовлетворен, ведь ее будущее не погублено, а только набирает обороты для хорошего развития. Чувство вины постепенно стало проходить, а спокойствие — заполнять его тело. Он, притянув Лидию за подбородок, нежно поцеловал ее в губы, на которых чувствовался солоноватый вкус слез. Он вложил в его все, что чувствует к ней, всем сердцем желая показать свое отношение и серьезные намерения к ней.

Может, оно и к лучшему, что все так сложилось, ведь брюнета больше не будет мучать по ночам совесть, что он, будучи уж сильно принципиальным и высокоморальным человеком, поддался соблазну и зову сердца. Он уже предвкушает, как будет бродить с ней по улочкам Бостона, крепко держа ее за руку, не стесняясь и не боясь быть пойманным и загнанным в угол.

Он не знал, что их ждет впереди, как и Лидия. Она не осознавала, как матери будет тяжело услышать новость не только о том, что она бросила академию, но и о том, что со своим парнем она переезжает жить в Бостон, находящийся так далеко от Бейкон-Хиллс. Она не даже не знала, как ей представить Стайлза, который был как две капли воды с Кристианом, но просто надеялась на понимание.