Зачем тебе моя боль (СИ)

— В случае крайней необходимости мы будем спасать кого-то одного, и это будет ваша жена, — врач говорил сухо, не допуская эмоций в голосе.

Лекс медленно кивнул, хотя даже это простое движение далось ему с трудом. Ему даже неожиданно захотелось присесть.

— Я все же надеюсь, — он с трудом сглотнул вставший в горле ком, — что эта крайняя необходимость не наступит.

Врач развел руками.

— Я не Господь Бог, остиньор. Ваша жена потеряла много крови, сейчас сестры приготовят ее к диагностическим процедурам, и уже через пару часов я смогу вам сказать, какие есть угрозы.

Дверь в диагностическую закрылась, отгораживая Картера от всего происходящего в ней, и он устало рухнул на стул, привалившись к стене, впереди его ждала долгая и полная страшных ожиданий ночь.

Он совсем ненадолго отлучился домой, оставив бдение на Илона, чтобы привезти документы, но в палату его так не пустили. Он долго скитался по больничным коридорам, пока проводили обследование, и к моменту появления врача весь изнервничался и издергался.

— Вам повезло, — сходу начал врач. — Серьезных повреждений практически нет: парные трещины в ребрах, такое бывает, если ударяешься, вылетая через лобовое стекло, многочисленные, но не смертельные ушибы, легкое сотрясение, вывих плеча, порезы. Большая кровопотеря, но обошлось без переливания.

Картер даже выдохнул с облегчением, но собрав волю в кулак, не своим голосом спросил:

— Ребенок?

Врач покачал головой, и Лекс почувствовал, как холодная лапа ужаса сжимает его сердце.

— Пока все хорошо, но угроза выкидыша остается. Пока ваша жена без сознания, мы не можем с уверенностью говорить о сохранении ребенка.

— То есть, если ее состояние не ухудшится, то шанс есть?

— Без сомнения. Кровотечение спровоцировано ударом, но к плоду оно никакого отношения не имеет, он цел и невредим. Сердечный импульс в норме, откликается. Сейчас мы ждем лишь реакции его матери, чтобы судить о его дальнейшей судьбе. Это все, что я могу вам сообщить, — врач глянул в карточку, — остиньор Картер.

— Спасибо, — ответил клановник. — Когда я смогу навестить жену?

— Не раньше, чем мы переведем ее в отдельную палату. Вы можете поехать домой сегодня.

— Я останусь здесь, — немного резко возразил Лекс, и смерил врача взглядом. Тот спорить не стал, и Картер занял свой пост все на том же стуле, который облюбовал до этого.

Через час, когда он уже задремал, во внутреннем кармане завибрировал телефон. Звонил водитель Сартари.

— Да, — ответил Картер и резко вскочил. Услышанная новость окончательно добила его, он снова сел и потер лицо свободной рукой.

— Вызывай полицию и экспертов. Кому-нибудь еще сообщал?

Ему ответили.

— Хорошо, я сам. Я подъеду как смогу. До связи.

Картер сбросил звонок и тут же набрал Илона.

— Сартари мертв. Старший Сартари, Илон. Водитель нашел его в квартире с кучей упаковок от обезболивающих. Скорее всего, передозировка, — он тяжело вздохнул. — Езжай, я буду утром, как дождусь хоть каких-то результатов и смену.

Лекс отключился и откинулся на спинку сиденья. Все-таки Джед исполнил свое обещание, даже ценой собственной жизни. Добрался-таки до отца. Отомстил Картеру. И, сука, сдох, не предоставив возможности даже поквитаться.

Телефон разразился трелью звонков, но Картер даже не пошевелился, чтобы ответить.

Как же он устал…

Глава 29

День похорон выдался снежным и холодным, словно сама природа грустила по уходящему в последний путь бывшему главе. Его соратники молчаливой толпой застыли у ограды нового южного кладбища, пока подъехала машина, из которой сотрудники конторы по оказанию ритуальных услуг вытащили гроб и понесли к глубокой прямоугольной яме в центре Аллеи великих, где места для Сартари добился Картер. За это пришлось отвалить кругленькую сумму мэру города, но совет директоров управляющей компании принял единогласное решение выделить все необходимые средства на погребение Бранта Сартари согласно его социальному статусу.

