Апофеоз (СИ)

Я неторопливо пролетаю над главными площадями города, скользя в нескольких сантиметрах над землей и касаясь рукой огня. И горячий воздух приятно бьет в лицо. Я прикрываю свои глаза в наслаждении и делаю полный оборот вокруг себя, совершая подобие танца. Мне не составляет труда взмахивать огромными, мощными крыльями и казаться невесомым.

Сделав пару поворотов и взлетев ввысь, я скрыл свои крылья и приземлился, оставляя после себя след в несколько расколов на земле. Грохот, с каким я совершил посадку, создало впечатление землетрясения. А я, лишь гордо вкинув голову вверх, медленной, уверенной поступью пошел по горящей улочке. Пламя расходилось передо мной, ведь я знаком ему, и он помнит меня в Аду, и расступается, открывая мне дорогу, признавая тем самым моё могущество.

Кругом всё в огне, и ни одной живой души. Лишь только трупы, разбросанные по улицам.

Вдруг я замечаю, что из-за угла какого-то небольшого строения, охваченного огнем, выбегает ко мне, с грязным окровавленным ножом в руках, убийца, очередной безумец, в чьих руках орудие Смерти. На лице его играла злорадная, ликующая улыбка. Он наивно думал, что сейчас я являюсь всего лишь его жертвой, и с оглушительными воинственными криками стремительно приближался ко мне, занеся острое лезвие над головой. Я вижу его насквозь, вижу, что душа его ужасна, и после смерти плоти он будет гореть в Аду. Я не буду задерживать его в этом мире…

Он подбегает ко мне, размахивается ножом, но уже через секунду оружие со звоном падает наземь, и я, с презрением и усмешкой смотрю в его полные страха глаза, сжимаю его горло в своей руке, подняв над землёй. Он в ужасе взирает на меня и слабо дергается в конвульсиях, из последних сил стараясь вырваться. Меня это смешит, ведь только секунду назад он, самоуверенный кретин, решительно наступал, думая развеять мой прах по ветру. А что он делает сейчас? Извивается, пытаясь вырваться из рук Смерти.

- Кто ты? – кряхтит мужчина, хватаясь за мою руку.

- Я – твоя Смерть, - говорю я с нотками равнодушия и презрения, и силой одной лишь мысли, его тело охватывает яркое пламя. Крик его оглушал, и он бился в моих руках, точно птица в клетке. Огонь за считанные минуты лишил жизни этого убийцу, и, скрипнув зубами, я отправил его душу в Ад. Она, точно тяжелый груз, легко проскользнула куда-то вглубь обожжённой земли. Его тянули вниз его же собственные грехи.

Огонь исчез. Пепел рассыпался по ветру, и я, с прежним равнодушием опустил руку и продолжил свой путь. Мне противен этот мир. Я вновь раскрываю свои крылья. Взмах, и я уже плавно лечу возле земли, разводя руки в стороны и касаясь огня. Последний расступается, страшась меня, подчиняясь мне, и я, поглощённый в свои глубокие мысли, продолжаю своё путешествие, более не останавливаясь.

Оказавшись за пределами городка и пролетев еще несколько десятков метров, я останавливаюсь, узрев перед собою удивительную картину. Пустынно, и лишь вдалеке раздаются крики и мольбы о помощи, а огонь пожирает всё, чего коснется.

На дороге остановилась карета, явно принадлежавшая богатой семье. Вокруг неё столпилась толпа людей, весело хохочущих, видимо пьяных. Они ногами толкают повозку, раскачивая её из стороны в сторону и пытаясь, по-видимому, кого-то из неё выманить. Бедный кучер стал первой их жертвой, когда тот соскочил со своего места и ринулся бежать прочь. Один точный выстрел, и тело его падает на землю.

Секунда молчание, а затем тишину разрезал громкий смех предводителя этой шайки. Совсем скоро, не стыдясь своих поступков, ликовать и радоваться убийству стал каждый, на несколько минут забыв о карете.

- Смерть рядом! – выкрикнул один из них басом, что был ниже ростом остальных.

Четверка вороных коней фырчала, беспокоясь, вставала на дыбы и мотала головами. В их черных глазах читался безумный страх. Бедные запуганные животные…

Высокий худощавый мужчина первым перестал смеяться и освободил коней. Животные некоторое время повертелись возле кареты, а затем друг за другом устремились прочь от проклятого

места.

