Зачем тебе моя боль (СИ)

— Послушай, — не верится, что я сама решила завести это разговор. — Мы ведь женаты, так?

Стоит и улыбается, как будто думая — говори-говори, я пока послушаю, до чего ты додумалась.

— И ребенок у нас будет, — что я, в конце концов, перечисляю давно известные ему факты? Я вдохнула и выдохнула. — Почему мы спим на разных кроватях?

Как два придурка, — чуть было не добавила я, но сдержалась.

Клановник, похоже, ждал этого разговора. Не могу сказать, что он выглядел удивленным. Однако, он продолжал молчать, побуждая меня рассуждать дальше, все больше запутывая нас обоих.

— Я понимаю, что тебе, скорее всего, не хочется постоянно находиться рядом со мной, просто не по-человечески это как-то — ребенок у нас будет, но спим, как аристократы в средневековье — в разных комнатах.

Я замолчала, чувствуя, как горят щеки со стыда. Я уже даже придумала, как буду с позором прятаться в ванной, но Картер, наконец, ожил:

— Ты себе представить не можешь, как я борюсь с желанием быть рядом с тобой. Особенно когда ты так сладко спишь и уморительно дергаешь ногой во сне. Я просто не хочу тебя принуждать еще и к этому. Ждал вот, когда ты сама захочешь, чтобы я оказался в твоей постели.

— Ты там уже оказался, — ляпнула я, поддавшись на двусмысленную уловку. Картер улыбнулся, словно змей-искуситель.

— На этот раз, — пояснил он, — только в целях здорового совместного сна.

Все-таки придется прятаться в ванной, и принять полноценный ледяной душ.

— Тогда будь добр — ложись единственную нормальную кровать в этой квартире, а я скоро подойду, — быстро проговорила я, скрываясь в ванной.

Перед закрытием двери я все-таки успела отметить лукавую усмешку на его лице и фривольную походку, с которой он направился уже в мою комнату. Даже не пытается скрыть радость от моего минутного позора.

Душ принимала максимально долго, пока не начали стучать зубы. Поняв, что времени я потянула достаточно, вытерлась насухо, переоделась в прихваченную домашнюю одежду и вернулась в комнату.

Герой-любовник не дождался меня — завернулся в одеяло с головой и сопел в две дырки. Я блаженно поулыбалась, созерцая умиротворенную картину, но вскоре присоединилась к нему, заняв максимально приличное положение на кровати, не собираясь претендовать на его личное пространство.

Не знаю, проснулся муж все-таки от моих движений или нет, но он перевернулся, забросил на меня ногу и руку и засопел мне в затылок. Едва сдержалась, чтоб не хихикнуть — всего несколько минут, как допущен в мою постель, а уже ведет себя в ней, словно всю жизнь только тут и спал. Все благие намерения по поводу моего желания не переходить слишком резко границу разбились в пух и прах вместе с крепкими и, тем не менее, уютными объятиями законного, хоть и фиктивного мужа.

В таких объятиях я размышляла недолго — вскоре глаза стали слипаться и я уснула. Все же, нет места для сна лучше, чем собственная кровать.

   Я хочу тебя… увидеть,

  Я хочу тебя… обнять,

  Я хотела ненавидеть,

  Только сердце не понять.

  Я хотела улыбаться,

  Чтобы улыбнулся ты,

  Не хотела ошибаться —

  Это грань моей мечты.

  О встрече больше не молю,

  О чувствах сильных не мечтаю.

  Хотела прокричать: «Люблю!»,

  Но прошептала лишь: «Прощаю»…

Глава 25

Не лги, мне не нужна твоя бравада,

Совместный путь для этого и начат,

Чтоб нас соединяла только правда.

И ложь… Не доверяешь ты мне, значит…

Вопреки моим ожиданиям, проснулась я одна. Картер, судя по звукам, доносящимся из кухни, опустошал холодильник. Я прислушалась к себе, приняла решение присоединиться к клановнику, сладко потянулась и выползла из-под одеяла. Открывшаяся дверь обрушила на меня такую смесь ароматов и запахов, что едва не подкосились ноги и жалостливо заурчал желудок.

