Тени старого дома

На небе сгущались большие белые пышные облака. Воздух был теплым и влажным. Но я чувствовала себя хорошо. Утренние физические упражнения всегда придают мне много сил, возможно, потому, что занимаюсь я ими крайне редко.

Работать над книгой не было никакого смысла. Я пошла на кухню. Кевин оставил после себя страшный беспорядок. Там валялись стаканы, подносики от телевизионного ужина, немытые миски животных. Но когда я уходила из кухни, то не оставила за собой ни единого пятнышка. «Пусть у тети Би с самого начала сложится хорошее мнение обо мне», – подумала я.

Затем со сборником кроссвордов, который нашла в библиотеке, я забрела во внутренний дворик. Но вместо того чтобы раскрыть его, я просто сидела, сложив руки, мирно всматриваясь в небо. Я не припомню, когда в последний раз чувствовала себя такой расслабленной. Это был трудный год. Заботы навалились одна за другой. Я работала как лошадь и заслужила отдых.

Когда я снова открыла глаза, пышные белые облака потемнели, солнечные лучи исчезли. Я пересекла внутренний дворик и зашла под арку, выходящую к садам. Когда я вышла из тени арки, солнце сверкнуло последними упрямыми лучами, и розы на опрятных цветниках засияли, подобно драгоценным камням – рубинам, гранатам, жемчугам, розовым кварцам и золотистым топазам. Затем солнце скрылось за массой облаков, закручивающейся над поверхностью холмов. Молния рассекла темно-каштановое чрево неба. Непроизвольно я начала считать. Один, два, три... и я услышала отзвук далекого небесного взрыва. Он пришел быстро и был очень силен; До сих пор холмы укрывали меня от поднимающегося ветра. Было жутко наблюдать за извивающимися молниями и сжиматься при раскатах грома, стоя в своем маленьком уголке.

Я желала, чтобы Кевин вернулся, не столько из-за того, что я волновалась, как бы его не застигла гроза, сколько из-за потребности в его обществе. Я боялась гроз. Когда я оставалась одна, то залезала в постель и натягивала одеяло на голову. Поэтому я направилась назад в дом, намереваясь поступить именно так. Но при виде мебели, расставленной во внутреннем дворике, я изменила свое решение. Каркасы были железные, но светлые подушки могли намокнуть, если оставить их здесь, поэтому я затащила их в кухню. Как только я отнесла последнюю из них, капли Дождя стали падать на каменные плиты, оставляя пятна размером в двадцатипятицентовую монету.

Кот юркнул за мной через дверь кухни. Он проделал эго так быстро, что я не успела заметить, который из них это был.

– Белла! – стала я звать, взволнованно обращаясь во все стороны потемневшего дворика.

Ответ донесся из кухни. Белла была неглупа, несмотря на возраст и медлительность, и давно нашла себе укрытие.

А где остальные животные? Окна, как я знала, были открыты, и некоторые из них, возможно, были внутри дома. Я обежала Дом, созывая их по дороге. Единственной, кто откликнулся, была Эми – помесь ирландского сеттера. Она не ожидала, что кто-нибудь есть дома. Услышав мой голос, она галопом помчалась навстречу и попыталась уговорить меня взять ее на руки. Пока я ходила из комнаты в комнату, она следовала за мной, путаясь под ногами и подвывая.

Беглая проверка показала, что все окна были закрыты, за исключением тех, которые находились в обжитых комнатах – кухне, библиотеке, спальнях. Я закончила свой обход в спальне Кевина, в которой большие французские двери вели на балкон, охватывающий все спальные комнаты этого крыла. Парапет балкона был с бойницами и достаточно высокий, чтобы быть использованным при осаде. Я представила себе Кевина, пускающего стрелы через щели бойниц. Он выглядел бы великолепно в доспехах и с перевязью.

Если бы я была любительницей гроз, то эта гроза поглотила бы мое внимание. Из окон Кевина мне было видно все пространство от плавательного бассейна до северных холмов. Вершины деревьев гнулись, как в муках живые существа, а черно-серые облака походили на небесное стадо, с громким топотом бредущее под ударами серебристого кнута молний.

