Окутанная тьмой (СИ)

Пример всем, как понял Локи, подали Эльфман и Эвергин, навсегда скрепив себя нерушимыми узами, уже через девять месяцев братец Штраусс держал в своих сильных руках не только красавицу жену, но не менее красивую дочь с пепельными волосами и карими глазами. Уже с трех месяцев Эвергин, как самая заботливая мать, начала приучать ее к красоте, хотя малышка больше заливалась хохотом, когда ее папаша кричал на кого-то мужик. Молодая женщина только опускала голову, понимая – во всем виноваты гены…

Далее друг за другом в гильдии появлялись все новые семьи, но, не смотря на это, они не забывали и про верного товарища, который покоится в холодной земле. Они часто приходили всей компанией, даже детей приводили, рассказывая маленьким несмышленышам про храбрую, добрую, но уже ставшую звездой на ночном небе, заклинательницу. Локи от таких слов хотелось плакать, ведь он, чтобы ему не говорила Хартфилия, понял – он не ошибся…

Люси, чем ближе они подходили к городу, крыши домов которого уже выглядывали из-за холма, становилась все мрачнее, сжимая плотно губы и отрывисто, рвано выдыхая воздух, постоянно поправляла капюшон, натягивая его ниже глаз, чтобы никто не узнал ее. Каждый звук, каждый шорох не оставался без внимания – это была ее личная мания, овладевшая девушкой в полной степени именно сейчас. По пути им не встретился никто – часы уже пробили полночь, и это не было удивительно. Венди и Эми шли прямо за ней, так же усердно пряча лица, ведь Люси так им сказала. Именно в этот момент спать расхотелось совсем, хотя раньше глаза закрывались, ведь уже ночь на дворе. Сердце с каждым шагом, который приближал их к заветному городу, стучало все сильнее. Унять страх никто из них уже не мог.

-Красиво, – заворожено проговорила Марвелл, подняв глаза вверх. На полностью черном небе в хаотичном порядке сияли звезды, и если бы Венди могла, то смотрела бы на них всю ночь. Это было так красиво, чарующе и волшебно. Хартфилия, остановившись перед ними, так же подняла голову, рассматривая звезды, и сердце с болью сжалось, когда она увидела падающую звезду. Она и догадываться не могла, что это звезда, принадлежавшая мнимой «Люси», ее смерть – ложь, но звезда-то горела. Это ее звезда и она упала…

-Поздно уже, идем, – запахнув расстегнутую куртку, девушка прибавила шагу, быстрее поднимаясь на холм. Перед глазами крыши домов и гильдия, ее герб. Его не щадя треплет ветер, но Люси видит четко знак гильдии, когда-то ее гильдии. – Дом, милый дом… – многозначно проговаривает Хартфилия, когда весь город оказывается перед ней, как на ладони. Пустые улицы, освещаемые все теми же фонарями, горящие витрины среди чарующей, такой привычной для нее темноты и Фейри Теил…

Комментарий к Дом, милый дом... Народ, а вот сейчас серьезно, у меня есть вопросы ответ, на которые можете дать только вы:

1. Вас устраивает размер глав? 10, 11 страниц? Или Вас наоборот нравятся большие главы?

2. Вы хотите ХЭ? Я склоняюсь к нему, но мой воспаленный мозг требует жестокую, кровожадную Люси и пару смертей…

3. Я, конечно, понимаю, что оценки «нравится» это хорошо, добавления в сборники – тоже, но как же отзывы? Мне пишет только один единственный человек, а остальные молчат! И как скажите, я могу понять, что Вам нравиться в моей работе, а что нет? Пришлите хотя бы инопланетное послание, написанное вашим котом – я буду рада! Серьезно!

Жду ответов. Спасибо за внимание, хорошего вам вечера.

====== Благотворительный бал... ======

В небольшом гостиничном номере, где, как и всегда, остановилась компания Люси, была мертвая тишина, которую нарушить не решался никто. Только короткие переглядки порой проходили между Эми и Венди, но что именно они хотят сказать друг другу, ни та, ни другая не понимали. Марвелл хотела бы радоваться такому долгожданному возвращению, выбежать на улицу, закричать так громко, как только можно, чтобы все слышали, что она вернулась, пройтись по давно знакомым улицам и закоулкам, заглянуть в каждую лавочку, накупить дешевых сувениров, пройтись по аллеям парка, свернуть на главную площадь, где всегда многолюдно и с замиранием сердца бросится к гильдии и бежать так быстро, чтобы дух захватывало, чтобы першило горло, а воздуха катастрофически не хватало, увидеть всех своих друзей, обнять каждого из них крепко-крепко, шептать им, что больше не уйду никогда, всегда буду с вами. Она бы и хотела сделать хоть что-то из этого, но не могла. Все это, такое родное для них, находящееся так близко, стоит только выйти на улицу, было под строгим запретом.

