Две женщины и мужчина

Отвечая на вопросы, Фейт вспоминала то, что когда-то усвоила в процессе образования. Она без труда разгадала несколько кроссвордов и поняла, благодаря телевикторине, что неплохо ориентируется в истории и некоторых других науках. Факты, даты, события – в основном бесполезные мелочи…

Но из воспоминаний о прошлом оставались лишь мечты о блондине, которого, как казалось Фейт, она любила. Он снился ей еще дважды. Оба сна были краткими и похожими друг на друга – бурное веселье сменялось занятиями любовью.

Но она никак не могла вспомнить его имя, сколько ни напрягала память.

Фейт никому не рассказывала об этих снах. Они принадлежали только ей, и она цеплялась за них, как за якорь.

– Вот вам пилочка, Фейт. – Кэти вернулась в палату. – Но как насчет того, чтобы пройтись по этажу, прежде чем заняться ногтями? Это распоряжение доктора.

Фейт отнюдь не возражала против ходьбы. Хотя движения все еще слишком утомляли ее, они позволяли ей сосредоточиться на другом, отвлечься от изнуряющих мыслей, об исчезнувшем из памяти прошлом.

– Хорошо, – кивнула она, сбросив одеяло.

Четырнадцатого ноября, спустя три недели после выхода из комы и девять недель после несчастного случая, Фейт вернулась домой.

Она еще не совсем поправилась. Усталость наступала быстро, по ночам ее мучили кошмары, а эмоциональное состояние оставалось, мягко выражаясь, весьма хрупким.

Доктор Бернетт отвез Фейт домой, утверждая, что им по дороге, хотя это никого не ввело в заблуждение. Он неоднократно проявлял о ней большую заботу, чем требовал долг врача.

Фейт с радостью приняла предложение. Она нервничала, опасаясь, что квартира пробудит в ней мучительные воспоминания или, что еще страшнее, не пробудит никаких.

Дайна Лейтон через неделю после несчастного случая предусмотрительно доставила в больницу сумку с одеждой Фейт. Слаксы и свитер пришлись впору, но они непривычно сковывали движения – очевидно, потому, что она слишком много времени провела в больничном халате.

Квартира Фейт находилась на шестом этаже ничем не примечательного дома в пригороде Атланты. В подъезде не было ни швейцара, ни сторожа, но все выглядело чистым, и лифт работал безукоризненно.

Доктор Бернетт вошел в квартиру вместе с Фейт, поставил сумку с вещами возле двери.

– Почему бы нам не осмотреться? – предложил он, внимательно наблюдая за Фейт. – Не хочу оставлять вас, пока вы не почувствуете себя снова дома.

Она согласилась, так как тоже не хотела оставаться одной.

Квартира была приятной, но вполне ординарной. В спальне стояла медная кровать с пестрым покрывалом и множеством разноцветных подушек. Занавески, окаймляющие большое окно, были подобраны в тон покрывалу. Кроме кровати, в комнате находились белые плетеные ночной столик и стул и белый комод с висящим над ним овальным зеркалом в плетеной раме. В цветовой гамме преобладали белый и розовый.

Фейт подумала, что для рыжеволосой женщины это довольно странный выбор.

Ванная была маленькая и стандартная, выложенная белой плиткой. Коврик, полотенца и оконная занавеска и здесь тоже были пестрыми, только в ванной господствовали розовые и пурпурные тона.

Кухня ничем особым не выделялась – белые шкафчики, стол, стулья и холодильник придавали ей больничный вид. Под белым плетеным столиком со стеклянной крышкой лежал дешевый коврик. Не чувствовалось особых стараний хозяйки придать помещению индивидуальность. На стойке под шкафчиками не было ничего, кроме кофеварки, никаких кувшинчиков, вазочек и цветочных горшков.

Гостиная показалась Фейт обставленной более продуманно, причем под влиянием какой-то журнальной иллюстрации. Обилие псевдоантикварных предметов свидетельствовало о намерении создать шикарную обстановку, но из этого ничего не вышло, хотя Фейт не могла объяснить, почему.

– Симпатичная квартирка, – заметил Бернетт.