Траурные мероприятия запланировали в «Поднебесном», который по праву долевого наследования перешел во владения того же совета директоров. В связи со сменой власти их количество изменилось до четырех человек, более крупные компании поглотили мелкие, превратив их в свои филиалы, некоторые претерпели и другие кадровые перестановки, но оставшийся у власти состав мало интересовали эти проблемы. Зато среди оставивших пост поднялся мятеж, но, тем не менее, на похоронах собралось полгорода, и Картер втайне опасался, что не всем хватит места за поминальным столом.

У него было всего три дня на то, чтобы похороны Сартари не превратились в фарс, и он выложился для этого по полной, а бессонные ночи, проведенные в больнице, свалившиеся на него обязанности без помощи и совета неожиданно ушедшего наставника и психологическое давление со стороны недовольных коллег нисколько не прибавили Картеру сил. При этом опускать руки или позволить себе отдых новый глава не мог, накачивая себя литрами кофе, закрывая глаза на недовольные лица и решая проблемы по мере их поступления. Одно не оставляло его равнодушным и будоражило воспаленные нервы — Аля так и не приходила в себя.

Ее уже перевели в отдельную палату, чьи двери стали для Картера образами, на которые он приходил и молча молился за жизнь жены и ребенка. Утром он уходил, чтобы пару часов вздремнуть и окунуться в хитросплетения новой должности, но поздно вечером возвращался и занимал свой пост, который снова не оставлял до утра. Каждый раз, когда звонил его телефон вне его всенощного бдения, он боялся, что это звонок из больницы, и с замиранием сердца нажимал на кнопку ответа. Пока врачи говорили лишь об одном — состояние стабильно, но это нисколько не приносило Лексу покоя. В таком состоянии люди могут лежать и не приходить в себя годами.

Свой пост он всегда оставлял на проверенных людей. Пока на свободе все, кто помогал Джеду, Картер не имел права рисковать. Получив результаты вскрытия, он узнал, что смерть наставника произошла от обширного кровоизлияния в мозг вследствие принятия медикаментозных средств наркотического характера. Лечащий врач Сартари ужаснулся — он никогда не прописывал главе таких средств, достать их самолично бывший глава не мог (их не отписывают без рецепта), да и не такой он человек, чтобы заниматься самолечением. При назначенном обыске в квартире были найдены почтовые конверты со следами средств, аналогичных употребленным Брантом в день смерти. Отправителем назначалась клиника; в которую обращался Сартари. Завели уголовное дело по факту преднамеренного убийства. Лечащего врача взяли под следствие, в его доме также произвели обыск, но никаких улик, подтверждающих его причастность, обнаружено не было.

Если взять во внимание услышанное от Джеда Сартари момент аварии — это он приложил руку к смерти отца. Опять же — он не мог действовать один. Как минимум ему должен был помочь человек с медицинским образованием, или же грамотный фальсификатор, который за большие деньги пойдет на подделку любых документов. Проблема в том, как доказать причастность тех или иных людей, если после смерти своего злого гения они наверняка залегли на дно и выжидают, что будет дальше. Картер был уверен — большинство из них знают его лично, поэтому элементарно боятся расправы над собой с его стороны. Про себя Лекс считал этот страх вполне обоснованным.

Приглашенный по случаю священнослужитель уже отпевал покойного, когда новому главе сообщили о выехавшей процессии с телом младшего Сартари. Картер ни единой эмоцией не выдал своего раздражения, однако с внутренними чувствами ему пришлось побороться. Меньше всего ему хотелось присутствовать на погребении кровника, но его отсутствие на похоронах повлечет за собой массу ненужных разговоров. Жаль только, что по тому же принципу поступят все приближенные Сартари — Картер очень хотел знать, кто на самом деле искренне хотел бы попрощаться с Джедом, а не потому, что этого требует долг. О том, чтобы хоронить сына рядом с отцом — даже речи не возникло. Из-за отсутствия ближайших родственников решение принимал Картер, и он выразил категорический протест по этому факту. Джеда решили похоронить рядом с его матерью.