Не смотря на то, что часы показывали три часа ночи, никто не спал и, видимо, не думал ложиться. Хартфилия сидела на подоконнике, прижав колени к груди, будто чего-то выжидая, она внимательно смотрела в окно, явно ожидая там кого-то увидеть, кого-то важного, но пока этот кто-то не появился, из-за чего она, откинувшись спиной к холодной стене, устало прикрыла глаза. Чего-чего, но терпения у нее хватало всегда.

Выходить за пределы их маленькой комнатки, где они дружно ютились все вместе, открывать кому-то дверь или просто заговорить с кем-то, было строго настрого запрещено девушкой. Она еще тогда, когда они быстро спускались с холма, предупредила, что если хоть одно правило будет нарушено, то это плохо скажется на их отношениях в будущем. Тогда Венди впервые видела в ее глазах такой сильный страх перед чем-то. Демонов Хартфилия не боится, но встретиться с кем-то знакомым – безумно. Девочки понятливо кивнули, даже и не пытаясь спорить с ней, понимая, что сейчас лучше согласиться. Быть может чуть-чуть позже, когда все более или менее уляжется, Люси позволит им пройтись по городу, хотя бы поздно ночью. Их никто не увидит, они пройдутся тихо, незаметно, как их и учила Люси, словно тени… Но пока для них было достаточно просто видеть улицы и дома из окна, чувствовать знакомый запах этого города и смотреть на луну, которая, как бледное пятно, портит всю таинственную картину сияющих так ярко звезд – им этого пока хватало.

Только зайдя в город, Хартфилия заметно напряглась, невольно сжавшись, стараясь стать простой тенью, она плотно сжала губы и глядела на все исподлобья, даже не оборачиваясь, чтобы убедиться, что девочки идут прямо за ней, в них она была уверена, и повода не доверять у нее не было – к тому же она хорошо слышала их шаги. Тогда было слишком поздно и потому вокруг не было ни одной души, только прохладный ветер, иногда треплющий волосы и забирающийся под одежду, проходящий сквозь нее, заставляющий поежится, сильнее кутаясь в шарф, куртку и темнота, отражающаяся в, казалось, бездонных глазах.

Дверь гостиницы им открыла сонная и явно недовольная женщина в длинной, легкой ночной рубашке с взлохмаченными, торчащими во все стороны волосами. Одарив злым взглядом неожиданных, странных и сильно припозднившихся гостей, женщина решала, приложив указательный палец к уголку губ, впустить их или же нет. И если бы за спиной Хартфилии она не сумела вовремя разглядеть двух маленьких, сонных, уставших от долгой дороги, полностью продрогших на холоде, волшебниц, то она ни за что не впустила бы Люси, которая глядела на нее с немым подозрением, обычным взглядом волка, впрочем, как и всегда.

Всего за час, как оказалась позже, весьма добродушная женщина, накинув себе на плечи теплый цветастый халат, и покормила их, быстро разогрев суп, и устроила горячую ванну, не пожалев ни мыла, ни чистых полотенец, и выбрала самый лучший, по ее мнению, номер, где девочки смогут полностью отогреться, придти в себя.

Марвелл была бы и рада уснуть, ведь тепло горячей воды с таким приятным, легким запахом осталось на коже, убаюкивая, но пока не спала Люси, кого-то ожидая, она тоже не могла спать. Волшебница понимала, что сейчас, в этой старенькой гостинице, с весьма подозрительной хозяйкой, Хартфилия их ни за что не оставит. Но страх заключался в том, что Венди слишком привыкла, слишком привязалась и слишком сильно нуждалась в порой холодном взгляде карих или же красных глаз, слишком ей полюбилась эта кривая усмешка на бледном лице, слишком она привыкла к стальному, уверенному, но такому близкому голосу, который иногда все же хвалил ее. В Люси она нашла все, что искала – поддержку, заботу, защиту, любовь. Казалось, что все это не может дать ей обычный демон, который с животным оскалом бросается на других демонов, забирая их души, но Хартфилия, сама не зная как, смогла. Она ведь и не знала, как тоскливо и страшно становится небесной волшебнице, когда она в очередной раз уходит на охоту одна, оставив в напоминание о себе только открытое окно, через которое пробирается ветер, но этот холод был несравним с холодом в душе Венди. Каждый раз, когда следом убегала и Адриана, это значило что-то не так и ей, глотая слезы, обиду, оставалось только сидеть у окна с опухшими, красными от слез глазами и молится за жизнь демона, нет, просто ее близкой подруги, в которой она всегда нуждается…