Фейт кивнула, хотя ей атмосфера казалась удушающей. Быть может, причиной тому были несколько внушительных замков на дверях, как будто хозяин жилища старался отгородиться от внешнего мира. Так или иначе, она не ощущала, что вернулась в родные стены.

Сняв жакет, Фейт положила его на стул, потом вернулась в кухню и заглянула в шкафчики и холодильник.

– Слоун выполнил обещание, – отметила она при виде запаса продуктов.

Адвокат навестил Фейт несколько дней назад, узнав у доктора Бернетта, что она в состоянии принимать посетителей. Он объяснил ей финансовую ситуацию, включая организованные Дайной Лейтон оплату больничного счета и трастовый фонд. По его словам, исчезновение Дайны ничего не меняло. К тому же регулярные месячные счета Фейт уже были оплачены, в том числе набежавшие за последнее время долги. Так что ей не о чем беспокоиться – обо всем уже позаботились другие.

После этого Слоун обещал навести порядок в квартире и приготовить продукты к возвращению Фейт. Об этом также заранее договорилась Дайна.

Фейт выдали щедрую сумму наличными, а на ее банковском счете, как сказал адвокат, было достаточно денег. В довершение всего, плата за квартиру была внесена за следующие шесть месяцев.

Находясь в больнице, Фейт была не в состоянии все это осмыслить, но теперь испытывала чувство неловкости. Столько благодеяний от подруги! Почему? За что?

– Мой вам совет, – бодро сказал Бернетт, – приготовить на обед что-нибудь попроще или заказать пиццу и пораньше лечь спать. Еще раз посмотрите, где что находится, и устраивайтесь поудобнее. – Он понимающе улыбнулся: – Не ломайте голову, Фейт. Дайте себе время.

Фейт понимала, что Бернетт прав, но это не принесло ей облегчения. Она поблагодарила его, пожелала доброй ночи и пообещала явиться через несколько дней в больницу для осмотра и еще одного сеанса физиотерапии.

После этого она осталась одна. Фейт заперла дверь, включила в гостиной телевизор, чтобы развеять гнетущую тишину, и снова прошлась по квартире. На этот раз она приглядывалась ко всему более внимательно.

Первоначальная озабоченность сменилась чувством тревоги.

В квартире ничего не говорило о прошлом. Не было ни одной фотографии – ни снаружи, ни в ящиках комода. Почти ничто не свидетельствовало об интересах хозяйки. Всего несколько книг, в основном недавние бестселлеры, многие из которых, по-видимому, еще не читали.

В комоде и стенном шкафу Фейт обнаружила много одежды, а в ванной – обычный набор мыла, шампуня, кремов, одноразовых бритв и маленькую косметичку со всем необходимым. Почти все было новым. Фен и щипцы для завивки волос лежали в шкафчике под раковиной.

Ничто не свидетельствовало о том, что здесь длительное время проживала женщина. Ни начатой губной помады или высохшей туши для ресниц в ящиках туалетного столика, ни распечатанной коробочки пудры, отложенной из-за того, что она оказалась не того оттенка, ни полупустых тюбиков с кремом для рук, ни наполовину использованного флакончика лака для ногтей или жидкости для его удаления, ни образцов косметики, бесплатно выдаваемых практически во всех парфюмерных магазинах.

Либо Фейт Паркер была самой аккуратной женщиной в мире, либо она провела здесь очень мало времени.

Фейт вернулась в гостиную и села за маленький столик в углу. В его единственном ящике было всего несколько предметов. Книжечка с записями имен, адресов и телефонных номеров, которые ничего ей не говорили. Чековая книжка и копия арендного договора, свидетельствующая, что до несчастного случая она прожила здесь восемнадцать месяцев. На регулярные вклады по пятницам – очевидно, дню выдачи жалованья – можно было жить, но отнюдь не роскошно; судя по записям, в некоторые месяцы она едва сводила концы с концами. Чеки выписывались по обычным адресам – в продовольственные и универсальные магазины, парикмахерские, аптеки, пару ресторанов, женскую клинику, к дантисту, в компьютерный магазин.

Компьютерный магазин?..

Нахмурившись, Фейт окинула взглядом комнату. Согласно записи, она купила в рассрочку компьютер «ноутбук» всего за несколько дней до несчастного случая. Значит, он должен быть здесь.