Когда наступит рассвет (СИ)

— Дело в том, что я хочу поговорить с вами на очень важную тему. Надеюсь, она не останется для вас незамеченной, — необычно громкий голос зазвенел эхом в ушах мужчины.

Стилински снова нервно сглатывает слюну, очевидно, не понимая, что от него хотят, да и почему так тянут разговор, который так и не мог завязаться вот уже вторую минуту. Он стучит пальцами по столу, смотря то на кипу курсовых работ, но в загадочное и интригующее лицо своего начальника, который сейчас казался ему неизученной загадкой.

— Я, наверняка, затягиваю тему. Это видно по вашим нервным жестам, но хочу вас уверить, что эта новость должна вас порадовать.

Эти слова немного успокоили Стайлза, который уже расслабился всем телом, не дышал прерывисто, словно боялся. Он даже немного улыбнулся, поправив прическу, и снова уставился на своего начальника.

— В общем, начну с самого главного. У меня для вас есть одно серьезное предложение, точнее не у меня, а у моего старого приятеля из Бостона, — он наполовину развернул свой корпус. — Помните, когда к нам приезжали очень важные гости, тогда вы еще руководили театральными постановками?

— Да, конечно. Ведь это было не так давно, — вспоминая, какого упорного труда ему это стоило, ответил Стилински.

— Так вот, мой друг, по совместительству владелец одного из театров Бостона, был просто в восторге. Он никогда не видел таких живых актеров. Одним словом, был несомненно рад лицезреть что-то необычное.

Эти слова заставили Стилински немного покраснеть, заливая розовой краской его бледные щеки. Это очень смущало, хотя он и был не против такой похвалы. Да, у него был определенный талант, но он никогда не думал, что его постановки будут пользоваться спросом в других штатах. Это было для него далекой несбыточной мечтой.

— Так вот, к чему я клоню. Мой приятель очень хочет видеть вас там. Я пока не знаю в качестве кого, — он пожал плечами. — Может, в роли актера, а может, и режиссера-постановщика.

Последняя фраза заставила Стайлза выпрямиться в спине и по-дурацки заулыбаться. Эти слова определенно льстили ему, что не осталось, конечно, незамеченным. Ректор видел, как горят его глаза, как он резко оживляется, будто видит или слышит что-то необычное, но никто, кроме самого мужчины, не знал, как это для него важно.

Парень потупил взгляд, осознавая, что это правда. Он отчетливо помнил те времена, которые сейчас казались ему далеким сном. Он тогда был на последнем курсе, каждый раз, засыпая, мысленно примерял выпускную мантию и мечтал о будущем. О счастливом будущем, где он профессиональный актер или режиссер-постановщик, о великолепной девушке, он буквально распланировал каждый день, знал, куда поедет с друзьями, знал, что будет заказывать в кафе, на какой фильм поведет возлюбленную.

Он мечтал о роли в известном голливудском фильме, о радостных возгласах его поклонниц, о том драйве актерского мастерства. Он мечтал о той славе, о том, что девушки не будут отлипать от него, а отец — гордиться. Прошло уже много времени, но Стайлз по-прежнему не может вспоминать тот вечер без дрожи в руках.

Казалось, ничего не предполагало беды. Он, как обычно, возвращался с ребятами с выездной серии спектаклей в хорошем расположении духа. Их студенческие постановки пользовались огромным спросом, а в лиге они не раз занимали призовые места. И, казалось, счастью молодого парня, выпускника Академии Драматического Искусства, просто не было предела.

Семья Стилински жила ближе к окраине города, поэтому, проводив всех, парень спокойно вставил наушники в уши и включил любимую песню. Насколько сейчас он помнил, это было «Feeling good». Шаркая кедами по охлажденному к вечеру асфальту, парень радостно вспоминал последний акт пьесы, сотни раз прокручивал в голове слова их преподавателя-постановщика «Стайлз, задержись, с тобой хотят побеседовать». Парень даже помнил тот опечаленно-гордый взгляд наставника, когда останавливался рядом с двумя разодетыми по последней моде стариками. Помнил, как сердце сделало тройное сальто, когда он понял смысл услышанного.

« Стайлз, мы хотим после окончания академии видеть у себя в театре в Бостоне».

И молодой парень был готов броситься кому-нибудь на шею, чтобы выразить свою радость. Он, почти никого не замечая на своем пути, шел в своих мыслях, пока не дошел до изгороди своего дома, завидев рядом машину скорой помощи. Он прикрыл глаза, просто желая надеяться на все самое лучшее, однако врачи, бегавшие в полной суматохе то в дом, то из него, не предвещали ничего хорошего.

На ватных, почти негнущихся ногах он доковылял до порога собственного дома, на который его не хотели поначалу пускать, пока он в грубой манере не сказал, что он хозяин. Врачи, сразу же растолпившись, пропустили уже разгневанного парня внутрь.

Стайлз, все также зачарованный, словно в неком трансе, шел по длинному коридору, ведущим в родную гостиную, где заметил Мелиссу МакКолл, полностью опечаленную. Он окинул взглядом помещение, но отца своего так и не увидел, и это насторожило его еще больше. Нет, это не могло случиться.

— Миссис МакКолл, скажите, что это не то, о чем я думаю, — хрипло, едва сдерживая слезы, проговорил шатен.

Но Мелисса молчала, нагнетая не самые лучшие мысли. Стайлз присел на край дивана, зарывшись с головой в собственные руки, желая не чувствовать всей боли, которая начала медленно съедать парня изнутри. Он не хотел верить, что серьезная сердечная болезнь могла забрать его отца, единственного родного человека, на тот свет. Он отчаянно пытался не верить в это.

— Стайлз, пока с твоим отцом все хорошо. Приступ случился снова, но третьего раза не будет, понимаешь? Его сердце очень слабое, оно просто не выдержит этого. Сейчас он полежит у нас, но я советую тебе начать искать деньги на операцию. Если в течение десяти дней ты не найдешь деньги, то… Ты сам все понимаешь…

Женщина встала и ушла, закрывая за собой дверь и оставляя парня наедине со своими мыслями. Стилински взвыл от этой боли, совершенно не боясь, что может быть услышанным. Он отчаянно и с огромной силой бил себя по коленям, буквально вырывая свои волосы из луковиц, желая избавиться от всего того, что с ним происходит.

Он очень любит своего отца, поэтому сейчас должен был быть с ним, несмотря ни на что, пусть даже если ему придется отклонить предложение из Бостона, отказаться от своей мечты…

— Мистер Стилински, может, вы как-нибудь отреагируете? — озадаченно посмотрев на мужчину, спросил мистер Грин.

Но мужчина все еще никак не мог прийти в себя. Он думал, что ему никогда не представится второй шанс получить такое предложение. Отказываясь от своей мечты много лет назад, он понимал, что после поправки отца он уже будет не нужен и вынужден будет до конца своих дней работать в академии, но сейчас он находится в одном шаге от того, чего так давно желал.

— Да. Это потрясающе. Я удивлен, что они дают мне второй шанс, — радостно проговаривает брюнет.

Ректор, конечно, не понимает, о каком втором шансе идет речь, но старается не выглядеть глупым и просто кивает головой, нелепо улыбаясь. Мистер Грин осознает, что Стилински уже не откажется, как бы ему ни хотелось. С одной стороны, он рад, что мужчину ожидает карьерный рост. Но, с другой стороны, тяжело понимать, что их академия теряет такого добросовестного и профессионального сотрудника, который, будучи влюблен в свою работу, выкладывается на все сто процентов.