Шарада

– Моя почта все еще приходит на этот адрес, – равнодушно ответил он. – Я в основном путешествовал. Был в Мексике, немного порыбачил.

– Что-нибудь поймал?

– Ничего особенного.

– Надеюсь, не триппер? Он криво улыбнулся.

– В наше время надо надеяться, что поймал всего лишь триппер.

– Что верно, то верно. – Рослая пышнотелая помощница шерифа печально покачала копной волос цвета старого бургундского вина. – Вчера в газете я прочла, что мой дезодорант уменьшает озоновый слой. Гигиенические тампоны могут вызвать у меня токсический шок. Все, что я ем, либо засоряет артерии, либо приводит к раку толстой кишки. А теперь еще и не потрахаешься в свое удовольствие.

Алекс засмеялся, ее грубость не обидела его. Они были знакомы еще с тех времен, когда он только начал работать в хьюстонской полиции и патрулировал улицы в полицейской машине с оружием в руках. Линда была непременным атрибутом здания суда, ее знали все. От нее в любое время можно было услышать последние сплетни и у нее всегда был наготове свежий сальный анекдот. Под ее грубостью и богохульством скрывалась нежная душа, открытая лишь для немногих избранных. Алекс был одним из них.

Она многозначительно посмотрела на него.

– Ну, так как же ты на самом деле поживаешь, дорогой?

– На самом деле у меня все прекрасно.

– Скучаешь по службе?

– Черта с два.

– Знаю, что не скучаешь по политике и прочему дерьму. А насчет оперативной работы?

– Сейчас я предпочитаю, чтобы мои персонажи уклонялись от пуль.

– Персонажи?

– Да, – смущенно признался Алекс. – Я стал немного пописывать.

– Без дураков? – Казалось, на Линду это произвело впечатление. – Собираешься написать книгу откровений о неизвестных широкой публике сторонах жизни департамента полиции большого города?

– По правде говоря, я сочиняю из головы. Но основываюсь на своем опыте.

– И как, успешно?

– В смысле опубликования? – Он покачал головой. – До этого еще далеко.

– Ты справишься.

– Не знаю. Я еще не сделал себе имя.

– Я в тебе совершенно уверена, – дружески улыбнулась Линда и поинтересовалась: – Ты с кем-нибудь встречаешься?

– Ты имеешь в виду женщину?

– Если ты не перешел на мужчин, – сухо заметила Линда. – Конечно же, женщину.

– Нет, я не перешел на мужчин, и нет, я ни с кем не встречаюсь. Ни с кем конкретно.

– Она критически осмотрела его с ног до головы.

– А было бы неплохо. Твой гардероб оставляет желать лучшего. Женский глаз тебе не помешал бы.

– Что плохого в том, как я одет? – Алекс внимательно осмотрел себя и не нашел изъянов в своей одежде.

– Начнем с того, что эта рубашка никогда не видала утюга,

– Но она чистая. Так же, как и мои джинсы.

– По-моему, с тех пор, как ты ушел из полиции, ты стал лентяем и неряхой.

– Это потому, что я теперь сам себе хозяин. Я одеваюсь так, как мне удобно, а если мне не хочется бриться, я не бреюсь.

– Ты тощий, как огородное пугало, – заметила Линда.

– Я изящен.

Она скептически повела бровями.

– Ну ладно, – наконец сдался он. – Просто меня свалила одна из этих мексиканских инфекций. Рвало по-страшному. Я до сих пор не могу вернуться в свой нормальный вес.

Мрачный взгляд Линды говорил о том, что она не верила ни единому его слову.

– Послушай, у меня все о'кей, – настаивал Алекс. – Иногда я просто забываю поесть, и все. Я сажусь работать в сумерках и лишь на рассвете вспоминаю, что забыл поужинать. Предпочитать сон еде – одна из опасностей моей новой профессии.

– А алкоголизм – другая, как я слышала. Алекс быстро отвернулся и раздраженно сказал:

– Я держу это под контролем.

– А я слышала, что нет. Может быть, тебе стоит немного притормозить с выпивкой?

– Будет сделано, мамочка.

– Слушай, жопа, я всегда считала себя твоим другом. А ты не можешь похвастаться, что у тебя много друзей. – В голосе Линды звучали и раздражение, и забота. – Дорогой мой, я слышала, у тебя бывают провалы памяти.

