Я – ТВОЯ ЖЕНЩИНА!

За конфетки игрушечной власти

Сын растет. И уже у судьбы

Я прошу не себе – ЕМУ счастья…»

- Дашк! Ты че тут делаешь? Дашк! – выскочил на балкон разгоряченный супруг.

- Я? Я стихи пишу, - просто сказала Даша.

- Что? Пойдем. Замерзнешь ведь. Чего ты ушла?

- Подожди! Давай чуть-чуть постоим. Смотри – вон Млечный Путь. Интересно, есть там кто-нибудь живой? Такой, как человек?

- Даш! Не обижайся. Но не умею я сюсюкаться. Ну и Млечный Путь. Ну и что из этого? Какая разница, есть там кто, или нет? Меня больше волнует мое распределение. Твоя тетя Галя, между прочим, еще месяц назад обещала переговорить об этом со своим сыночком – полковником. Ну и где?

- Да ведь целый год впереди!

- Это так кажется, что времени много. А оно пролетит – не заметишь. И что – в Грозный прикажешь ехать? Сына без кормильца хочешь оставить? Да? Может, ты меня не любишь, а? Может, тебе в напряг мои предки? Чего ты сюда ушла, а? Макса мамаше своей заранее оттащила! Что - моя мама не умеет с детьми обращаться?

- Саш! Два месяца ему! Маленький! Зачем он на этой пьянке?

- Все! Не хочу ничего слышать! Хочешь здесь торчать – оставайся! – стекло в балконной двери зазвенело. Александр Свириденко хлопнул ею с силой, от души.

- Господи! Я выдержу! Выдержу! Выдержу! Я сильная! Сильная! Сильная! Все будет хорошо! Хорошо! Хорошо! – сжав кулаки, твердила Даша. – Пожалуйста! Пусть все будет хорошо! – но слезы не удержались в глазах.

Молодая красивая женщина смотрела на звезды и умоляла о счастье. Для себя. Для сына. Для мамы. Для всех людей на земном шаре.

Начинался 1996 год. Малкович думал. Крепко думал.

Проблема № 1 – скрыть доходы фирмы, зарегистрированной в Москве как «Малкович и К». Проблема № 2 – отвязаться от «ореховской» группировки, которая упала ему на хвост с предложением быть «крышей» его фирмы. Проблема № 3 – шантаж бывших двух «друзей» по бизнесу с требованиями «подарить» им квартиры в Москве. Проблема № 4 – Жанна, с которой он встречался на протяжении последнего года в Питере, забеременела.

Болела голова. Нужно было что-то предпринимать. Что?

Малкович снял трубку телефона. Набрал номер. Ответила Жанна. Андрей не стал говорить сразу. Слушал красивый голос любимой женщины. Мягкий, кошачий, с предыханием. Он действительно любил ее.

- Почему вы молчите?.. Алло…

Малкович представил ее коварные розовые пухлые губы, ласково, умело целующие всего его. Представил ее обнаженную, прижимающуюся к нему тонкой белой кожей. Как она обнимает его!.. В тумане… Туман! Он все больше обволакивал Малковича. Он же видел ее в тумане во сне! Чувство страха как молния пронзило Малковича: «Это была не Жанна! Не Жанна! Со скалы упала тогда Мата Хари. Но не Жанна. Нет.» Малкович встряхнулся. Но сердце ныло.

- Алло! Жанна, это я, - получилось устало, тяжело, глухо.

- Я знала, что ты. Просто боялась спросить: вдруг все-таки муж.

- А он не дома?

- Уехал. Вчера. В Ганновер…

- Как ты?

- Хорошо.

- Правда?

- Конечно.

- Что решила? – осторожно произнес Андрей.

- …Андрюш, ты не обижайся только. Я была сегодня у врача…

- …И что?

- Ребенка не будет.

- Не будет? – еще тише отозвался Малкович.

- Ну вот, я знала, что ты расстроишься… Ты где сейчас? В Москве?

- Да… Почему ты это сделала?

- Андрюшечка! Ну перестань! Не трави душу. Зачем я тебе? Замужняя старуха с двумя детьми?

- Ты не старуха.

- Я старше тебя. На десять лет. От этого никуда не денешься.

- Я люблю тебя.

- Андрей! Милый! Прости… Прости меня!..

Она плакала в трубку.

- Не надо. Не плачь. Я к тебе приеду.

- Когда?

- Сейчас.

- Ты купил самолет?

- Не потеряла чувство юмора. Это радует… Я сейчас выезжаю. Давай… Пока?..

- Пока…

Малкович вышел из своего кабинета. Арендуемый им офис на Арбате состоял из двух комнат. В соседней, не смотря на поздний час, еще работали.

- Андрей, ты куда сейчас?

- Я в Питер.

- Когда назад?

- Послезавтра.

- Что делать с «ореховскими»?

- Скажи, никак не можешь со мной связаться. В понедельник приеду, решим.

Счастье Даши Свириденко заключалось только в растущем и уже говорящем сыне. Кроха радовал маму: то новогоднюю елку на себя перевернет, то с испугу начнет впервые говорить вместо ожидаемого «мама» - «баба». Курсант Свириденко успешно закончил училище. И искал возможность наилучшего распределения где-нибудь недалеко от родного Ростова. Отдохнув в отпуске летом, отправился на службу. Через две недели Даша получила письмо.

«Дорогая моя, ненаглядная женушка! Это письмо, возможно, станет последним в моей жизни. Я взял направление в город Грозный. Других вариантов не было. Сын твоей тети Гали так ничего и не сделал. Сказал, что нужно было взятку дать. Но ты не расстраивайся: в случае моей гибели вы с Максом получите денежную компенсацию. А если выживу – тоже заработаю неплохо. Надейся на лучшее. Твой Санек. Люблю. Целую. Прощай».

Появление Александра Свириденко в Грозненской комендатуре аэропорта «Северного» совпало с внезапным наступлением боевиков. В начале августа колонна возвращалась из Ханкалы в аэропорт по Моздокской улице. Свириденко с Гаровым ехали открыто, не прячась, на первом БТР-е. Свиста неожиданной пули слышно не было за шумом машин. Свириденко как раз повернул голову к Гарову, начал что-то кричать. Гаров не расслышал и чуть подался вперед. В это время Свириденко вдруг протянул руку и стянул с последнего косынку цвета хаки. На самом ее краю угла дымилась крохотная дырочка. Гаров смотрел на нее, и чувство гневной силы накрыло его всего как океанской штормовой волной. Свириденко среагировал быстрее, резко встал, выстрелил в воздух. Затем они быстро прыгнули в люк и закрылись. Больше никто не стрелял. Пока не стрелял.

От танковых гусениц в воздух поднимался рыжий песок, который ни с каким больше не спутаешь - пыльный, прожженный, чеченский песок. Прошло минут пять. Вокруг не было ни души. Местные жители, которые часто раньше встречались – грязные оборванные мальчишки, торгующие женщины в темных одеждах - незаметно исчезли. Во всех пяти танках молчали, ожидая нападения противников. Оставался километр до автошколы ДОСААФ, где располагались подразделения федеральных сил. Хотелось поскорее добраться к своим.