Разбойники снова устремили всё своё внимание на карету и находившихся в ней людей. Однако на этот раз они церемониться не стали, а лишь с силой выбили дверь. Крики и визг эхом отдавались по пустынной местности и резали слух.

Из кареты насильно вытащили немолодую женщину с русыми волосами, которые сейчас растрепались и были похожи на солому. Она вырывалась, рыдала и молила о пощаде, извивалась в руках недоброжелателей, но те лишь в ответ хохотали, насмешливо передавая её из рук в руки. Женщина дрожала, и её словно тряпичную куклу бросали в разные стороны.

Я опускаю свои крылья, и образ мой становится видимым для глаза людского, однако никто не замечает меня, продолжая издеваться над женщиной. Я не вмешиваюсь, даже не думая помогать ни им, ни ей. Просто наблюдаю со стороны еще одну вспышку ненависти и озлобленности людской натуры, пытаясь убедиться в том, что им не суждено измениться в лучшую сторону.

Веселый хохот сопровождается редкими комментариями. Женщину вдруг остановили, подставили к её лбу револьвер и сделали один единственный выстрел. Гримаса ужаса застыла навсегда на лице бедной жертвы. Из раны по лицу потекла густая теплая кровь. Убийца откинул её в сторону и с людоедской улыбкой вновь устремил взгляд на карету, из которой тащили следующую жертву.

Несколько человек из шайки набросились на убитую женщину и принялись её раздевать, разрывая на куски ткань. Я с отвращением смотрел на то, что они делают, и, хмурясь, удивлялся, насколько человеческая душа может прогнить и на какие ужасы способна.

Потрепанная брюнетка, которая была явно служанкой, не кричала и не плакала, а лишь тихо просила: «Делайте со мною всё, что вам угодно, только опустите мою госпожу! Умоляю!». Она не сопротивлялась, а лишь послушно перебегала от одного к другому, в ту сторону, куда её толкнут.

Разбойники смеялись, а один из них приказал вывести еще одну девицу. Я, не отрываясь, смотрел на то, что же будет дальше. Из кареты варвары вытащили еще одну девушку, и я застыл на месте.

Её лицо было прекрасным, нетронутым ни одним дефектом, чистое, ровное, невинное и испуганное. Большие зеленые глаза со страхом смотрели на своих мучителей. Поначалу мне показалось, что волосы её ярко-розового цвета, однако это было лишь плодом моего воображения и злой шуткой темноты. Однако ж стоило заметить, что в свете солнца, они всё же переливались, создавая впечатление столь неординарное. Эти волосы, некогда собранные в красивую прическу, но сейчас просто распущенные и немного кудрявые. По щекам её льются слезы. Она пыталась вырваться, и ей даже удалось ударить одного из злодеев в живот, но те только сильнее начали сдерживать её.

Однако не внешний вид заставил меня замереть…

Главарь, толстый и невысокий мужчина, медленной поступью подошёл к красавице и больно ударил её по лицу. Из её носа девушки потекла кровь, и она тихо заплакала в руках мучителей. Почему-то моё сердце екнуло, когда варвар нанёс ей этот жестокий удар. Меня покрывала крупная дрожь. Какое-то странное чувство не давало покоя мне, и я сделал несколько небольших шагов к месту происшествия, не сводя с девицы глаз. Служанка снова дала о себе знать громкими возгласами:

- Ради всего Святого! Отпустите её! Сделайте со мною, что угодно, только её жизнь сохраните!

Разбойник злобно засмеялся, схватил брюнетку за шкирку и бросил в траву. Он направился за ней, снимая с себя штаны. Со стороны это выглядело омерзительно. Служанка попыталась встать, но, искалеченная и грязная, она лишь снова и снова падала, тихо умоляя оставить в покое её госпожу.

- Револьвер мне дайте! – выкрикнул громко главарь, и в ту же секунду один из мучителей кинул ему оружие. Мужчина перехватил его и навис над беспомощной служанкой.

Та не кричала, не сопротивлялась, когда мужчина сказал:

- Если не будешь орать и сопротивляться и сделаешь всё, как я тебе скажу, то я пощажу твою подружку. Поняла?