Чертов беспроволочный телеграф! Алекс уже не был одним из действующих лиц в зале суда, но его имя все еще служило обильной пищей для сплетен.

– Очень редко, – соврал он.

– Я упомянула о твоем романе с «Джонни Уокером» только потому, что беспокоюсь о тебе.

– В таком случае ты здесь единственная, кто беспокоится. – Услышав в собственном голосе что-то похожее на жалость к себе. Алекс немного ослабил броню, и выражение его лица смягчилось. – Я благодарен тебе за заботу, Линда. Я знаю, что немного повредился в уме, когда на меня свалилось все это дерьмо, но сейчас я в порядке. Честно. Так что можешь безжалостно опровергать все сплетни, которые обо мне услышишь.

Помощница шерифа скептически посмотрела на него, но решила оставить неприятную тему.

– И что же привело тебя сюда сегодня?

– Просто пытаюсь нащупать идею для новой книги. Предстоящий процесс над Рейесом может оказаться полезным.

Глаза Линды подозрительно сузились.

– Есть какая-нибудь причина, по которой из всех судебных процессов ты выбрал именно дело Рейеса?

Алекс уже несколько месяцев пристально следил за этим увлекательным процессом.

– В нем есть все составляющие захватывающего романа, – объяснил он. – Незаконная любовная связь. Религиозный подтекст. Любовники застигнуты врасплох разъяренным мужем. Орудие возмездия – бейсбольная бита – намного драматичнее, чем пуля в субботнем детективе. Кровь и мозги на обоях. Мертвое тело, отправленное в морг.

– Тело было не совсем мертвым.

– Но ведь мозг умер, – возразил он.

– Такова точка зрения медиков, но не юристов, – напомнила Линда.

– Адвокат Рейеса утверждает, что его подзащитный в действительности не убивал свою жертву, поскольку сердце было сохранено живым для последующего употребления.

– Употребления, – презрительно повторила она. – Эти чертовы доктора говорят так, как будто речь идет о каком-нибудь ватном тампоне, а не о человеческом сердце.

Алекс кивнул.

– Так или иначе, этот процесс растревожил целое осиное гнездо адвокатов, – продолжила Линда. Если труп на самом деле не был трупом, когда они взяли у него сердце для последующего употребления, действительно ли Рейес виновен в убийстве?

– К счастью, ни мне, ни тебе этого решать не придется, – сказал Алекс. – Это дело присяжных.

– А если бы ты был одним из них, как бы ты решил?

– Не знаю, я ведь еще не выслушал всех свидетелей. Но очень хотел бы это сделать. Ты знаешь, в каком зале будет проходить процесс?

– Знаю. – Она ухмыльнулась, обнажив несколько золотых зубов. – А что я за это буду иметь?

Любой служащий суда мог бы назвать ему номер интересующего его зала, но Алекс решил подыграть ей.

– Пару-другую кружек пива после того, как закончишь работу.

Линда улыбнулась.

– Я-то больше рассчитывала на обед у меня дома. А потом… Кто знает…

– Правда? И что же это?

– Бифштекс с картофелем и секс. Не обязательно в этой последовательности. Признайся, Алекс, мой мальчик, это лучшее предложение, которое ты сегодня получил.

Он засмеялся, не принимая ее слова всерьез и зная, что она на это вовсе и не рассчитывала.

– Прости, Линда. Сегодня не могу. Занят.

– Я, конечно, не королева красоты, но моя внешность обманчива. Я знаю толк в мужской анатомии. Могу заставить тебя плакать от благодарности. Клянусь. Ты просто не знаешь, от чего отказываешься.

– Нисколько в этом не сомневаюсь, – с серьезным видом проговорил он. – У тебя бездна сексапильности, Линда. Я давно это знал.

Ее улыбка стала шире.

– Это чистейшее вранье, но ты всегда умел ловко врать. Иногда я даже верю тебе. Поэтому я думаю, как писатель ты будешь иметь успех. У тебя просто талант заставлять других верить в то, что ты им рассказываешь. – Она легонько толкнула его локтем. – Пошли, красавчик, я провожу тебя в зал заседаний. Они скоро начнут выбирать присяжных. Постарайся не нарушать общественный порядок, ладно? Если ты напьешься и начнешь дебоширить, и тебя выкинут из зала, я не хочу нести за тебя ответственность.