Когда я отвернулась от окна, в комнате было так темно, что с трудом можно было различить очертания предметов мебели. Я вышла из комнаты и, проходя по коридору и лестнице вниз, включала все огни, которые смогла найти. Я подумала о свечах. Если отключат электроэнергию, мне понадобятся свечи.

Я также беспокоилась о маленьком котенке с большими ушами. Хватит ли у него интуиции, чтобы найти вход в дом и уйти из-под дождя? Все остальные животные, были внутри. Во время осмотра дома я видела обоих котов и не возникало вопроса относительно Эми – она все время следовала за мной по пятам. Я пошла в кухню и открыла заднюю дверь. Взъерошенный шерстяной клубок вкатился в кухню, сердито попискивая. Я подняла его с пола – он умещался на моей ладони. И к большому моему приятному удивлению, замурлыкал.

– Я торопилась, как могла, – сказала я. Котенок тоже не любил грозы. Он вскарабкался ближе к моему плечу и вцепился когтями, пока я искала свечи. Они нашлись в шкафчике над раковиной. Я приготовила себе чашку кофе и уселась за кухонный стол – здоровенный кусок дерева пяти футов в длину и шести дюймов толщиной. Котенок сидел у меня на коленях.

С некоторым самодовольством я думала о том, как это я могла так испугаться грозы. Для боязни не было никаких причин. Дом был надежным убежищем, все его обитатели находились в безопасности внутри, возле них на столе лежали свечи и спички, готовые для применения в чрезвычайных обстоятельствах. Дом походил на крепость. Стены были толстыми, окна узкими. Если бы не по-ночному темное небо и не вспышки молний, я не знала бы, что снаружи бушует шторм. Даже гром, который грохотал уже где-то близко над головой, существенно заглушался толстым древним камнем.

Успокоившийся котенок спустился по моим брюкам вниз и направился к миске с едой. Мне показалось, что где-то в другом крыле захлопнулась дверь. Возможно, это вернулся Кевин, уже пришло время. Дождь все еще временами продолжался, но уже не сильный. Я встала и пошла к входной двери.

В переднем холле никого не было. Когда я отворила тяжелую дверь, ни одной живой души не было видно, только серебристые нити дождя, шустро переплетаясь, образовывали плотную занавесь.

Я стояла и смотрела на улицу. Мне вдруг пришло в голову, что в любом случае я не могла услышать звук открывающейся и закрывающейся здесь двери. Она была слишком далеко от кухни. Может быть, я слышала другую, более близкую дверь? Мысль могла показаться пугающей. Но этого не произошло. Я тут же отвергла ее. Возможно, это не было вообще звуком, а только чувством присутствия, чувством компании. Это чувство все еще не покинуло меня, поэтому я повернулась и окинула взглядом ярко освещенный холл.

Ни воров, ни призраков, только дом – крепкий, безопасный, уютный. Только его довлеющее присутствие. Слегка улыбаясь собственной фантазии, я снова повернулась к дверям и увидела огни автомобиля, показавшиеся на вершине гряды холмов.

II

Реальная тетя Би разрушила мои представления о милых старых тетушках. Ей было, должно быть, за пятьдесят, и она выглядела на эти годы, но при этом производила приятное впечатление. Слегка располневшая талия, немного седины на висках и ни малейшей попытки скрыть морщины вокруг рта и глаз. Это были складки, образовавшиеся от частого смеха. Когда она улыбалась, они всегда появлялись на своем месте.

Если бы у меня возникло хоть какое-то ощущение неловкости при встрече с ней, оно тут же исчезло бы под влиянием ее манеры держаться. Кроме того, при нынешней погоде всякая церемонность была излишней. Пока они с Кевином бежали сквозь стену дождя, лампочки замигали и погасли.

– Здравствуйте, – сказала, смеясь, Би. – Я с удовольствием пожала бы вашу руку, но не могу ее найти. Помогите мне!

Лампы немедленно зажглись, и Би снова разразилась смехом:

– К вашим услугам. Быстрее, Энн, возьмите мою руку, пока они снова не погасли.

– У меня есть свечи, – сказала я, пожимая протянутую руку.