Кажется, именно этим звуком я и выдала себя — Картер выглянул из кухни и поманил деревянной ложкой. На плите шипело тушеное мясо, а в кастрюльке дымилась каша. На этот раз — манная.

Я присела на стул и улыбнулась спине мужа. Не знаю, есть ли у его спины глаза, но он спросил:

— Чему это ты так улыбаешься?

Я облокотилась на стол и подперла рукой щеку.

— Да вот думаю, не так уж это плохо — быть замужем.

Картер бросил на меня через плечо ироничный взгляд.

— Интересно… — протянул он. — Стало быть, до этого ты была убеждена в обратном?

До этого я была уверена, что никогда не свяжу свою жизнь с другим человеком, чтобы не быть ему в чем-то обязанной. Но недолгий опыт семейной жизни показал, что не только я могу иметь обязательства перед кем-либо, но и при этом активно пользуюсь его привязанностью ко мне. А в том, что она имеет место быть, сомневаться не приходится. Картер не из тех людей, которые будут делать что-то просто так, без своего на то желания.

— Не могу этого отрицать. Как говорится, плюсы и минусы устройства выясняются только в ходе его непосредственной эксплуатации.

Картер даже что-то уронил на пол, разворачиваясь так резко, что заскрипел линолеум под его тапками.

— Это я-то устройство?! — обманчиво спокойным тоном осведомился он, подходя ближе.

Я вскочила со стула, надеясь безболезненно ретироваться, но была схвачена практически у самой двери и крепко прижата к крепкому мужскому телу. После сна Картер не стал одевать футболку, так что я в полной мере почувствовала жар его кожи, обжегший мою спину. Так мы и замерли: я — в ожидании действий от клановника, он — по каким-то своим причинам.

— Опять бежишь, — тихо выдохнул он в затылок, заключая меня в кольцо своих рук. Объятия были очень осторожными, без применения лишней силы, вероятно, мои слова дали повод Картеру исполнить то, о чем он давно думал.

— Снова поймал, — улыбнулась я, высвобождая прижатые к телу конечности, невольно разрывая плен его рук. Отпускать же меня всё равно никто не собирался. Горячие ладони сомкнулись на моем животе, уже слегка заметном под обтягивающей футболкой, и бережно его погладили. От этой неожиданной и очень трогательной ласки я едва не растаяла, с удовольствием, и, кажется, уже без ненужного стеснения прижалась затылком к груди Картера, ловя на себе темнеющий взгляд.

— Когда ты так смотришь, я готов сдаться в эксплуатацию на пожизненный срок, — неожиданно хриплым голосом произнес он.

— Как я смотрю? — едва слышно спросила я, следя за приближающимися губами.

— Как будто сейчас разденешь меня и изнасилуешь, — с лукавой улыбкой произносит муж, учащая интенсивность поглаживания. Кожа едва не дымится от его прикосновений, но разорвать контакт я не могу, потому что это не в моих силах.

— У тебя чересчур богатая фантазия, Картер, — не слишком убедительно оправдываюсь я, и тянусь ему навстречу.

— Кажется, что-то горит, — сексуальный тембр его голоса зашкаливает, наши губы практически соприкасаются…но словно разряд тока между нами пробегает осознание, что кухня в дыму. Картер первым бросается к плите, выключая огонь и отбрасывает в раковину горящую деревянную лопаточку, которая наполовину обуглилась и чадила, словно потушенный факел. Я залила ее водой и выбросила в ведро с мусором.

Романтический момент был слегка подмочен. Картер приоткрыл окно на микропроветривание.

— Даже кухонная утварь что-то имеет против нас, — досадливо произнес он, запуская руку в волосы.

— Перестань, — я обняла его по сложившейся традиции за спину и прижалась щекой. — Просто не заметили, новую купим. Ты еще не передумал ехать со мной?

— Это даже не обсуждается, — ответил Картер, разворачиваясь. — Беги, одевайся, пока мы еще что-нибудь не сожгли.

Он расстроился, и сильно. Проклятая деревяшка испортила ему настроение. Чтобы не усугублять ситуацию, я ушла одеваться. Пообедали мы молча и быстро. Через двадцать минут мы выехали в сторону ателье.